Конференция представителей советской и американской общественности в Юрмале широко освещалась в советской прессе, по телевидению, вызвала живой отклик и у наших читателей. Некоторые ее итоги и уроки - тема беседы журналиста Владислава Старкова с членом советской делегации кандидатом исторических наук Леонидом Николаевичем ДОБРОХОТОВЫМ.
В. С Американская печать, "Голос Америки" накануне юрмальской встречи предрекали, что американцы откроют советским людям глаза на многое в их жизни, поучат их демократии, покажут образцы свободы слова, плюрализма и т. д. и т. п.
И вот конференция позади. Судя по всему, она прошла с положительным итогом для советской стороны. Значит ли это, что у нас нет проблем в области информированности людей, что мы имеем абсолютно четкое представление об идеологическом противнике? Какие уроки мы для себя извлекли? В чем уточнились каши позиции, наша аргументация?
УРОК ПЕРВЫЙ
Л. Д. Во-первых, здесь нашло подтверждение и осуществление на практике курса партии на гласность. Гласность - значит откровенность, значит объективная информация. Ну а ведь во внутренней политике мы говорим о гласности как обязанности средств информации сообщать народу и о том, что нас радует, и о тех процессах, которые мы считаем негативными, о явлениях или точках зрения, с которыми мы не согласны. Те же принципы действуют и в области освещения внешней политики.
Политическая культура советского народа, уровень его сознательности, патриотизма сегодня таковы, что мы должны качественно видоизменить форму нашей внешнеполитической пропаганды. Больше верить человеку, его классовому чувству, его патриотизму, его убежденности.
А следовательно, надо понимать, что словесные штампы типа "далее была изложена известная точка зрения" или "это была грязная пропаганда, клевета, инсинуация", не раскрывающие, что же конкретно имеется в виду, -это наследие прошлого, от которого нам пора отказаться. Сегодня такая "информация" у наших людей уже, как говорится, не проходит.
У моих товарищей и у меня - членов советской делегации, экспертов создалось в Юрмале твердое убеждение в том, что мы присутствовали при рождении какой-то качественно иной формы нашей идеологической работы, контрпропаганды.
В. С. Но, вероятно, для этого надо усилить информированность советских людей, постоянно обогащать и углублять нашу аргументацию, насыщая ее свежими фактами. Необходимость этого на конференции ощущалась?
Л. Д. В Юрмале представителям американской администрации была предоставлена возможность свободно высказывать свои взгляды, и они этой возможностью воспользовались. Аудитория была большой. Там присутствовало две тысячи советских людей, из которых большинство были рядовыми людьми, многие смотрели ежедневные передачи по телевидению, в которых излагалась в том числе и американская точка зрения в синхронном переводе переводчиков ООН. (Они были для этой цели специально приглашены.)
Наши люди собственными глазами увидели, что из себя представляют те, кто состоит в этой администрации сегодня. Каковы их взгляды, убеждения, отношение к проблемам войны и мира, к нашей стране, к достоинству советских людей, к их чувству патриотизма и т. д.
И здесь произошел эффект саморазоблачения: взгляды, которые они высказывали, были настолько враждебны делу мира, взаимопониманию народов, так оскорбительны для патриотического чувства советских людей, аргументы были настолько слабы, в выступлениях американских представителей содержалось такое количество фактических ошибок и сквозило такое игнорирование общеизвестных исторических фактов, что это и уже само по себе в значительной мере предопределило успешное завершение дискуссий для советской стороны, хотя полемика и велась по временам весьма остро.
Я в этой связи думаю, что, конечно же, подобные формы идеологической борьбы будут расширяться и в ближайшее время они будут основными.
Позиция наша сильна, потому что на нашей стороне историческая правда. На нашей стороне интересы сохранения мира, по которым объективно совпадают чаяния советских людей и подавляющего большинства населения Земли, в том числе и почти всех американцев. И сегодня настала пора отказаться от устаревших, уже не оправдывающих себя форм и методов пропаганды и контрпропаганды, перейти к более современным. Нам надо найти формы, с помощью которых можно было бы с максимальной эффективностью доносить нашу политику, наши убеждения, взгляды до людей не только в нашей стране, но и за рубежом. Модель, которая была использована в Юрмале, кажется нам наиболее оптимальной на длительную перспективу. Ведь это было открытое столкновение взглядов, концепций, точек зрения, фундаментальных воззрений двух систем, двух идеологий.
Линия американской делегации обозначилась довольно четко: увести конференцию от главного - проблем войны и мира, безопасности народов - в дебри, выдуманных ими проблем "прав человека в СССР", "еврейского вопроса" и т. д. Они хотели спровоцировать нас на конфронтацию, на перепалку, на взаимные обвинения. Мы стремились не позволить им сделать этого. Не дать им возможности утопить во второстепенных вопросах главные, предусмотренные, кстати сказать, согласованной повесткой дня.
