- У леса на опушке жила зима в избушке, она снежки солила в березовой кадушке, - пел Эдуард Хиль по круглосуточно включенному телевизору.
- Ну вот тебе и стихи про зиму. Выучишь и прочтешь на елке, - тыча пальцем в экран, резюмировала бабушка. Это тебе не Дэцл. Жаль, это поколение поэтов почти все вымерло. И теперь что песни, что надписи на заборах...
К школьной елке мы приготовили именно это стихотворение Сергея Острового. Учительница похвалила, отметив наш вкус и неординарность.
В поисках модного в начальной школе чтива про Гарри Поттера на глаза в книжном магазине попались сразу две книжки Сергея Острового. Одна - сборник рассказов, вторая - новые стихи. Сколько ж лет патриарху советской поэзии?
- Не меньше девяноста, - прикинул самый умный человек в бюро проверки нашей редакции.
В справочнике Союза писателей, изданном десяток лет назад, телефон поэта, конечно, был.
- Сергея Григорьевича дома нет. Он на теннисе. Перезвоните часа через три... - ответил женский голос.
Теннис? В девяносто? А я туда попала? И с чего я, собственно, решила, что именно дедушка в теннис ушел играть, может, его повезли посмотреть, как правнуки у сетки прыгают?..
На тусовки не хожу, мемуары писать не буду
- Сергей Григорьевич, вас не смущает, что вы перестали быть на слуху и многие даже не подозревают, что вы, простите, живы... - нахально спросила я при встрече.
- Я сознательно не хожу ни на какие писательские тусовки. Времени жалко. Это все такая пыль, чушь, треп, не имеющий цели и смысла. По этим же соображениям я уклонился от собственного юбилейного вечера. Мне это неинтересно и даже противно. Будут тебя целовать, поздравлять, дифирамбы петь и думать про себя: "Нет, ты все-таки бездарность, а я - гений". Ну и зачем мне это? Я в свой юбилей с утра, как всегда, на корте с друзьями резался. Когда мы вчетвером выходим на корт, то вместе нам триста лет!
Первые стихи Сергея Острового были напечатаны в 1929 году. Через три года он победил в конкурсе на лучшую комсомольскую песню. Членами жюри были Демьян Бедный и Михаил Светлов.
- Премией за первое место была сумма в четыре тысячи рублей. Колоссальные по тем временам деньги. Я купил тогда ящик самых дорогих, ранее недоступных мне конфет "Мишка на Севере", поставил его под кровать. Каждое утро, проснувшись, запускал руку в ящик и ел. Вот такую сладкую жизнь я заработал, - вспоминает Сергей Григорьевич. - А комсомольская эта песня, кстати, не прижилась, хотя музыку сочинил известнейший композитор, автор 28 симфоний. Популярными, народными песнями становились те, что писались как бы шутя, легко. А то, что делалось на заказ, людям в душу не западало.
Песня становится народной тогда, когда ее поют за столом. Помнят слова, не зная автора. У Острового таких много: "Вы слыхали, как поют дрозды?", "У деревни Крюково погибает взвод...", "Песня остается с человеком"...
Когда Островой начинает что-то рассказывать, всплывают десятки известных имен: Блюхер, Кассиль, Соловьев-Седой, Хачатурян, Сергей Михалков, Алигер, Симонов, Антокольский...
- Мемуары я писать не буду. Нигде так не врут, как в мемуарах. Да и кому это надо? Сейчас хоть Евгения Онегина напиши - никто не заметит.
Однажды в Одессе подошел к Островому полубомж и потребовал пятерку.
- А почему не восемь рублей, например? - парировал поэт.
- Потому что ты только что прослушал хорошую песню, которую я спел. Надо заплатить.
- Так это не твоя, а моя песня. Это ты на мне деньги зарабатываешь.
- А ну повтори слова, - потребовал нищий.
И Островой собственное стихотворение воспроизвести не смог, забыл.
- Врун! - сказал базарный певец. - А еще в очках! Лопнешь, а такую песню не напишешь. Она народная!
Это был самый яркий комплимент в жизни Острового.
Чтобы хорошо и много работать, надо быть здоровым
А ДЛЯ этого надо прилагать некоторые усилия. Природа, по мнению Острового, любое живое существо наделяет безмерным богатством: молодостью, гибкостью, красотой, мышцами, интеллектом. А после, дав попользоваться, безжалостно все отбирает. И красоту, и силу, и форму, и способности. Человек - существо разумное и, конечно, понимает, что обмануть природу нельзя. Все равно все отберет, но побороться, поторговаться стоит.
