ЖИЗНЬ пражского антрепренера Бориса ТИХАНОВИЧА была озарена светом таких звезд российской культуры, что дух захватывает...
-В ПОСЛЕДНИЕ годы жизни Шаляпина я был его импресарио. Это был человек из народа, человек великий, но - скажу прямо - самодур. В начале 30-х гг. он получал за выступление 3000 долларов, по тем временам просто страшные деньги! И организация концерта Шаляпина была делом рискованным.
В 1934 г. в Праге Федор Иванович должен был спеть концерт под покровительством специально созданного дамского комитета при участии президента республики Томаша Масарика.
Билеты мы распространяли среди богачей - промышленников, дипломатов, политиков. Федор Иванович приехал в Прагу в прекрасном настроении. Он умел быть обаятельным.
Жил Шаляпин в гостинице "Отель де Сакс". У него на дверях была табличка с надписью золотыми буквами: "Апартамент маэстро Шаляпина". Ему это очень льстило, но за номер он никогда не платил. Это делал его почитатель, чешский модельер Юнгер.
Во время обеда Федор Иванович мне говорит: "Борис,
а выпьем-ка по рюмочке!" Я посмотрел на него, как мне казалось, выразительно и говорю: "Федор Иванович, а ведь вечером концерт..."
"Да чепуха, - говорит. - Эка мелочь, я привык..." Принесли по рюмке водки. Мы все втроем выпили, закусили. Федор Иванович с явным удовольствием решил повторить... В общем, я понял, что концерт он петь не сможет. Мне пришлось телефонировать президенту: дескать, так и так, в связи с внезапным заболеванием маэстро Шаляпина
концерт откладывается, присылайте полицию - ведь ожидали, что придет несколько тысяч человек... Мне пришлось пережить трудный вечер. Очень трудный.
- Шаляпин вас не разорил?
- К счастью, нет, поскольку билеты не возвращали. Концерт был просто перенесен на другую дату. Но, конечно, правды скрыть было нельзя. Масарик обо всем узнал, обиделся и не приехал на отложенный концерт.
Совершенно иным человеком был Сергей Васильевич Рахманинов. Я на всю жизнь
запомнил его последнее выступление в зале "Люцерна". Выходит сухой, стройный, высокий человек с палочкой в руках, кланяется во все стороны. Но по лицу видно, что ему неимоверно тяжело.
Когда Рахманинов сел за инструмент и начал играть, полились такие сильные ясные звуки, что все обо всем забыли. А потом я узнал, что в этот день его мучил страшный приступ подагры. Но концерта он не отменил.
Сергей Сергеевич Прокофьев остановился в Праге, возвращаясь
из Парижа со своей женой-испанкой в начале 30-х гг. Он выступал с оркестром чешской филармонии. Этот белобрысый, простой на вид русский человек выглядел и держался так, что никто никогда не подумал бы, что это великий композитор.
Правда, Прокофьев и сам, похоже, об этом не задумывался. Его больше всего заботила судьба его жены. Она была довольно посредственной певицей, и Сергей Сергеевич умолял меня устроить ей выступление по чехословацкому радио.
Мне это удалось, хотя и не без труда.
Как он радовался! Я в жизни не видел более счастливого человека. А она всего-то спела по чехословацкому радио несколько испанских песенок.
- С кем еще из деятелей русского зарубежья вы встречались?
- С Анной Павловой я познакомился в Праге за год до ее смерти. Она была очаровательной, но в ее облике - это все отмечали - было что-то трагическое. После ее смерти несколько человек в разных концах света покончили
с собой. Они считали, что жизнь без Павловой не имеет для них смысла.
Надежда Кущенкова: Человек-оркестр