Окончание. Начало см. "АиФ" NN 28, 29
3. Ну как "там"?
ПОСЛЕ ТОГО МИРА, в котором человек брошен на произвол судьбы, я не мог надивиться гуманизму, отзывчивости, самоотверженности, товариществу советских людей.
Даже сами вопросы, которые мне задавали, говорили о том, какая пропасть лежит между двумя социальными системами - капитализмом и социализмом "А как там насчет квартир для рабочих?" - спрашивали меня. И поражались ответу: "там" понятия о предоставлении трудящемуся жилья просто не существует. Кстати, как и многого другого, например, возможности записаться на прием к директору по производственным или личным вопросам.
Вспоминаю, как я обратился на улице к мистеру Мак Харди, владельцу крупной торговой фирмы (в то время я работал у него и оказал ему несколько услуг личного характера), Мне пришлось выдержать холодный высокомерный взгляд и проглотить нравоучение:
- То, что вы у меня служите, еще не означает нашего короткого знакомства.
Мистер Мак Харди подчеркнул грань, которую мне переступать не положено. А вот М. С. Вороненко, генеральный директор объединения, где я работаю сейчас, по рангу выше мистера Мак Харди. Но не было случая, чтобы он отказался кого-нибудь выслушать или кому-то не подал руки, приходя на рабочий участок.
Приведу еще такие примеры.
Сижу я как-то на собрании, собираюсь говорить о том, что у нас исключена жесткость капиталистической системы, но вот строгости и четкости в организации производства нам порой не хватает. В президиуме рядом с нашими передовиками сидят руководители, представители партийных и советских организаций, они тоже знают, что мое выступление будет критическим. Иду к трибуне и твердо уверен: никто - ни генеральный директор, ни секретарь горкома партии, ни ответственный товарищ из горисполкома даже не подумают о том, чтобы лишить рабочего слова. Мы будем вместе добиваться того, чтобы каждый человек четко выполнял свою основную работу и чтобы трудовой энтузиазм, рожденный советским образом жизни, помогал делу.
В Советском Союзе меня научили работать честно и никогда не приспосабливаться, называть вещи своими именами. Правда, кое- чему можно поучиться и на Западе, в частности организации производства.
Я хорошо помню свою работу на смешанном американо- аргентинском предприятии "Сантос Вега и К"sup"о"/sup"", потом - у мистера Гаррисона, потом - у сеньора Сейна. Как там было? За десять минут до начала работы я получал задание, документацию, и мне не надо было, как это порой делается у нас, бегать с неподходящим сверлом по цеху, заглядывать в кладовую, чтобы выпросить нужное, сделав глазки тете Наде. Там, на "Сантос Вега", мне вручался весь необходимый для данной работы инструмент. А уж если ломались резец или сверло, надо было идти не в кладовую (она закрыта - все выдано с утра), а обращаться к мастеру и терпеть унизительный разнос. Да и то на первый раз. А в следующий - все это знали - высчитают за сломанный инструмент. И заодно дадут понять - тебя наняли не для того, чтобы ты крушил хозяйское добро. Опасный намек: жди увольнения.
Да, эти гаррисоны и сейны умеют организовать дело, выжать из рабочего все до последней капли. И выигрывают на этом.
Но давайте подумаем, каких огромных результатов мы можем добиться, если к завоеваниям социалистической демократии прибавить более четкую организацию труда. Прежде всего надо навести строгий порядок там, где его нет, обеспечить наиболее разумное использование производственного и научно-технического потенциала страны - эту мысль, высказанную товарищем Ю. В. Андроповым на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС, мы полностью одобряем и будем претворять в жизнь.
Несмотря на трудности - и те, которые возникли в результате недостатков в нашей работе, и те, которые нам навязывают зарубежные недруги, - мы уверенно идем вперед.
Когда я приехал в Союз, то встал за старенький станок, на котором "поймать" одну десятую миллиметра считалось большой удачей. А сегодня все мои товарищи работают на отечественных агрегатах, по техническим данным не уступающих лучшим зарубежным образцам и более удобных в управлении. В этом тоже проявляется забота о человеке труда, наши станки конструируются так, чтобы работающие на них люди меньше уставали.
Порой доводится слышать разговоры о высоком жизненном уровне в США и еще кое-где. Ведь империалистическая пропаганда вовсю рекламирует то одну, то другую капиталистическую страну, которая в силу разных причин переживает кратковременный экономический бум. А потом тщательно скрывает факт жестокого кризиса, неизбежно следующего за этим.
Однажды я услышал от кого-то из коллег о будто бы высоких заработках трудящихся Америки. Захотелось с конкретными цифрами в руках поговорить об этом. Беседа в цехе получилась интересной. Подсчет обрисовал реальную картину - у средней американской семьи в конце каждого месяца, кроме долгов, ничего не остается. А что говорить о 12 млн. безработных или о 20 млн. людей, живущих на грани нищеты?
Тогда же я прочитал, что писала из Канады Анна Шурская своей сестре во Львов. Когда у молодой беременной женщины начались схватки, родственники повезли ее в клинику. Но там роженицу не приняли до тех пор, пока вызванный с работы муж не подписал денежное обязательство. Плату за помощь при родах оформили в рассрочку, что для нас звучит совершенно дико.
А сколько ярких, самобытных талантов пропадает на Западе в нужде и невежестве! У нас же, если человек очень чего-то захочет, обязательно своего добьется. Я знаю о судьбе всех, кто возвратился со мной вместе из Аргентины в СССР. Михаил Мовчан закончил Минский художественный институт: он всегда бредил живописью, но только здесь смог осуществить свою мечту. Василий Ворона - профессиональный переводчик. Ярослав Маланюк - мастер на чулочно-трикотажной фабрике в Волгограде. В Москве живут и работают доктора наук, врачи, дикторы радио. Во Львове - преподаватели вузов.
Лично я стал не только высококвалифицированным рабочим, но и рабочим корреспондентом. Обо всем, что было в моей жизни, хочется рассказать читателю. Во мне много злости - к чванству, накопительству, бюрократизму, иждивенчеству. Но гораздо больше любви - любви к советскому народу, к добру, которое он несет всему миру.
Лесбиянки или притворяются?