- Не помню, но, кажется, Джек Лондон говорил, что для успеха во всем нужна система. Я вот с юности люблю спорт. Лыжи, гимнастику, футбол. За эстетику, за красоту линий, пластику, музыку движений.
Теннисом Островой начал заниматься в пятьдесят лет, то есть сорок лет назад. В шестидесятые годы это был не самый популярный вид спорта. Шел поэт мимо стадиона и увидел, как красиво играли двое. Влюбился. И с тех пор теннису он не изменил. Летом корты Островой посещает три раза в неделю.
- Но ведь для пенсионера это почти недоступное по деньгам удовольствие?
- Да, час на кортах с хорошим покрытием стоит, говорят, сорок долларов. Но меня пускают бесплатно. За былые заслуги. Я когда-то возглавлял ассоциацию теннисистов России.
Увы, спорт стал дорогим удовольствием. Я с завистью смотрю на хорошие ракетки, экипировку в витринах шикарных, недоступных магазинов. Но отсутствие денег - не повод махнуть на себя рукой. Лыжи вот у меня обыкновенные, "деревяшки". Я даже предпочитаю их пластиковым. Труднее идти, активнее работает тело.
Правда, лыжи горожанину можно посоветовать только в том случае, если парк рядом с домом. Долгое возвращение домой в мокром костюме, и... здравствуй, простуда!
Каждое утро в любую погоду после завтрака Островой "гуляет" несколько километров пешком. А после "шагистики" - к письменному столу, вернее, этажерке, состоящей из двух столов поставленных друг на друга. Наверху пирамиды - пишущая машинка. Писатель приучил себя работать стоя. Еще и зачастую босиком, на массажном коврике.
Пенсионер с маленьким достатком
- А почему стоя-то?
- Смотрю в окно и вижу мир, а не только лист бумаги.
Три-четыре часа сочинения у письменного станка, потом отдых. Дневной быт перерубаю сном. В одной умной книжке прочел, что это спасает от инфаркта.
С возрастом начинаешь получать удовольствие от самых простых вещей. От того, что проснулся. И жив. От того, что солнце. Или дождь. От простой еды...
Пятнадцать лет его семья не ела мяса... Сергей Григорьевич уверяет, что любой, кто бросит его есть, почувствует себя легче и здоровее. Никаких систем в питании типа Шаталовой, Брэгга или Шелтона с голоданиями, клизмами и прочим он не придерживается. "У каждого человека система должна быть индивидуальной, самостоятельно найденной и прочувствованной", - убежден Островой. До обеда 90-летний поэт и теннисист ест только фрукты. Одно яблоко, например. Или немного кураги с инжиром. В обед - овощные супы, салаты из сырых овощей и трав. На ужин - рыба или простая каша: овсянка, гречка. Хлеба - минимум. Один кусочек в день. После пяти-шести вечера путь к холодильнику в семье закрыт.
К медицине Островой относится скептически, лекарств никогда никаких не принимает. Когда болеет, лечится только народными средствами. Самые любимые из них - чеснок, лук, мед, травяные отвары.
- Чеснок и лук ем и когда здоров. И всем советую, так и напишите! Мы не роскошествуем, но на еде не экономим. Позволяем себе все, что человеку нужно и полезно. Любые фрукты, витамины. Я не трачу деньги на табак, алкоголь, вредные деликатесы. Большая часть овощей - с собственной дачи. И сушеных трав тоже. Еда должна стать лекарством и удовольствием. Я люблю одиночество. Оно позволяет с удовольствием говорить с самим собой. Вот на войне я больше всего страдал от того, что все время на людях, одиночество там было невозможной роскошью.
Я - пенсионер с таким же достатком, как у большинства. С маленьким, надо сказать, достатком. Конечно, лишние деньги позволили бы мне шикарно одеться (я это очень люблю), прикупить фирменный спортинвентарь, накупил бы новых книг. Но ныть, злиться - непозволительная глупость в моем возрасте. А он прекрасен. В нем много своих прелестей. Одна из них - никуда не надо торопиться, можно делать что хочешь. Наслаждайся жизнью, удивляйся ей, делай свои личные маленькие открытия... Мой дед был простым пекарем. Прожил 107 лет. А мне кто мешает прожить столько же?
Клара Новикова: "Люблю греметь кастрюлями"