ПРОДЮСЕРА Юрия АЙЗЕНШПИСА журналисты боятся и пугают его именем друг друга, пересказывая легенды о его"разборках" с пишущей братией. Сам Юрий Шмильевич утверждает, что провоцируют его на эти действия "хамы" журналисты, пишущие оскорбительные статьи об артистах. Я решил выяснить у Айзеншписа напрямую причину этих антагонистических отношений.
- Наше с вами знакомство началось с того, что вы грозились меня убить. До сих пор мучаюсь вопросом - за что, я ведь не написал ни строчки про ваших артистов?
- Ты еще легко отделался. Один раз моей жертвой стал невинный человек, который был только похож на журналиста, который оскорбил Влада Сташевского. Правда, после того как его избил, я понял, что это не тот, кто мне нужен. Но мне хватило смелости и мужества попросить у него прощения.
Раньше я действительно болезненно реагировал на все, что пишут обо мне и моих артистах. Сейчас стал толстокожим, хотя это не значит, что меня можно оскорблять. Если человек не прав, я всегда потребую от него извинений.
- Но ведь можно это делать цивилизованно, подав в суд. Или это входит в вашу систему продвижения артистов?
- Суды у нас не действуют... А "продвигать" артиста - это функциональная обязанность продюсера, и для него нет понятий "хорошо" или "плохо". Конечно, в основе успеха любого артиста лежат его яркая индивидуальность и талант, которые нужно уметь увидеть и раскрыть. И, безусловно, качественный материал. Сегодня это особенно важно, ведь даже именитые артисты, не имея достойного материала, не попадают в эфир. Только когда продюсер твердо уверен в успехе своего артиста, он начинает его продвигать. И тут любые средства хороши. Путем дипломатии, подкупа, угроз или шантажа. В конечном итоге это всего лишь эмоции. Но в момент движения к цели ты должен действовать как танк.
- Вы ведь взрослый человек, неужели вам еще интересно заниматься таким несерьезным ремеслом, как шоу-бизнес?
- Я вырос среди той части молодежи, которая раньше называлась "золотой". Мои однокурсники по Экономико-статистическому институту сейчас занимаются серьезными делами, достигли больших социальных высот: кто-то министр, кто-то глава большой компании. Мне тоже пророчили большую карьеру, потому что я был очень целеустремленным. Может быть, все было бы по-другому, если бы не тот сбой, который произошел в моей жизни, - я получил два срока по десять лет, в результате которых отсидел 17 лет и 8 месяцев. Это перевернуло всю мою судьбу.
- Вас кто-то подставил?
- Нет. Меня посадили за скупку и обмен валюты (по закону тогда этим могло заниматься только государство). Я покупал иностранную валюту или чеки, на них в магазинах "Березка" приобретал дефицитные товары и затем реализовывал через посредников на "черных" рынках. В те времена доллар стоил около 67 копеек, а на "черном" рынке - от двух до семи с половиной рублей. Скажем, шубу из синтетики можно было купить в "Березке" за 50 долларов, а продать за 500. Объем сделок, которые я совершал, доходил до миллиона долларов. По тем временам это были очень большие деньги.
- Которые у вас, естественно, потом конфисковали?
- Да. Это случилось в 69-м году, когда мне было 24 года... В момент задержания в моем кармане находилось 38 тысяч рублей (я шел домой, чтобы взять недостающую сумму на покупку чеков серии "Д"). Ну а весь перечень конфискованного имущества занимал в моем приговоре семь страниц.
Вспоминая сейчас годы, проведенные за решеткой, думаю, какой же все-таки ужас я пережил. Солженицыну с его "Архипелагом ГУЛАГ" и не снился весь тот кошмар, который видел я. Хотя места нашего отбывания наказания в Мордовии разделял один забор. Александр Исаевич сидел в "вахтовом участке", где в основном отбывали срок за политические преступления. А я, хоть и был осужден за государственное преступление (статьи 88 и 78), отбывал наказание среди уголовников. Зона носила название "мясорубка", потому что каждый день там убивали по три-пять человек.
