Примерное время чтения: 7 минут
492

Владимир Сорокин: "Россия - это снег, водка и кровь"

НА ФОНЕ полного литературного "безрыбья" последних 15 лет писателю Владимиру СОРОКИНУ удалось-таки расшевелить тихий омут современной русской прозы - такого количества споров, какие вспыхнули после выхода его романа "Голубое сало", не было уже давно. Одни кричали, что это "чтиво ниже пояса", "безвкусная дрянь", "взгляд на жизнь из туалета", другие, смакуя сорокинские произведения, называли их "шедеврами литературы нового века".

ПРОЗА Сорокина производит впечатление шокирующее и не всегда приятное. В его романах герои живут насыщенной жизнью - любят, интригуют, убивают, разглядывают экскременты и артефакты, занимаются сексом (порой весьма своеобразно), аппетитно поедают друзей, врагов и малознакомых людей, приготовленных по экзотическим рецептам (рецепты прилагаются). В общем, как сказала моя знакомая, "читаешь и понимаешь - гадость жуткая, но и оторваться невозможно".

"Люди думают, что я знаю больше их"

- РУССКИЙ человек привык относиться к книге как к источнику сокровенных знаний. А ваше "Голубое сало" читаешь, и остается ощущение, что вы просто издеваетесь над читателем.

- Именно на этом и сломалась русская интеллигенция середины ХIХ века - на том, что переоценила писателей, слишком многого от них ждала. Что такое на самом деле писатель? Это человек, который производит наркотик. И называть его умным за то, что он производит наркотик, невозможно. Умные люди - те, у кого стоит учиться жизни, - не пишут книг. Они ведут праведную жизнь, живут в монастырях. К Льву Николаевичу приходили наивные ходоки, в том числе и из интеллигенции, в поисках ответа на вопрос "Как жить?" Но это же полный бред! Лев Николаевич - светский человек, не знавший, что такое аскеза, что такое монашеский образ жизни. Он не ограничивал себя в земных радостях.

В России конца ХIХ века церковь пережила большой упадок. Из-за консервативности верхушки она не нашла путей к народу. Поэтому ее место заняла литература. И до сих пор эта морока тянется. Люди думают, что я знаю больше, чем они.

- Но если вы беретесь за перо, значит, вам есть, что сказать.

- Дело в том, что за перо берутся люди больные, травмированные, не нашедшие контакта с миром. Здоровому человеку к существующей картине мира нечего добавить - он просто живет. Ему не надо выдумывать несуществующие миры - для него и этот прекрасен. А человек, не нашедший с миром общего языка, которого этот мир пугает, тянется к перу.

Но! Литература пока нужна людям. Оказалось, что есть те, кто готов сидеть на том наркотике, который производит писатель. И их - миллионы. А издеваться над читателем... Такой задачи не ставлю никогда - я его просто не учитываю. Я пишу для себя. Я как тот химик, который производит наркотик в первую очередь потому, что сам наркоман. Я вмазываюсь сначала сам и ловлю кайф. А уж потом, если хотите, тоже можете попробовать.

- За последние годы прилавки магазинов заполонил в основном мусор, который и литературой-то назвать трудно.

- Ситуация меняется. Десятилетие господства трэша закончилось. Что такое трэш? (Тяжело вздыхает.) Литературный мусор, рассчитанный на очень широкие массы. По жанру это может быть все что угодно - и мелодрама слюнявая, и какой-нибудь ходульный детектив. Буквально за последний год тиражи представителей трэша упали, а тиражи нормальной литературы стали расти. Сейчас все издатели ищут современных прозаиков.

- Найдут?

- В общем, сделать это довольно трудно, но они ищут. В мировой литературе сейчас произошел отлив. И поднимется ли снова волна - большой вопрос. Но я могу назвать несколько имен, которые, на мой взгляд, заслуживают интереса. Это Виктор Ерофеев, Венедикт Ерофеев, Юрий Мамлеев, Виктор Пелевин, Таня Толстая, наверное, еще Егор Радов.

- Большинство вышеперечисленных имеют весьма своеобразный взгляд на мир. Егор Радов прославляет наркотики, Веничка Ерофеев - алкоголь.

- Я бы сказал, что это люди, критически смотрящие на нашу действительность. Сравните, сколько людей погибло за ХХ век и за ХIХ. Это число несопоставимо! ХХ век - торжество зла и в России, и в мире. Литература просто не может обойти это и по-прежнему писать "Вешние воды". Хотя трэш как раз этим и занимался - делал вид, что ничего страшного вокруг не происходит.

Стыдных вещей не существует!

- НЕДАВНО на вас подали в суд за то, что в фильме "Москва", снятом по вашему сценарию, актеры разговаривают матом. И книги ваши изобилуют матерными словами?

- А вы к мату как относитесь?

- Плохо. Потому что использование мата не говорит о богатстве словарного запаса говорящего или пишущего.

- Язык нельзя винить. Он, как вода, течет туда, где есть свободное место. Воде нельзя сказать, что вот та лагуна не очень приятная, гнило там и туда лучше не течь. Она все равно потечет. И писатель, который хочет идти в ногу со временем, а не создавать анахронизмы, как это делает большинство тех, кто окопался в толстых журналах, должен учитывать движение этой воды. Ведь мат стал частью нашей речи.

Что плохого в этих словах? Я много думал о том, что культура, христианская культура, разделила человека на верх и низ. Вот сейчас по комнате бегала собака. У нее нет такого разделения. Она может полизать себе лапу, потом попу, потом член. А потом облизать меня. Она не делит вещи на стыдные и нестыдные. Мне кажется, что подобная стыдливость сильно нас ограничивает. А уж литературу просто обкрадывает. Перечитывая Толстого, я подумал: он же, как Бог, создал целый мир, его герои делают все, но при этом... Ну опиши ты хоть раз, как Наташа Ростова писает. Это только дополнит картину, сделает ее более осязаемой. Или как пахнут подмышки у Анны Карениной. Знаете, в "Лао-цзы" есть фраза: "Если ты не любишь смерть, значит, ты и жизнь до конца не поймешь". Если ты не любишь говно, значит, ты и шоколад до конца не распробуешь.

- Вы приходили в передачу "За стеклом", где герои не стыдились ходить в туалет под прицелом телекамеры, и сказали, что в целом приветствуете этот проект. Почему?

- Мне понравилась, во-первых, сама попытка соединить верх и низ. Второе - телевизионщики попытались просветить человека, как рентгеном. Что останется от человека, когда он весь как на ладони? И - как метафора - идея сделать Россию прозрачной. Сознательное сопротивление этому очень показательно. Кстати, как раз интеллигенция оказалась против этого проекта, потому что она держится за миф России как таинственной страны. А на самом-то деле, если Россию просветить, что останется? Снег, водка и кровь.

- Но человек на просвет оказался зрелищем довольно скучным.

- Да нет! Люди, сидевшие там, гораздо интереснее. Они симпатичные, у них не было депрессии от их такого прилюдного существования, они не глупы. Мы проговорили полтора часа, и не могу сказать, что мне было невыносимо скучно. Они ничем не отличаются от ровесников моих дочерей. Но телевидение, машина эта, делает из них фарш, превращает в дебилов. Я лишний раз убедился в том, что телевидение - страшная мясорубка.

- В разговоре с ними вы сказали, что пробовали в жизни все.

- Мы говорили про наркотики, наиболее известные я действительно пробовал. А чего-то не пробовал и не хочу.

- Например?

- Я не убивал человека. Даже по лицу не бил ни разу. Я же на самом деле мягкотелый московский интеллигент.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно