Светлана АЛЕКСИЕВИЧ - белорусский прозаик. Лауреат 17 советских и международных премий. Ее книги переведены на сто языков мира. По ним снято 14 фильмов в Белоруссии, России, Японии, Австрии, Германии. Во Франции идет 17 спектаклей по ее книге "Чернобыльская молитва", а спектакль по роману "У войны не женское лицо" был поставлен в 40 странах.
Поколение жертво-приношений
- СВЕТЛАНА, сейчас вы работаете над книгой "Маленький человек и Великая утопия". Ну и какими же мы стали, пережив крах советской империи? Были ли у нас, маленьких людей, не только слабые, но и сильные стороны?
- Слабая и сильная стороны у советского человека - одно и то же. Слепая вера - их сила. Слепая вера - их слабость. Когда после революции убрали интеллектуальную элиту старой России, вычистили площадку, на ней появились эти ликбезовские поколения. Их было очень легко обманывать. Какая-то подкупающая наивность была у тех людей, способность, не задумываясь, жертвовать собой. Это вызывает уважение. Не могу сказать, что я не пугалась иногда, слушая своих собеседников... Например, как мать вела свою девочку, а у нее под платьишком - мина. Этой женщине надо было взорвать немцев. Я не берусь судить ее. Может быть, если бы эта женщина не пронесла мину на тельце своего ребенка, мы бы и не победили в войне.
Но мне кажется, что мы - последнее поколение жертвоприношений, осознанных и оправданных. Сейчас человек все больше начинает ценить свою жизнь, свой дом, жизнь своего ребенка.
- На ваш взгляд, мы по жизни выиграли или проиграли по сравнению с тем, как было?
- Очень хорошо это объяснил художник Илья Кабаков. Мы долгое время жили с чудовищем - той системой, которая господствовала в стране. Борьба с чудовищем привносила некую значительность в нашу жизнь. Маленький человек благодаря этой борьбе чувствовал себя большим. А когда мы убили чудовище и оглянулись вокруг, то увидели, что теперь нам придется жить с крысами - с этими маленькими страхами, с этими потемками собственной души. Вдруг обнаружилось, что во имя власти и денег человек способен такое страшное достать из себя...
- То есть за освобождение от чудовища мы заплатили слишком дорогую цену?
- Я думаю, что люди, которые взялись делать революцию, не рассчитали свои силы. В 90-х годах произошла именно революция - больше половины населения в один прекрасный день проснулись в совершенно не- знакомой им стране, в которой они не собирались жить. Человеческое доверие к тем, кто сделал эту революцию, было потеряно. Страна в целом не была готова к переменам такого рода.
Учиться счастью
- ВЫ, как и Василь Быков, в свое время уехали из Белоруссии. Почему?
- Уже три с половиной года я не живу дома. Мы с Быковым вынуждены были уехать из-за того, что стояли в оппозиции к власти. Но была и более глубокая причина моего отъезда. Так долго быть на баррикаде - опасно для художника: портятся зрение, слух. Ты превращаешься в снайпера, который окружающий мир видит через мушку прицела. Ты видишь вокруг себя одни мишени, мир, разделенный на своих и чужих. Но, естественно, я хочу жить дома. В мире, который мне понятен и близок.
- Какой видится Россия из Европы? Страной с большим потенциалом? Или бочкой с нефтью, из которой воруют все, кому не лень?
- Европейцы уважают нас больше, чем мы сами себя. Они не могут понять, почему мы из века в век ходим по этому кругу. Но их завораживает наша цивилизация слез и страданий. Они понимают ценность неустанной работы души.
В Европе говорят: "Вы, русские, умеете отвечать на все вопросы. Но беда ваша в том, что вас никто не слышит". И вот это желание расслышать Россию сейчас очень сильно на Западе.
- Мы и сами не всегда себя слышим. Может, поэтому мы так любим страдать?
- У меня нет на это ответа. Но знаю - культ страданий кончается. Одна из героинь моей будущей книги "Чудный олень вечной охоты" говорит: "Я люблю свою маму, но я больше не могу слушать ее рассуждения о том, что надо учиться у страданий, что несчастья - наши лучшие университеты. Я не хочу гулять по темным бунинским аллеям. Я хочу учиться счастью!" Это уже бунт новых поколений.