- В 88-м году, выйдя на свободу после 17-летней отсидки, вы попали в разгар "перестройки". Неужели сразу сориентировались, что происходит в стране?
- Какое-то время присматривался. В мир "перестроечной" рок-тусовки меня ввел басист "Звуков МУ" Саша Липницкий, с которым мы познакомились на почве коллекционирования икон и антиквариата. Он и познакомил меня с Виктором Цоем осенью 89-го года. После того как я сделал группе "Кино" несколько концертов в Москве, мы подружились с Виктором и его второй супругой Наташей Разлоговой.
- Группа "Кино" уже была широко известна, когда вы за нее взялись в качестве продюсера.
- Конечно, я не создавал "Кино", но в успехе этой группы есть и частица моего труда. На ней я и отрабатывал технологию раскрутки звезд, которую потом стал применять на других артистах. Тогда ведь не было того информационного поля, какое существует сейчас: музыкальных радио, прессы, телевидения. "Кино" хорошо знали только в Питере и Москве, и стадионов по стране она не собирала. Именно я пробивал первое интервью Цоя в передаче "Взгляд".
С "Кино" я работал за идею, тогда меня не интересовал бизнес как таковой. Тогда не было коммерческих структур на телевидении, поэтому на промоушн, который я делал группе Цоя, не потратил ни копейки. Сейчас за все нужно платить.
- Многие телеканалы утверждают, что перестали брать с артистов деньги за эфир. Неужели?
- Сегодня при каждом канале существует коммерческая структура, торгующая музыкальным эфиром. Музыкальную политику ОРТ формирует рекорд-компания "Реал рекордз".
Официально на ОРТ говорят, что денег за эфир не берут, но попасть туда очень сложно... МТV - единственный из телеканалов, где точно денег не берут: что пускать в эфир, там решает "смотровая" комиссия. Как обстоят дела на МУЗ-ТВ, я знаю изнутри, поскольку с недавнего времени являюсь генеральным директором "Медиа-Стар". Там эфирное время официально продается и стоит достаточно дешево - 40-50 долларов за клип. Качественные видеоролики крутят бесплатно, а остальные - за деньги.
- Вы как-то сами говорили, что, взявшись за раскрутку Сташевского, решили доказать всем, что можете из любого человека сделать звезду эстрады.
- Прежде всего доказать, что роль продюсера в шоу-бизнесе значима. Нынешние артисты без продюсера - никто.
- Поэтому пресса (и я в том числе) Сташевского активно не принимала. Вот вам и приходилось
его "продавливать".
- Но он же раскрутился! Когда-то у нас и с Алибасовым был спор. Впервые увидев Сташевского, он мне сказал: "Не раскрутить тебе этого парня. Раскрутишь - поставлю тебе золотой памятник". Спустя три-четыре года Бари сам подошел ко мне, напомнил о том споре и заявил, что он проиграл. Хотя памятник до сих пор не поставил. Правда, недавно мне рассказали смешную историю: кто-то спросил у Сташевского, есть ли у него сегодня гастроли. И Влад ответил: "Бог голос дал, так что не пропаду".
- Но вы в него вложили два с половиной миллиона долларов. За эти деньги кто угодно запоет. Кстати, вы вернули вложенные средства?
- Нет, таких сумм я не заработал. Деньги, которые зарабатывались на концертах, вновь вкладывались в клипы, запись новых песен, короче, в дальнейшую раскрутку проекта.
Сташевский - далеко не худший вариант. Он собирал стадионы, да и песни сами по себе были хорошие. Народ их воспринимал. А артистов у меня была целая галерея, и все работали в разных жанрах. Цой представлял рок-тусовку, Сташевский - традиционную отечественную эстраду, "презренную попсу". "Технология" - электронную музыку, Никита и Саша - модную клубную культуру.
Артист должен быть готов на все...