Об успехах столыпинской земельной реформы в последнее время говорилось немало. Известно, что за время ее проведения из общины вышел каждый четвертый крестьянин, а каждый десятый стал собственником участка, соединенного из чересполосных клочков в один хутор или отруб... Однако в определенном смысле сегодня важнее вспомнить о том, что реформа с самого начала пошла отнюдь не так, как мечтали ее авторы.
ИЗ ОБЩИНЫ сразу же стали выходить те, кто хотел получить надел в собственность только для того, чтобы тут же его продать. У тех же, кто хотел удержаться на земле, дела шли туго. Особенно пострадало животноводство - поголовье скота за годы реформы сократилось. Крестьянство, правда, вздохнуло свободнее благодаря повышению мировых цен на зерно - но реформа была здесь ни при чем.
Рост же урожайности в губерниях европейской России шел медленнее, чем в польских губерниях, где реформа не проводилась вообще. Экспорт зерна из России вырос не так уж сильно; в 1913 г. хлеба было вывезено меньше, чем в 1905 г., и лишь ненамного больше, чем в 1894 г.
Единственный регион страны, где реформа принесла значительный результат, - это Сибирь, но случилось это в основном потому, что население региона удвоилось за счет перебравшихся туда из-за Урала переселенцев.
Необходимо понять, что помешало осуществить столыпинские реформы, чтобы извлечь из них уроки, особенно актуальные сегодня, когда мы снова начинаем серьезные преобразования на селе.
ПЕРВЫЙ, и самый важный урок: промедление с реформами, чем бы оно ни мотивировалось, многократно увеличивает их цену для общества. Уже в XIX веке в правящих кругах России раздавались голоса за создание класса мелких собственников - основы экономического процветания и социальной стабильности. Оглядываясь на Западную Европу, где первых своих сторонников завоевывало учение Маркса, реалистично мыслящая часть российской верхушки призывала "поощрить частную собственность крестьян" и этим "задушить зародыши коммунизма".
Однако после освобождения в 1861 г. крестьянам не разрешили свободно выходить из общины, которая так и осталась собственницей земли. Конечно, для казны было проще собирать налоги не с отдельных домохозяев, а с общины, повязанной круговой порукой. Но были и другие резоны: многие авторы реформы 1861 года искренне боялись, что без общины крестьяне разорятся. Однако на самом деле, сохранив препоны на пути появления крестьянина-собственника, власть в России сделала роковой шаг по пути, который в дальнейшем привел страну к революции.
В 1905 г. уже не было времени постепенно "выращивать" крестьянина-собственника: нужно было отдать ему землю сразу, принудительно выкупив ее у помещиков. "Верхи" - вплоть до части кабинета министров - были готовы к этому. Не согласился только царь.
ЗДЕСЬ МЫ подходим ко второму уроку: реформы нельзя проводить силой и "под одну гребенку". Столыпин поневоле пытался доказать обратное. Стараясь наверстать упущенное время и при этом не трогая помещичьих земель, он начал активное насильственное разрушение общины. В идеале реформаторы стремились поделить на хутора всю Россию, однако земельный передел быстрее и лучше шел там, где жизнь уже подготовила крестьян к нему. Там же, где община была крепка, попытки сломать ее вызывали пассивное сопротивление, а иногда и открытые бунты.
УРОК третий: реформы нельзя проводить руками тех, кто заинтересован в старых порядках. Столыпин задумывал не только земельную реформу: он хотел шире открыть двери крестьянам в органы местного самоуправления (земства), дать чуть больше прав старообрядцам и т. д. Эти реформы, несмотря на всю их ограниченность, способствовали бы и земельной. Однако поместное дворянство увидело в них покушение на свое господство в деревне. Наиболее непримиримые из помещиков выступили с нападками на весь пакет реформ. По их утверждениям, под угрозой оказались "весь уклад русской жизни, вся наша старина".
Уже в 1909 г. Столыпин высказывал опасение: его на какое-то время "поддержат... чтобы использовать мои силы, а затем выбросят за борт". Действительность оказалась еще хуже: его не выбросили за борт, его убили.
НАКОНЕЦ, четвертый урок: деньги - живая вода реформы. "Зажать" их - значит дискредитировать идею. Деньги у власти в то время были, но шли "не на то". Проиграв русско-японскую войну и готовясь к европейской (оказавшейся мировой), Россия в 1907 - 1913 гг. истратила на вооружения 4,36 млрд. рублей. Поддержка поместного дворянства в 1908 - 1914 гг. обошлась в 987 млн. рублей. В то же время на землеустроительные ссуды и пособия в европейской части страны Главное управление (министерство) земледелия и Крестьянский банк наскребли лишь 56,6 млн. рублей. Оправдывая малые расходы на сельское хозяйство, министр финансов В. Н. Коковцов неустанно повторял: "Надо жить по средствам, подчиняя расходы тем доходам, которыми вы располагаете". Однако время показало, что тратить деньги на поддержку того, что обречено историей, - значит ставить под удар будущее.
Валентин ДЯКИН, доктор исторических наук.
P. S. К сожалению, материал, написанный для "АиФ" петербуржским историком Валентином Семеновичем Дякиным, стал для автора последним. Нереализованными остались многие творческие замыслы. Редакция выражает глубокие соболезнования родным и близким покойного.
[Есть ответы] Ваши вопросы от 06.03.1987