Известно, что после подписания Гитлером 18 декабря 1940 г. директивы N 21 (план "Барбаросса") Советскому правительству по различным каналам поступало много информации о подготовке Германией нападения на СССР с указанием даже его точных сроков. Несмотря на эту информацию, нападение явилось для Советского Союза внезапным. Чем это объяснить?
М. Котин, Одесса.
Для Советского Союза и его руководства не была секретом нарастающая угроза военного нападения со стороны фашистской Германии. В СССР много делалось для укрепления обороноспособности страны. И все же нападение гитлеровских полчищ во многом явилось для нас внезапным. Главное заключалось не в том, что немецкие войска перешли границу. Неожиданной явилась прежде всего сила их первоначального удара, масштаб концентрации вражеских войск, их шести-семикратное превосходство на направлениях главных ударов.
Объясняется это, во-первых, тем, что фашистская Германия принимала разнообразные меры по сокрытию подготовки войны и дезинформации СССР, и, во-вторых, тем, что советской стороной были допущены существенные просчеты в оценке складывавшейся военно-политической ситуации и поступавшей информации о замыслах гитлеровцев.
"Решающее значение должно быть придано тому, - говорилось в директиве N 21, - чтобы наши намерения напасть не были раскрыты". В связи с этим ставка делалась прежде всего на сохранение в тайне замысла войны, введение в заблуждение Советского Союза, быстроту развертывания немецких войск у границ СССР.
Прибывавшие на восток в конце 1940-го - начале 1941 г. штабы новых немецких соединений и объединений размещались в расположении уже находившихся там воинских частей и учреждений. С марта 1941 г. вдоль границы СССР сооружались различные укрепления, предназначенные якобы для обороны от возможного советского наступления.
Советская разведка и органы госбезопасности в апреле и мае 1941 г. выявили сосредоточение крупных немецких сил в Восточной Пруссии и на территории Польши.
Однако в оценке поступавшей информации политическое и военное руководство СССР допускало просчеты и ошибки. Так, полученное в апреле 1941 г. послание У. Черчиля, в котором содержались данные о подготовке Германии к нападению на СССР, И. В. Сталин расценил как провокационную попытку побыстрее втянуть Советский Союз в войну с Германией и этим облегчить положение Англии.
И. В. Сталин, другие руководители Советского Союза видели приближение войны, считали возможным нападение Германии на СССР. Но они стремились избежать войны или, по крайней мере, оттянуть ее на возможно более дальний срок. Осуществить это они надеялись прежде всего с помощью искусного ведения дипломатических отношений с Германией и другими капиталистическими странами. Этим целям служило и опубликование 14 июня 1941 г. сообщения ТАСС, которое квалифицировало слухи о намерении Германии напасть на СССР как лишенные "всякой почвы", чтобы политически затруднить развязывание Германией войны против СССР.
Однако поставленная цель не была достигнута. Германское правительство никак не отреагировало на сообщение ТАСС, что должно было насторожить военно-политическое руководство СССР, заставить его принять немедленные меры по приведению Вооруженных Сил в полную боевую готовность. На этого сделано своевременно не было. Вторжение немецко-фашистских войск в СССР явилось, таким образом, внезапным для воинов западных приграничных округов.
Внезапным был не только переход фашистскими войсками советской границы. Внезапной явилась и сила ударов, с которой они обрушились на нашу страну с первого дня войны. К отражению таких ударов Вооруженные Силы СССР оказались неподготовленными.
Вина за просчеты в оценке возможного времени нападения Германии на СССР ложится в первую очередь на И. В. Сталина. Он переоценивал значение договора о ненападении с Германией, полагал, что Гитлер, исходя из опыта первой мировой войны, не рискнет вести войну на два фронта и постарается сначала разделаться с Англией.
Сильное дезориентирующее воздействие на Сталина оказал и его обмен письмами с Гитлером. Когда в начале 1941 г. Советскому Союзу стало известно о концентрации на территории Польши германских войск, Сталин направил Гитлеру личное конфиденциальное послание, в котором указывал, что создается впечатление о намерении Германии начать войну против СССР. На это Гитлер в ответном послании доверительно сообщил Сталину, что в Польше действительно сосредоточиваются крупные контингенты немецких войск, но они не направлены против СССР. Хотя это была явная ложь, Сталину она показалась правдоподобной.
Конечно, среди советского руководства, как свидетельствуют мемуары, имелись отдельные лица, которые более правильно оценивали сложившуюся к лету 1941 г. военно- политическую ситуацию, догадывались об истинных намерениях Германии. Однако они, с одной стороны, не располагали достаточным количеством убедительных данных; с другой стороны, им не хватало настойчивости и смелости, чтобы противопоставить Сталину свою точку зрения. В высшем эшелоне военного руководства после репрессий 1937 - 1938 гг. создалась обстановка, когда противопоставление Сталину своей оценки военно- политической ситуации означало не просто лишение занимаемого поста, а скорее всего арест, осуждение и гибель с клеймом врага народа.
Наконец, культ Сталина, постоянное восхваление его как мудрого вождя, который все знает и все может, порождали у многих окружавших его людей искреннюю веру в то, что Сталин во всех делах умнее и дальновиднее их. Сталин же, со своей стороны, не стремился к всестороннему анализу поступавшей информации, потворствовал славословию в свой адрес.
Чрезмерная вера Сталина в свой прогноз, в свое понимание политических и военных процессов, нежелание изменить свои оценки в связи с объективными данными разведки были в числе решающих факторов, приведших к просчетам в определении сроков нападения Германии на СССР.
Большая доля вины за эти просчеты и за неподготовленность Советских Вооруженных Сил к отпору внезапного нападения немецко-фашистских войск падает также на тогдашнее руководство Наркомата обороны и Генерального штаба.
Советское военное руководство в своем большинстве находилось еще в плену устарелых представлений о способах ведения войны в начальный период. Оно полагало, что в возможной войне между Германией и СССР главные силы вступят в сражения не сразу, а лишь через несколько дней. Первоначально же будут вестись лишь приграничные бои ограниченными силами.
Излишнюю самоуверенность у советского военного руководства порождали и количественные показатели Вооруженных Сил СССР. Их численность за период с 1 сентября 1939 г. по 21 июня 1941 г. увеличилась более чем в 2,8 раза и к началу войны превысила 5 млн. человек. Советский Союз имел больше самолетов, танков и артиллерийских орудий, чем Германия. Основываясь прежде всего на количественных показателях, советское командование переоценивало возможности своих войск, считало, что они не только сумеют отразить нападение вермахта, но и быстро его разобьют в случае необходимости. В действительности советские войска сильно уступали немецким в качественном отношении. Низок был профессиональный уровень советского командного состава, войска не освоили многие передовые способы вооруженной борьбы. Именно качественное, а не количественное превосходство немецко-фашистских войск оказалось решающим в начальный период Великой Отечественной войны.
А. ЯКУШЕВСКИЙ, кандидат исторических наук.
Кавказская нефть в планах Парижа и Лондона