"Солдаты дымом греются, солдаты шилом бреются..." Такая присказка существовала в былые времена для описания походного быта русских воинов. Сегодня солдат вновь в своей стихии - опять стойко переносит положенные ему по присяге "лишения и тяготы военной службы".
БЫТ российских военных в Чечне устроенным никак не назовешь. "Джи-Ай" из какого- нибудь Техаса запросто мог бы даже заскучать по вечерам - ни тебе бара с виски, ни дансинга, ни теплого туалета. Все по-нашему: туалет под танковой гусеницей, вместо танцев по вечерам - расцвеченное цветомузыкой трассеров небо, а прелести бара заменяет тихое бульканье национального напитка, разливаемого по алюминиевым кружкам за спиной у умного офицера.
Тыловое обеспечение российских военнослужащих в Чечне поставлено на обычный для армии уровень - подкупающей спартанской простоты. Теоретически считается, что готовы к развертыванию 58 походных лагерей - брезентовые утепленные палатки, помещения для складирования военного имущества, боеприпасов и так далее. Предусмотрены даже бани, которыми пока, правда, не пользовались. Но на практике, по свидетельству участников нового чеченского похода, лагерей развернуто мало, а один из них, по слухам, уже сгорел. Так что нередко солдаты ночуют где придется: занимают пустующие здания, договариваются с местной администрацией, роют землянки. Спят и в родной бронетехнике, гоняя по полночи мотор, чтобы из стальной банки машины не так быстро уходило тепло. Как утверждают люди, имеющие доступ к соответствующей информации, одного дизтоплива сожгли уже - "скажем аккуратно: на сотни тысяч долларов".
Основной базой снабжения является Моздок. Здесь развернут большой лагерь, четыре командных пункта, сведенные в единый центр, госпиталь более чем на сто коек, с двумя операционными, склады - словом, все необходимое для поддержки боевых колонн. Одно из сильных, по признанию специалистов, мест - снабжение боеприпасами. Боекомплекты в войсках полные, а еще своей очереди ждут стянутые сюда запасы Московского и Северо-Кавказского военных округов.
Одна из самых больших тайн - зарплата. По слухам, солдатам предусмотрено довольствие в 100 тыс. руб. в месяц. "Контрактникам" вроде бы дают 250 плюс 100 процентов за "боевые", словом до 500 - 600 тысяч набегает. Офицерам, понятно, платят больше - в районе миллиона. Но данные, что называется, неофициальные. Провизией войска обеспечены в расчете на месяц. Разносолами, правда, не балуют - обычные солдатские или офицерские пайки. По высшей норме получают питание летчики - вплоть до молока и шоколада. Хорошо снабжаются десантники, за ними идут армейские части.
Беднее всех живут, по утверждениям информированных военных, части МВД. Это касается и медицинского обеспечения.
"Наркомовские" сто граммов официально не выдают. Но воины только хмыкают: "Достать водку - не проблема". Собственно, после победы национального характера над последним "минеральным секретарем" в этом едва ли кто сомневался. Но нужна смекалка: попытки служивых установить товарно-денежные отношения с местным населением сурово пресекаются, и все контакты с "защищаемыми" гражданами по возможности сводятся к минимуму.
Отношения армии с местным населением - тема больная. Вроде бы своя, российская территория. Но как, например, в уставе определяются женщины и дети, "мирно" преграждающие солдатам путь, а затем берущие их в плен, как заправские бойцы? Да еще отправляющие потом в плен к противнику, который грозится пленных казнить? А если это, не дай Бог, случится - будут боевые потери или так, что-то вроде "бытовухи", когда теща по пьянке зарежет зятя?
Эти вопросы, похоже, - головная боль нашей армии. Если кто-то выводит из строя живую силу и технику - он противник, с которым боевой устав рекомендует поступать вполне определенным образом. А если этот "кто-то" - ребенок? Надо ли его рассматривать как бойца непризывного возраста или как шалуна, вроде того, кто поджигает телефонную будку? И если Чечня - часть России, то вооруженные стычки во время передвижения войск по своей территории считать боевыми действиями или просто эпизодами для милицейской хроники?
У армии, судя по тому, что звучит в солдатских и офицерских разговорах, ответов на эти вопросы нет. Но, похоже, нет их и у тех, кто толкнул ее в поход. Иначе никак не объяснить, почему вместо быстрой полицейской акции силами соответствующим образом подготовленных спецназов была заведена вся эта сложная, пахнущая порохом и металлом махина, пожирающая тонны припасов и топлива, испытывающая проблемы со снабжением и управлением, обреченная на инциденты и аварии.
Махина, которая к тому же сама не знает, ради чего ее завели и к какой цели ведут.
Российские солдаты останутся в Таджикистане до конца тысячелетия. Между двух огней