Не оставляя нападки американцев без ответа (взвешенного спокойного и конструктивного), мы в то же время видели перед собой основную цель: встреча в Юрмале должна пойти на пользу миру, а не конфронтации. Нам кажется, что эта линия выгодно отличалась от линии американской делегации. Это первое.
Второе. При подобной форме дискуссий необходимо, как мы увидели, значительно улучшить уровень подготовленности нашей аудитории. Приверженность к штампам, трафаретам, попытки спрятаться за заученные фразы, не понимая их существа, попытки отстаивать взгляды и позиции, самостоятельно в них не разобравшись, - все это себя не оправдывает. Ведь здесь, в условиях открытого столкновения с противником по коренным проблемам идеологии, войны и мира, требуется глубокая убежденность, глубокая информированность, умение самостоятельно разобраться, я подчеркиваю слово "самостоятельно", в любой, самой сложной проблеме, найти свою собственную точку зрения.
Третье. Огромное значение имеет овладение искусством полемики. На этом мне хотелось бы остановиться подробнее, потому что мне кажется, что это вопрос для многих из нас больной.
В выступлении Михаила Сергеевича Горбачева на совещании заведующих кафедрами общественных наук в Кремле особо подчеркивалось, что мы в своей идеологической работе должны переходить от монолога к диалогу. То есть надо уметь слушать оппонента, надо признавать, что могут быть и реально существуют разные точки зрения, надо учитывать, что подлинные убеждения выковываются именно в столкновениях взглядов, в полемике, в дискуссиях. Надо уметь спорить, надо уметь отстаивать свою точку зрения, при этом проявляя уважение к оппоненту давая ему возможность высказать все, что он имеет в виду. Все это называется искусством политической полемики. К сожалению, именно этих качеств у многих из нас не хватает.
В. С. Чувствовалось ли это каким-то образом в Юрмале? Ведь там ситуация была с точки зрения умения вести полемику экстремальная?
Л. Д. В конечном итоге, если подводить баланс проведенной конференции, то он для нас положительный. Но получилось это не просто и не сразу.
У меня сложилось впечатление, что особенно в первый день проведения конференции многие из присутствовавших в зале советских людей были просто ошарашены той, прошу извинить за выражение, наглостью, бесцеремонностью, с которой американские официальные представители выступали в роли прокуроров, грозили нам пальцем, извергали громы и молнии на наши головы, учили нас уму- разуму, учили, как нам жить, как работать, ставили нам отметки, как школьникам (исключительно между единицей и двойкой). И мне показалось, что, столкнувшись с таким потоком бесцеремонной антисоветской пропаганды, некоторые из присутствующих были сильно смущены.
В. С. Возможно, решительный отпор не последовал и из-за чувства гостеприимства, присущего нашему народу.
Л. Д. Конечно, в каждом из нас воспитано уважение к гостям, но многие просто не ожидали такой злобной антисоветской позиции, с которой реально столкнулись на этой конференции. Нам, что называется, "заколачивали большие длинные ржавые гвозди", а с нашей стороны реакция была какой-то мягкой, построенной на уважении к гостям...
Но потом, по мере того как конференция продолжала свою работу и люди освоились в новой для себя роли, росла и активность аудитории. Вопросы стали по настоящему боевыми, острыми, содержательными. (Впрочем, многие, наверное, видели это по телевидению.) Они ставили в тупик руководство американцев, это вышибало их из седла. Они стали оправдываться. Мы перешли в явное контрнаступление. Так, наращивая день ото дня уровень нашей аргументации, мы захватили инициативу. То есть учились мы, повышали наше пропагандистское мастерство в боевых условиях.
В. С. Что называется, шла самая настоящая идеологическая борьба?
Л. Д. Да, это была настоящая идеологическая борьба, а не то, чем мы подменяем иногда это понятие.
УРОК ВТОРОЙ
В. С. Леонид Николаевич, сейчас вы говорили о тех качествах, которыми должен обладать пропагандист, когда он лицом к лицу сталкивается с нашим идейным противником. Но, видимо, какие-то новые формы надо находить и в нашей повседневной пропагандистской работе - на лекции, семинаре, в кружке. Ведь в конечном-то счете они и нужны для того, чтобы информировать людей, воспитывать в них идейную убежденность, вырабатывать иммунитет к враждебной пропаганде.
Наша партия призывает пропагандистов глубоко заниматься этими вопросами. Каковы, на ваш взгляд, здесь проблемы?
Л. Д. По роду работы мне приходится присутствовать на очень многих занятиях в системе политического просвещения, партийной учебы, на всевозможных лекциях. И очень часто я испытывал горькое чувство от того, что там было откровенно скучно. За окном - реальная жизнь, там происходят столкновения, борьба, рождается новое, идет движение вперед, иногда происходит все это мучительно... В общем - там прекрасная, непростая, бурная человеческая жизнь. А мы нашу политическую учебу иногда проводили как бы в консервной банке, из которой воздух выкачан.
