ДЕТРОЙТСКИЙ библиофил Тоби Холцман был первым человеком, встретившим Бродского в 1972 г. на американской земле, он же был и последним человеком, прощавшимся с Бродским в похоронном бюро, где поэт, одетый в коричневый вельветовый пиджак, с католическим крестом в руках, лежал в массивном темно- коричневом гробу.
За два дня с Бродским пришли попрощаться около тысячи человек. У гроба медленно росла горка цветов, к которым на второй день добавился перевязанный белой лентой букетик белых тюльпанов, принесенный Виктором Черномырдиным.
Один из сопровождавших его людей сказал мне, что букетик был куплен за 21$ в цветочном магазине отеля "Уолдорф-Астория", где российский премьер выступал перед этим на обеде.
Проститься с Бродским Черномырдин, как говорят, решил еще в Вашингтоне, откуда связались с российской миссией при ООН и спросили, нельзя ли премьеру встретиться с вдовой поэта Марией (урожденной Соццании и Мальцевой по матери, у которой были в роду Бутеневы и Трубецкие).
Из миссии ответили, однако, что вдова никого не принимает, и даже пришедшие от Президента Ельцина соболезнования ей пришлось отправить при помощи почтовой фирмы "Федерал экспресс".
"Черномырдин предложил похоронить Бродского в России", - сказал мне пожелавший остаться неизвестным знакомый покойного, беседовавший с премьером у выхода из похоронного бюро. Такие предложения поступали к вдове поэта чуть ли не ежечасно.
В первые дни после смерти поэта поговаривали, что он будет предан земле в массачусетском городке Саут-Хадли, где он много лет преподавал в женском колледже и где ему принадлежала половина дома.
В завещании Бродского не указано конкретное место, а строки из "Стансов": "На Васильевский остров я приду умирать" - друзья отказываются считать его завещанием и говорят, что он одобрил бы выбранную женой Венецию. Ведь он так и не приехал ни разу в Петербург даже после того, как это стало возможным.
"Он всегда говорил одну и ту же фразу, - вспоминает Роман Каплан, хозяин ресторана "Самовар", чьим совладельцем был сам Бродский, - что нельзя дважды вступить в один и тот же асфальт".
ЖЕНА Бродского Мария нашла его мертвым в воскресенье утром, а во вторник вечером в "Самоваре", закрытом по такому случаю для посторонних, собрались близкие друзья и знакомые поэта: кинорежиссер Михаил Богин, танцовщик Михаил Барышников, поэты Лев Лосев, Александр Кушнер и Евгений Рейн, писательница Людмила Штерн, хореограф Елена Чернышова, книжник Александр Рабинович, художники Лев Збарский, Юрий Купер и Михаил Беломлинский, прилетевшая из Москвы организатор программ в дискотеке "Пилот" Наталья Шарымова, дочь Галины Вишневской и Мстислава Ростроповича - Ольга, писатель Юз Алешковский, переводчица Регина Козакова и другие.
Речей не было, и лишь сидевший за роялем композитор Борис Шапиро сказал несколько слов и заиграл: "Что стоишь, качаясь, тонкая рябина..." "Это, наверное, была его самая любимая песня, -сказал Каплан. - И еще он обожал "Прощание славянки". По словам Каплана, примерно за месяц до смерти Бродский послал записку Ольге Ростропович, прося ее передать отцу, чтобы тот предложил Президенту Ельцину сделать "Прощание славянки" российским гимном.
В ЧЕТВЕРГ, 1 февраля, с Бродским прощались в епископальной церкви в Бруклинхайтс, где выступили его предшественник "на посту" поэта-лауреата США Марк Стрэнд, редактор Александр Сумеркин, Лев Лосев, прочитавший "Сретение" Бродского, и вдова поэта, которая прочла по-английски стихи, посвященные им дочери Анне-Александре. "Это было странное совпадение, - сказал потом Лосев, - потому что я не знал, что сегодня по православному календарю действительно Сретение".
Служба продолжалась почти два часа. Еще через два часа обитый медью гроб поэта был заключен в нишу в мраморной стене на старинном кладбище при церкви Св. Троицы на 153-й улице в Манхэттене. Захоронение это временное, поскольку через полгода-год прах поэта будет окончательно предан земле на острове Сан-Микель в Венеции, которую он любил, ибо она являлась для него некой мистической копией Петербурга. На этом венецианском кладбище покоятся такие великие люди, как композитор Стравинский, хореограф Дягилев и писатель Джон Дос Пассос.
Нью-Йорк.
"Излюбили тебя, измызгали..."