В ЮНОСТИ мне казалось, что любовь пахнет пылью - как растрепанные томики Бунина или Чехова, украдкой сдернутые с родительских полок. Кто ж из нас не замирал, грызя ногти, над классическими любовными сценами? Кто ж не запихивал под подушку бунинские "Темные аллеи"? Только бабушка захрапит - раскрываешь книжку и ну представлять себя Анной Карениной (не в финале!). Книжная любовь казалась такой романтичной, волшебной и "терзательной", что хотелось влюбиться немедленно и смертельно, хотя бы в соседа по парте с волосатыми ушами.
Шаль с плеч!
ВЫ сами наверняка помните наизусть самые "классические" фрагменты.
"Я забыл все, я потянул ее к себе - покорно повиновалась ее рука, все тело ее повлеклось вслед за рукою, шаль покатилась с плеч, и голова ее тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы..." (И. Тургенев. "Ася".)
Или:
"Под сарафаном у нее была только сорочка. Она нежно, едва касаясь, целовала его в края губ. Он, с помутившейся головой, кинул ее на корму. Она исступленно обняла его... Полежав в изнеможении, она приподнялась и с улыбкой счастливой усталости и еще не утихшей боли сказала: "Теперь мы муж с женой..." (И. Бунин. "Руся".)
Интересно, а что узнают о любви нынешние Ромео и Джульетты, спрятавшись под одеялом с томиком современных писателей?
"Я малость прибалдела"
ЛЮБИМЫХ теперь описывают так:
"То, что у нее называлось грудью, весьма относительно напоминало грудь. С другими частями тела ситуация была та же. Она знала единственную позу "Бревно, чудом выброшенное на берег во время лесосплава и уснувшее навсегда". (И. Яркевич. "Женский роман".)
Или так:
"У него были чувствительные мягкие губы, превращавшиеся в сочетании с необычайно умелыми руками и феноменальным пенисом в убийственную триаду". (В. Сорокин. "Тридцатая любовь Марины".)
Описание любовных свиданий-страданий тоже, э-э-э, несколько осовременилось:
"- Я тебя люблю, киска.
- Что? - Продираясь сквозь смущение, как через колючую проволоку, Ляпа приблизился ко мне, тяжело дыша.
- Э... Ляпа.
- Хватит уже всякой фигни, - сказал он серьезно. И его язык оказался у меня во рту". (И. Денежкина. "Дай мне".)
Вот типичный разговор влюбленных:
"- Ты будешь жить со мною? - спросил я.
- Нет, - покачала она головою... - во мне есть аномалия. (...)
- У тебя тоже нет ногтей?
- В меня нет входа. Ты никогда не сможешь войти в меня, а оттого будешь мучить невозможно. Ты не Пиноккио, и тебе не удастся проткнуть своей деревяшкой нарисованный очаг!" (Д. Липскеров. "Пространство Готлиба".)
А динамичная романтическая сцена выглядит так:
"Он стряхнул с нее распахнутый халат, чуточку неуклюже притянул к себе - и то ли сам завалил в постель, то ли она его отработанно завалила". (А. Бушков. "Бульдожья хватка".)
Хотите длиннее и эмоциональнее?
"...Дед запечатлел на моих губах поцелуй... Признаться, я малость прибалдела... Я ответила на поцелуй. После чего нам оставалась одна дорога - в мою спальню. Туда мы и отправились." (Т. Полякова. "Вкус ледяного поцелуя".)
Наконец апогей чувственности:
"- Ты просто звереешь! - шептала она. - Такого со мной еще никогда не было! Сделай мне больно! А-а-а!
- Со мной тоже такого еще не было! Казалось, вместо простаты мне вживили миниатюрный атомный реактор..." (Ю. Поляков. "Небо падших".)
Вот она какая, настоящая книжная любовь! А Вронский, дурак, мог ехать домой счастливым, всего лишь "поцеловав свою ладонь в том месте, где тронула ее Анна". А сексуально не раскрепощенный Гринев из "Капитанской дочки" так вообще - "проснувшись, подозвал Савельича" и отпустил, даже не надругавшись!
Кака така любовь?