Примерное время чтения: 8 минут
123

Вернем Дзержинского на Лубянку (часть 1)

Он должен вернуться

ОСИРОТЕЛА Лубянка без Дзержинского. Неуютно как-то и - лживо.

Лубянка - кровавая рана на груди России. Это ее отблески отражаются в сиянии красных звезд Кремля. Залили мы красным планету - красные звезды, Красный Октябрь, Красная Москва, уже не отмыться.

Но чем станет Лубянка для мальчика, родившегося в 90-х? Площадью перед "Детским миром"?

Будь я тогда на площади, я бы был среди тех, кто его сбрасывал, - то было опьянение боем. Но нельзя же вечно ходить пьяными.

Мы же пришли не для того, чтобы заткнуть им рот, но чтобы дать слово тем, кому заткнули они. Если не так, то чем мы лучше?

Он должен вернуться. Хотелось бы, чтобы не один, а со своими жертвами. Они мне видятся в стиле "Граждан Кале", скульптуры в обычный человеческий рост. Пусть станут кругом - одним из кругов того ада, имя которого - социализм! И Он над ними. Это и есть суд Истории - Лубянка останется Лубянкой, только пока Он там.

Площадь как будто для того и создана, со всех сторон обтекается людским потоком, открыта всем глазам. Нашлось вот место и Соловецкому камню. История знает, куда кого ставить, и не надо вступать с ней в спор.

Туда ли вот только мы поставили Соловецкий камень? Я сомневаюсь в этом все больше и больше.

Берия лучше Сталина?

НЕДАВНО мы были свидетелями обращения родственников о пересмотре обвинительного приговора Берии. Обратите внимание - о пересмотре, не об оправдании.

Высокий суд оснований для пересмотра не нашел.

А ведь такой отказ - это уже своеобразная форма оправдания. В глазах, во всяком случае, многих - вопрос-то остался открытым.

Ну какой, к черту, Берия английский шпион? И дилетанту видно, что здесь что-то не так. Какой, к черту, предатель? Да он же, наоборот, - преданнейший пес социализма!

Когда в приговоре чувствуется "что-то не так", то возникают сомнения.

Уже после суда в одной из телепередач был примечательный эпизод.

Татьяне Окуневской, нашей выдающейся кинозвезде 30 - 40-х годов, впоследствии узнице лагерей, столько мук претерпевшей от сталинского режима, в том числе и лично от Берии, был задан вопрос - ну вроде того, как это умеют ведущие: кем бы из этих симпатичных крокодильчиков вы желали быть съедены? Ее спросили, не могла ли бы она, лично знавшая сталинское окружение, охарактеризовать кого-то как человека, более достойного к управлению нашей страной. Окуневская ответила, что если бы такое невероятное случилось и нам бы пришлось выбирать, то предпочесть бы стоило все-таки Берию.

Не спешите, читатель, записывать меня в адвокаты Берии, знай вы историю моей семьи, вам бы такое в голову не пришло. Вспомнился эпизод из романа Ильи Эренбурга "Люди, годы, жизнь". До Берии на посту был Ежов. Бабель, автор "Конармии" и "Одесских рассказов", учился в школе вместе с будущей женой Ежова и на этом основании был вхож к ним в дом. В разгаре была кампания борьбы с врагами народа, шли аресты, и друзья писатели просили Бабеля - ты прекрати пока туда ходить, держись от греха подальше. Но тот не слушал и продолжал, говорил: я хочу разобраться, что же все-таки происходит. И вот однажды Бабель сказал: Ежов старается, но дело не в нем.

Главных виновников не осудили

ВПОСЛЕДСТВИИ, как мы знаем, расстреляли и Ежова, и Бабеля. По тем же практически обвинениям позже расстреляют и преемника Ежова - Берию. Не кажется ли вам, читатель, что мы осудили исполнителей, но не заказчиков?

Не хочу обелять ни первого, ни второго - хочу суда, не скрою, суда объективного и праведного. Вот что меня волнует: главных виновников мы не осудили.

Мы не желаем, упаси Боже, идти дальше, мы главных виновников оберегаем от суда. Виновные названы, и дело закрыто.

КГБ был исполнительный орган. Он выполнял задания партии и конкретно - ее вождей. Но это и твои, Народ, задания. Ты этих вождей вознес, ты их боготворил. Нет, это не были времена, когда "народ безмолвствует". Народ кричал. Кричал на митингах, демонстрациях. На заводских собраниях овациями и криками одобрения встречал смертные приговоры, Народ требовал крови.

Народ искал врагов, писал доносы и тащил свои жертвы к кострам инквизиции. Какими же ты, вообще, Господин Народ, представляешь силовые органы? Чтобы не выполняли твои и твоего правительства задания? Чтобы не усердствовали?