В Юрмале я испытывал массу всяких чувств и эмоций. Там исключительно интересно было всем. Я об этом сужу не только по себе. Я видел, что среди советских людей и американцев не было практически ни одного, кто не был бы захвачен остротой происходящей борьбы, кто не был бы увлечен ей; кто хотя бы мысленно не участвовал в этом столкновении, не подбирал свои аргументы. Некоторые даже молча губами шевелили: было видно, что они как бы внутри себя произносят то, что они бы сказали, если бы вышли на трибуну.
В. С. В зале мест пустых не было, несмотря на плохую погоду и открытый зал, продуваемый, что называется, всеми ветрами?
Л. Д. Ни одного. Люди ловили каждое слово. Ведь это было реальное столкновение, реальная борьба.
В нашем обществе тоже происходит сейчас острейшая борьба между старым и новым, между новаторством и консерватизмом, между теми, кто пробивает дорогу новому, и теми, кто, исходя из своих интересов, сопротивляется этому.
И эта борьба в принципе-то затрагивает каждого человека без исключения. Я думаю, что у нас нет ни одного человека, начиная от академика и кончая человеком с несколькими классами начального образования, которого коренным образом не затрагивали бы судьбы нашей Родины, судьбы перестройки. Ведь от того, насколько быстро мы преодолеем накопившиеся сложности и трудности, зависит и то, как мы будем жить дальше.
Но иногда, да что там иногда, очень часто мы до сих пор продолжаем умудряться проводить наши политические занятия, лекции таким образом, что все самое главное, самое острое, самое интересующее людей остается как бы за кадром. Это мы отдаем на откуп пресловутой курилке, пресловутым кулуарам, обсуждениям, так сказать, с женой и тещей. Меня, например, не удивило, что недавно в одном социологическом исследовании на вопрос слушателей, что они больше всего ценят в пропагандисте, на первое место по числу полученных ответов вышло такое качество, как умение... заканчивать занятия вовремя. Это, конечно, ценное качество для любого идеологического работника. Я говорю об этом совершенно серьезно. (Кстати, в Юрмале мы умудрялись все мероприятия заканчивать строго по регламенту.) Но все-таки мне кажется, что за приведенными ответами стоит скука, которая порой охватывает людей на занятиях.
УРОК ТРЕТИЙ
В. С. Леонид Николаевич, а как проявились в Юрмале те оттенки западной пропаганды, которые обычно используются, чтобы уловить в сети побольше сторонников? Ведь известно, что действует она где прямо в лоб, а где и похитрее...
Л. Д. Возьмем так называемую "черную" пропаганду. Ею занимается, например, такая станция, как "Свободная Европа". Ее представитель господин Уоттенберг, с нашей точки зрения, "удачно" выступил на конференции в Юрмале. И у всех, кто его слушал, если и были прежде хоть какие-нибудь сомнения относительно целей и содержания работы этой подрывной радиостанции, то и они отпали, после того как его внимательно там выслушали. Конечно, "черной" пропагандой занимаются и другие западные радиостанции, и в весьма больших количествах. И здесь все ясно: эта пропаганда работает во многом саморазоблачительно.
Гораздо опаснее, я думаю, пропаганда, которая прикрывается якобы уважением к нам, признанием или полупризнанием наших достижений и, с другой стороны, даже признанием своих недостатков. И вот так, тихой сапой, усыпляя бдительность наших людей, она стремится добиться все тех же подрывных целей, ради которых и существует. Я думаю, что наиболее наглядным в этом смысле было выступление бывшего губернатора штата Вирджиния Чарлза Робба. Он опоздал на конференцию, прибыл только в последний день и выступил с речью, которую он назвал своей первой предвыборной речью, так как он имеет намерение выставить свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов.
Окончание следует.
* * *
Сегодняшние процессы нельзя подгонять под старые формулы. Нужно вырабатывать новые выводы, отражающие современную диалектику жизни. И это можно сделать только в атмосфере творчества. Поиск истины должен идти через сопоставление различных точек зрения, дискуссии и обсуждения, ломку прежних стереотипов.
И поэтому с особой силой мы говорим о необходимости смелости, инициативности в выдвижении новых идей. Поэтому сегодня партия так остро ставит вопрос о "моменте истины", об утверждении правды и в жизни, и в науке, призванной изучать ее и находить трезвые и эффективные решения ее проблем. "Первая обязанность тех, кто хочет искать "путей к человеческому счастью", - подчеркивал Ленин, - не морочить самих себя, иметь смелость признать откровенно то, что есть".
Новое мышление, которым всем надо овладеть, - это диалектическое мышление, а диалектика, как писал К. Маркс, - "ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна". И это качество принадлежит марксизму "всецело и безусловно" (Ленин).
Из речи М. С. Горбачева на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук
АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ. Егор Строев: "Нельзя ориентироваться на того, кто поджигает бикфордов шнур"