СТОЛИЧНЫМ театралам имя заслуженного артиста России Михаила ХОМЯКОВА известно. А вот широкая публика знакома с этим талантливым актером пока не очень хорошо, что легко объяснимо - "звезд" сегодня делают кино и телевидение, с которыми у Михаила отношения не складываются. Но он, кажется, из-за этого особо не переживает - преподает в Школе-студии МХАТ и играет почти во всех спектаклях театра-студии под руководством Олега Табакова, в котором служит с первого дня.
- ПО ИДЕЕ Олега Павловича, "Табакерка" должна была открыться еще в 1980 году. Тогда выпускался наш курс, набранный Табаковым с задумкой создать на его базе труппу. Но руководитель Московского горкома партии Гришин открыть театр не разрешил. Почему? Для этого было много причин. Например, на 2-м курсе мы играли спектакль, посвященный 60-летию ВЛКСМ "И с весной вернусь к тебе", в котором развенчивали образ Павки Корчагина как героя и показали трагичность его фигуры. Это все настолько не совпадало с представлением об Островском, что кто-то написал докладную записку в ЦК КПСС: "...на 2-м курсе Табакова трактовка спектакля идет вразрез с линией партии". Тогда нас прикрыть не могли, так как это был дипломный спектакль. Зато потом припомнили и этот спектакль, и "Маугли", который к нам приходил смотреть даже министр культуры Демичев. Ему наша работа не понравилась.
- А вы не боялись за свое будущее?
- Нет. В силу молодости мы (со мной учились Игорь Нефедов, Сережа Газаров, Вася Мищенко, Лена Майорова) не думали о каких-то последствиях. Да к тому же были настолько защищены Табаковым, что вообще ничего не боялись. Он приносил нам запрещенные книжки - Некрасова, Солженицына. Подвал на Чаплыгина, в котором "Табакерка" располагается и сегодня, мы получили на 2-м курсе. Это было бывшее бомбоубежище, в два раза меньше, чем сейчас, в котором оформили женскую и мужскую гримерки и трапезную с большим столом в центре, где мы обедали. Табаков таскал нам продукты, как правило, сгущенку и консервы. Подкармливал. В одном лице был нам папой и мамой.
- Вы коренной москвич?
- Да. Я центровик - детство провел в Лиховом переулке, что напротив Театра кукол. Хоть и учился в английской спецшколе, был страшным хулиганом, благодаря чему, как это ни странно прозвучит, и стал актером. Классе в восьмом учительница взяла за шкирку самых отъявленных хулиганов и привела в школьный театр, которым руководила, сказав: "Вот здесь будете теперь сидеть, под моим присмотром". До этого я о театре даже не думал, хотя вырос, в общем-то, в театральной семье - бабушка в свое время служила опереточной артисткой, наездницей в цирке, а потом, сломав ногу, продавала билеты. А дед был директором московского областного цирка. Отец ездил по стране с разными коллективами, с лилипутами например. Меня фактически лилипуты и вырастили. Но мой выбор профессии не привел отца в восторг, хотя он и не протестовал. Только спросил: "Стоило тебе 10 лет проучиться в английской спецшколе, чтобы потом пойти в артисты?" В моей школе, кстати, учился и сегодняшний народный артист Авангард Леонтьев, который, как и я, занимался в школьном драмтеатре. У него даже ключ от зала был собственный. Когда я заканчивал школу, Леонтьев уже служил в "Современнике", и моя классная руководительница попросила его прослушать меня. Мы встретились с Гариком, он познакомил меня с сидящим на ящиках, какого-то странного, японистого, эпатажного вида молодым человеком, которым оказался Валерий Фокин. Они прослушали меня и сказали, что мне надо учиться у Табакова. Так и свела меня судьба с Олегом Павловичем.
- А правда, что, когда он репетировал с вами Чацкого, заставлял залезать на табуретку и кричать: "Демичев - дурак!"?
- Было такое. Как-то я, Игорь Нефедов и Олег Павлович работали над "Горем от ума" и остались в подвале втроем. А у меня что-то не выходило с ролью. Тогда Табаков и заставил меня встать на табуретку и крикнуть: "Демичев - дурак!" А я министра лично не знал, поэтому не мог просто так назвать его дураком. Олег Павлович подумал тогда, что я просто боюсь. Это потом я увидел, какая он мумия, когда Демичев приходил к нам на спектакль "Маугли". Перед тем как министр приехал, в подвал приезжала охрана с миноискателями. Костя Райкин рассказал им, что и как мы будем играть. На фразе: "А здесь будет затемнение секунд на 25" - Костю перебил начальник охраны: "Не больше 5 секунд".
- Кем бы вы хотели видеть свою дочь?
- Пока, слава Богу, в актрисы она идти не хочет. Но ей всего 12 лет. У Шурки Табаковой, когда она училась в школе, было хорошо с математикой, и на нас - студентов отца, приезжающих к нему на дачу, -она смотрела свысока: мол, все с вами понятно. И я был уверен, что Шура пойдет в какой-нибудь технический вуз. А потом узнал, что она окончила МХАТ.
- Что вы думаете о своем поколении? Нет ощущения, что оно в какой-то степени потерянное?
- Не согласен. Конечно, того, что есть сейчас - тусовки, съемка в рекламе, - у нас не было. Но я не жалею, так как мы об этом ведь и не задумывались. Самого слова "звезда" тогда не было.
- На дверях каждой гримерки "Табакерки" висит свод заповедей Дмитрия Лихачева. Какая из них вам ближе?
- "Чти родителей и прародителей своих и все сотворения их сохраняй и почитай". И еще: "Пусть труд и мысли твои будут трудом и мыслями свободного творца".
- Я слышал, вы пишете эпиграммы?
- Писал, когда служил в Театре имени Гоголя. Не очень колкие, правда, так, для актерских капустников. Как-то на Новый год меня "понесло", и я на всех, кроме главного режиссера, сочинил маленькие четверостишия. Когда я прочитал эпиграмму на директора, тот обиделся и сказал: "По-моему, совсем не смешно". Главреж же, поняв, что на него сатиры не будет, не согласился: "А по-моему, очень смешно". А потом подозвал меня и сказал, что хочет поговорить со мной о новой роли.
ИМЯ В ИСКУССТВЕ. Колясик Петрович Кеннеди