У нас что получается: народ-богатырь страдал и искал тот самый меч-кладенец, которым он врага повергнет. Выковал меч и с врагом расправился, только потом за голову схватился - что же это я натворил, детей своих лучших погубил. Стал горькую думу думать и до чего же додумался? Ни голова, ни руки богатыря здесь ни при чем - меч виноват.

Памятник Дзержинскому - это памятник нам всем.

Помните:

Юноше, обдумывающему
житье, решающему -
сделать бы жизнь с кого,
скажу не задумываясь -
"Делай ее с товарища
Дзержинского".

Это твоя, страна, фотография - 20-е, 30-е годы, неужто так изменилась, что и не признаешь? Хотелось бы верить...

Это ты, Народ, тащишь своих сыновей к кострам инквизиции.

Это ты посылаешь своих лучших сынов в ЧК, посылаешь на борьбу с твоими врагами.

Пока мы этого не поймем, пока мы сами не изменимся, у нас ничего не изменится. А у нас и сегодня... все Америка виновата.

Не так, что ли?

Приехали откуда-то из Швейцарии, из Финляндии революционеры, сделали революцию.

Потом - на тебе, свалился на голову КГБ, истребил пол-России.

А Народ только приплясывает под куплеты Дуремара: а я здесь ни при чем, а я здесь ни при чем.

Нигде так, как у нас, не шельмуют армию, милицию, КГБ.

И Соловецкий камень, бездумно поставленный на Лубянке, еще одно этому подтверждение.

Шаги демократии, отвоеванные кровью, застенками и изгнанием диссидентов, правозащитников, отвоевываются не у Китая и не у Америки, они отвоевываются у тебя, Народ. И эти шаги становятся твоим, Народ, завоеванием, только когда их берут под охрану силовые органы.

Мы не донесли Соловецкий камень.

Эти десятки миллионов растерзанных, которых он собой воплощает, есть результат твоей, Народ, игры в коммунизм, итог твоей коммунистической веры. Вот и ставь Соловецкий камень в подворье храма своего коммунистического божества - Мавзолея. Рядом там и некрополь - последний приют коммунистических апостолов.

Там ему место, на выходе из Мавзолея. Чтоб спотыкался об этот камень потомок, выходя из Мавзолея, и бился головой о мостовую, может, что и поймет...

Только вот туда ли мы поставили Мавзолей?

Виктор АЛКСНИС, депутат Государственной думы

Эдмундыч мне симпатичен

К ИНИЦИАТИВЕ вернуть на место памятник Дзержинскому я отношусь позитивно. Прежде всего - по идейным соображениям: мне весьма симпатична личность Феликса Эдмундовича. Кроме того, памятник работы скульптора Евгения Вучетича - не только выдающееся произведение искусства, но и часть крупного архитектурного проекта, он действительно "держал" на себе Лубянскую площадь.

Валерия НОВОДВОРСКАЯ, общественный деятель

Мертвый не должен хватать живого

КАК к этому можно относиться? Безусловно, с негодованием! Особенно возмутительно, когда идею восстановления памятника палачу поддерживают пожилые люди: если они плохо жили и живут, то это их вина, и не надо стремиться устроить такую же жизнь последующим поколениям. Степень их ответственности максимальна, это они, а не двадцатилетние мальчики, голосовали за "нерушимый блок коммунистов и беспартийных", таскались на первомайские демонстрации, голосовали в парткомах, это их именем и молчанием прикрывался режим. И реформаторам они не дали возможности улучшить жизнь, упорно голосуя за коммунистов и тем самым вырывая у себя же кусок изо рта. Мертвый не должен хватать живого, покойников обратно с погоста не носят, так же, как и советскую власть. Восстановление памятника такой личности будет означать помещение России в число одиозных стран, где стоят подобные памятники, вроде Северной Кореи. И тогда нам не придется рассчитывать ни на какие инвестиции, мы и дальше будем голодны и раздеты. Так что если не действуют соображения совести, стоит включить хотя бы здравый смысл.

Станислав ГОВОРУХИН, кинорежиссер, заместитель председателя Комитета Государственной думы по культуре и туризму

Нужен референдум

ПСТЬ все остается как есть. Я отрицательно отношусь к идее восстановления памятника, и точно так же отрицательно я воспринял его снос. Я в принципе против таких действий вне зависимости от личности человека, кому памятник поставлен. По крайней мере, такие вопросы должны решаться не двумя людьми, а на референдуме.

Продолжение темы в следующих номерах "АиФ.Долгожитель".

Оцените материал

Также вам может быть интересно