Впереди - кино с запахом шоколада
ВПЕРВЫЕ за пять лет в конкурсную программу Берлинского кинофестиваля вошел российский фильм - "Солнце" Александра СОКУРОВА.
В ПРОЕКТЕ с бюджетом в 2,5 млн. долл. приняли участие Италия, Франция, Швейцария, но большая часть затрат и работ пришлась, естественно, на Россию. Российская публика и жюри в Берлине увидят 42-ю по счету картину Сокурова одновременно: 17 февраля показ фильма начнется и в BerlinaLe Palast, и в кинотеатрах России, затем - Балтии, Украины. В марте "Солнце" отправится в Италию, летом - в Израиль, Грецию, Нидерланды, Францию. Что неудивительно - Сокурова на Западе знают и любят (его "Русский ковчег" в США сделал рекордные кассовые сборы). Фильм об одном дне японского императора Хирохито в 1945 г. Сокуров посвятил 60-летию Победы.
Еще есть шанс спасти русский кинематограф, русскую культуру.
- Я ВСЕГДА - и прежде, и теперь - работал в условиях внутренней свободы, никто мне никогда ничего не указывал, - говорит Александр Сокуров. - Но сейчас государство дает мне огромную возможность реализоваться. Отдельная благодарность моим продюсерам Игорю Каленову и Андрею Сигле, которые упорно и до конца идут рядом со мной в работе над картиной. А это требует мужества. Ведь в России до сих пор некоторые из моих картин не были показаны ни в кино, ни тем более на телевидении. С телевидением у меня всегда было сложно. Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы государственные каналы показали мои фильмы.
Я должен сказать, что сегодня нет такой художественной задачи, которую не смогли бы выполнить российские кинематографисты. У русского кино колоссальные профессиональные резервы, и поэтому так важно не дать ему заглохнуть. Еще есть шанс спасти его, спасти русскую культуру. У нас в группе все - выдающиеся, уникальные специалисты, я подчеркиваю - все, низкий всем поклон. В кино ведь самый сложный этап - этап семьи. На уровне собственных замыслов, источников, литературы все понятно. А дальше... Все меняется, как в природе. Создание картины - это как выращивание дерева. Когда мы только приступали к съемкам, у нас ничего не было. Пустой павильон, где впоследствии появился целый мир. Снимая историческое кино, необходимо изучить множество источников, и у нас целая комната была завалена книгами.
Самые большие проблемы начинаются, когда ты как бы уже находишься рядом с персонажем. Вот ты "входишь" в его комнату. Какие интерьеры, запахи, предметы, вещи его окружали? Какие были привычки? Одежда? Как он контактировал с окружающими его людьми? В источниках это все абстрактно.
Я пытаюсь посмотреть на историю, оглядываясь на шекспировскую традицию.
НАПРИМЕР, мы знали, что у Хирохито на многих предметах, которых он касался, были изображены хризантемы. Но какие? Сколько, скажем, у них было лепестков?
Я как режиссер все время пытаюсь обратить взор внутрь человека, внутрь нас самих. Вернуть человека в него самого, в том числе и тех, кого называют вождями, вернуть в их человеческую кожу. ("Солнце" - третья часть задуманной Сокуровым тетралогии, первая, "Молох", - о Гитлере, вторая, "Телец", - о Ленине. - М. М.) Если бы они были дьяволами... Было бы проще. Но они были людьми. Есть противостояние Бога и человека внутри человека. И нет той низшей границы, куда не мог бы пасть человек. Но и нет той высоты, на которую он не смог бы подняться.
Для искусства поэтому все более существенным становится вопрос ответственности личности. Нет истории русской, японской, американской... Есть общечеловеческая история, и она - как сообщающиеся сосуды. Не нужно представлять историю как систему таких котелков, где каждый что-то варит для себя. И я стараюсь свои картины вывести из сферы политики. Я пытаюсь посмотреть на историю, оглядываясь на шекспировскую традицию. Сегодня я понимаю, однако, что сила может быть умной и доброй. Оказывается, политика может быть гуманитарна и может пойти на беспрецедентные шаги. Такие, как решение Хирохито прекратить войну и отречься от звания Cына Бога (в Японии император - божественное существо. - М. М.).
В нашем представлении власти - всегда что-то агрессивное. И практика современной жизни это подтверждает. Но без власти общественная жизнь невозможна. Как говорил философ Мераб Мамардашвили, как было бы хорошо, если бы люди, имеющие власть, были бы еще и образованны!
Мне говорили: "Вы не найдете ни одного актера, кто бы согласился сыграть императора".
ГОТОВЯ картину, мы часто встречались и с членами японского парламента, и с историками, учеными. И все говорили мне - сделать задуманное вами невозможно, вы не найдете ни одного японца, который даже просто согласится войти в кадр в этой картине, не то чтобы сыграть императора. В Японии существовал запрет на исполнение роли императора. Это традиция. Есть один фильм 1963 года - "Самый длинный день". Но там актер в этой роли снят только со спины - плечи и фуражка. И вдруг наш проект, о котором, конечно, знали японские император и императрица (мы обязательно покажем им фильм). Но все разрешилось благополучно. С нами работали лучшие артисты лучших японских театров. В Японии актеры точны до маниакальности, удивительно нравственны в своем труде. На улице никогда не определишь - вот идет артист! Настолько они не манерны, не изображают див, они веселы, легки, свободны.
Японцы и к своей истории относятся по-другому, нежели мы. У них нет потребности все время, по кругу, возвращаться и возвращаться к каким-то событиям. Они переживают исторические процессы без внешних рефлексий. Это народ, живущий в предчувствии, не в прошлом. Но - в предчувствии катастрофы. Народ, уставший от постоянной борьбы за жизнь, потому что такая угроза для этой нации существует сегодня.
Какой будет последняя часть тетралогии? Это должна быть музыкальная картина, веселая, с большими фрагментами музыки Штрауса, очень радостная и светлая. С запахом шоколада, я бы сказал. Кто напишет сценарий, еще неизвестно. Я не знаю, будет ли свободен Юрий Арабов, он все же серьезный писатель, а не сценарист, времени на кино у него мало... В общем, это впереди. Называться она будет "Фауст", в основе - произведения Томаса Манна и Гете.
Совместная советско-итальянская театральная постановка - опыт человеческого сближения. А Чехов - посол России