ЕСЛИ вы любите альбомы и книги по искусству, поспешите в книжный магазин. Практически все, что вы увидите, существует в единичных экземплярах. Пройдет немного времени, и столичные любители искусства, в частности живописи, столкнутся с серьезной проблемой - полным отсутствием литературы по интересующей их теме. В прайсе одного из крупнейших издательств концерна "АСТ" в рубрике "Альбомы" значатся лишь два наименования: "Шедевры искусства ХХ века" и "Энциклопедия живописи", да и те выпущены в предыдущие годы.
По словам начальника отдела сбыта книготорговой фирмы "Читатель" Сергея Новикова, издательства "АСТ", "Терра", "Белый город" до кризиса выпустили много высококачественных альбомов. Крупные центральные магазины Москвы с удовольствием заказывали их. Это был хороший проходной товар. Однако сейчас книги постоянно дорожают. Например, цена "Энциклопедии живописи" за полтора года выросла от 500 до 1,5 тыс. руб. Естественно, спрос упал. Поставки книг в магазины резко снизились. По всей Москве лишь около десятка торговых точек предлагают книги по искусству. Издательства резко сократили выпуск подобной литературы.
Казалось бы, альбомы по искусству всегда стоили дорого. При советской власти их в основном, не удивляйтесь, покупали пенсионеры. Будучи людьми серьезными, они вкладывали деньги в книги по искусству и дарили их внукам на память. Сегодняшние пенсионеры лишены даже прожиточного минимума, что уж говорить о приобретении репродукций Рубенса и Верещагина. Так что этот класс покупателей канул в Лету. В наше время приобретать альбомы могут только обеспеченные люди, а их, к сожалению, не так уж и много. С книгами по теории и истории искусства дела обстоят еще печальнее. Рассчитанные на узкий круг специалистов и любителей подобной литературы, они продаются очень медленно.
Книги по искусству выпускать трудно. Во-первых, их нужно писать, во-вторых, иллюстрировать, а в-третьих, соблюдать высокое полиграфическое качество, а для этого печатать книги за рубежом или покупать валютные материалы. Разве можно, раскрывая, скажем, вопрос цвета и пространства, иллюстрировать текст картинами, еле пропечатанными на желтой газетной бумаге? За книгу, вышедшую тиражом 10 тыс. экземпляров, а это для изданий подобной специфики очень высокий тираж, автор получает не более 30 тыс. руб. Чтобы автор мог прожить, он должен писать по 3-4 книги в год. Однако рынок изданий по искусству не выдерживает такого количества книг. Каждый из слайдов, использованных в книге, стоит от 20 до 100 долл. А их должно быть по меньшей мере около десятка. Прибавив к этим цифрам сумму на полиграфические затраты, мы получим очень высокую себестоимость изданий.
Книжный рынок строится по стандартной торговой схеме: производитель - оптовик - розница. Издательства не часто решаются самостоятельно выйти на розничного покупателя. Если только рискуя небольшими объемами продаж. Основная масса книг выкупается оптовиками. Вот здесь и заложен краеугольный камень всей проблемы. В своей работе оптовики в первую очередь ориентируются на массовую литературу. Вкладывая в нее деньги, они гарантированы на получение прибыли или, в крайнем случае, на возмещение убытков. Поэтому рынок специализированной литературы находится в состоянии хаоса. Нет полностью замкнутого цикла: издатель - сеть оптовиков - сеть розницы. Специализированные издательства, не имея гарантий, что оптовик возьмется продавать выпущенные ими книги, не решаются вкладывать деньги в производство и предпочитают влачить жалкое существование.
Композиторы превратились в обслугу
КАК-ТО Гриша Горин рассказал мне о судьбе первого русского композитора Максима Березовского. Граф Разумовский привез в Петербург одаренного мальчика, из которого хотел сделать певчего. Но неожиданно у мальчика обнаружилось иное дарование - он сочинял прекрасную музыку. И мальчика отправили учиться в Италию, в Музыкальную академию к падре Мартини, у которого в то время занимался Моцарт. На выпускных экзаменах оба начинающих композитора получили одинаково высокий балл. Березовский вернулся на родину, и оказалось, что здесь он никому не нужен. В России тогда предпочитали третьестепенных выходцев из Италии. Доведенный до полного отчаяния, Максим Березовский трагически ушел из жизни, не достигнув тридцатилетия: по одной версии - спился, по другой - повесился.
Можно вспомнить судьбу и других русских композиторов. Мусоргского, который так и не нашел в России понимания и не смог закончить свои великие произведения, которые за него потом дописывал Римский-Корсаков. Вспомнить, что претерпел Чайковский, и его таинственную кончину. Вспомнить Прокофьева, которого жена-итальянка уговорила вернуться в Россию. Он вернулся, жену арестовали, она погибла в лагере. На похоронах у Прокофьева не было ни одного цветка, потому что все ушли на гроб Сталина - они умерли в один день. А как ломали моего учителя Хачатуряна или Шостаковича! Россия признавала своих гениев только после их кончины, тогда и начинала ими гордиться.
А что происходит сейчас? Русская композиторская школа, которая потрясала мир в XIX, XX веках, входит в ХХI век совершенно в разрушенном состоянии. Этого сословия - композиторы - у нас вроде и нет. Есть "обслуживающие" композиторы, которые работают в жанре поп-музыки. Есть еще бьющиеся за свое существование композиторы в области симфонической музыки. Но так как это не поддерживается и на их сочинения нет спроса, все умирает. Это очень обидно, несправедливо и неправильно. Губить такую мощную школу нельзя.
И выхода, наверное, никакого нет, если предположить, что это связано с национальной психологией. Но на уровне разумного, рачительного подхода к нашим национальным духовным ценностям для реанимации композиторской школы надо восстанавливать музыкальные фестивали, заказывать композиторам новые сочинения. Всегда во все времена выживала музыка, которую поддерживали. Пусть произведения, написанные для фестивалей, на восемьдесят процентов будут проходными, но зато будут и двадцать процентов, которые станут золотым фондом русской классики.
Чужой язык - дороже