Как-то мы вместе с японцами, снимавшими фильм по моим книгам, поехали в Усть-Кут, где жила одна из героинь. Зрелище поражает: гигантская магистраль, пробитая в вековой тайге. Мороз 40 градусов. Барак. В туалет надо бежать по улице. Нам наварили пельменей, за столом шел прекрасный русский разговор. Женщины пели песни своей молодости, вспоминали, как они это все рубили. Японский режиссер сидит, молчит. И вдруг задает один-единственный вопрос: "Я все понимаю. Объясните мне лишь одно. Почему можно построить магистраль, но нельзя построить теплый туалет?" И я видела, как обиделись эти женщины на то, что он не смог понять их душевный порыв.
Нам, славянам, просто жизнь не важна. Мы больше изживаем себя в слове, в мечтаниях, в иллюзиях, чем в реальных делах. Но уже в своей дочери я вижу больше желания обустраивать свой собственный мир. Я плохо себе представляю, чтобы молодое поколение мирилось со всей этой неустроенностью.
В тюрьме преступности нет!
- ПОСЛЕ того как Советский Союз развалился, Россия, Украина, Казахстан выбрали путь демократии - со свободой слова и совести, со свободным рынком, но при этом - с разгулом убийств, воровством, коррупцией. Белоруссия пошла по другому пути. Свободы там мало, но и преступности на порядок меньше.
- В тюрьме вообще нет преступности!
- Так что лучше - демократия со всеми ее "прелестями" или более спокойная жизнь под крепкой ладонью батьки Лукашенко?
- Понимаете, у России все-таки есть движение. От прошлой жизни к какой-то другой. А у нас...
Белорусы - опоздавшая нация. Слишком много проблем она решает позже других. Потеря исторического времени для нее просто катастрофична. А ведь все изнашивается - не только оборудование, но и терпение человеческое, и вера, и дороги, дома. Знаете, мы словно живем в доме - старом, потрепанном, который вот-вот разрушится. А мы его все подпираем со всех сторон. Вроде крыша есть над головой - и хорошо. Другие мучаются, под дождем мокнут, но все-таки строят что-то новое. Поедешь в Прибалтику - там уже даже стены возводятся, поедешь в Россию - там, что ни говори, закладывается фундамент. И люди, которые закладывают фундамент, совсем другие, нежели те, кто подпирает разваливающиеся стены.
- Идея объединения России и Белоруссии завяла. Как вы думаете, это во вред Белоруссии или на пользу?
- Я думаю, что объединение славянское рано или поздно произойдет - достаточно посмотреть на Европу. Другое дело - я не думаю, что для этого обязательно нужно иметь общую границу и единый рубль. К тому же объединение, которое должно было произойти, было бы неравным. Никогда сильный и богатый сосед не может на равных объединиться с маленьким и бедным. Для маленького и бедного это равносильно исчезновению.
Зеркало для дьявола
- ЧЕМ дальше мы уходим от войны, тем больше документов извлекается из архивов. И вот уже звучат воспоминания о том, что не так уж и плохо жилось белорусам под немцами. Ну, пришли немцы - землю вернули, старосту из местных поставили - и дальше на Россию пошли. Так где же правда: в этих рассказах или в книгах - ваших, Василя Быкова?
- Да, Гитлер пришел в Белоруссию и на какое-то время вернул людям землю. Но мы знаем, что у него существовал план уничтожения славян как нации. Никто не собирался сохранять ни славянскую культуру, ни их обычаи, ни их страны.
Сейчас в Белоруссии оживает национальная идея, придумываются новые национальные мифы. К примеру, что война Белоруссии не нужна была, что это Сталин организовал партизанское движение, а так бы Белоруссия уцелела. Как эти мифотворцы могут называть оккупацию свободой?
- Насколько вообще нужно рассказывать всю правду, особенно если она неприглядна?
- Правду нельзя прятать. Я писала о Второй мировой, а потом - об афганской. И что? Я узнала, что человек попадает на войну и буквально в течение трех дней превращается в абсолютно другого человека. В нем уже зверя больше, чем человека. Потому что хочется выжить.
Один наш парень в Кабуле рассказывал мне, как жестоко вели себя там советские войска. И я спросила: "Как вы могли расстреливать дома с женщинами и детьми?" А он мне ответил: "Это все - послевоенные вопросы. На войне важно одно - выжить. Выживу - начну себя спрашивать". Многие же стараются стереть это из памяти, забыть.
Но мне кажется, что дьяволу надо показывать зеркало, чтобы он не думал, будто невидим. Нельзя допускать, чтобы люди делали неприглядные вещи, но не говорили о том, что они делают. Иначе в следующий раз они сотворят что-нибудь еще более страшное.
ПИСЬМА С ЧУЖБИНЫ