НЕДАВНО правительство провозгласило лозунг: Россия должна превратиться из импортера продовольствия в экспортера. То есть не покупать продукты за границей, а продавать туда свои. Что, кроме зерна, мы можем предложить? С этим вопросом мы обратились к вице-премьеру, министру сельского хозяйства Алексею ГОРДЕЕВУ.
- КАК бы это ни казалось странным, есть довольно широкий ассортимент, с которым Россия могла бы выйти на внешние рынки. Водка, икра, крабы, вся рыбная продукция. Кроме того, наша экзотика: традиционные для северных регионов виды рыбы, оленина, те же дикоросы, ягоды, грибы. Это, во-первых, для иностранцев редкость, а во-вторых, что принципиально важно, это натуральные, экологически чистые продукты.
Можно говорить и об экспорте мяса. На Западе производство мяса базируется на промышленных технологиях: применяются интенсивные системы откармливания, особые добавки в корм и т. д. У нас все-таки это пока природный, естественный процесс.
- Как изменились по сравнению с советским временем позиции наших товаров, которые когда-то славились на весь мир?
- Сейчас готовится новая концепция развития рыбной отрасли. Будет рассмотрен вопрос по икре, прежде всего черной. Я бы вообще монополизировал экспорт черной икры.
Или возьмем меховой рынок. Дикий соболь. 90% этого меха производится в России. Когда государство либерализовало внешнюю торговлю, наши производители рванули на внешние рынки, и в результате цены на мех рухнули в два раза. Больше всех пострадали промысловые охотники, которые добывают этого зверя в тяжелых условиях и буквально за копейки. Естественно, и производители потеряли доходы, и бюджет. Часть сбыта вообще ушла в теневой бизнес. На мой взгляд, надо вернуть экспорт меха в государственное управление.
То же самое можно сказать о пантах маралов. Мы в три раза сбили цены в Китае и на Тайване из-за того, что выход российских поставщиков на рынок был неорганизованный и неконтролируемый. Таких примеров десятки. Задача государства - продумать схемы производства, оборота, сбыта такой продукции, чтобы это стало выгодно и для бюджета, и для производителей.
- Недавно Минсельхоз отсудил у частной фирмы "Союзплодимпорт" право на использование известных водочных марок. Вы доказали, что это интеллектуальная собственность государства. Теперь вы рассчитываете собирать в бюджет плату за интеллектуальную собственность: от 0,7 до 2 руб. с каждого литра водки. Это реально?
- Речь идет прежде всего о "Столичной" и "Московской". На мой взгляд, это национальное достояние. Знаменитую рецептуру, оформление этих водок знают во всем мире. Причем рынок завоевывался государством. Конечно, это интеллектуальная собственность всей страны и она должна работать на всех россиян, а деньги должны поступать в бюджет.
К сожалению, в период приватизации про интеллектуальную собственность вообще как-то забыли. Взять те же товарные знаки на крабы, на черную икру, наши знаменитые конфеты. Их ведь знают во всем мире! Но государство не догадалось оформить должным образом свои права на эти бренды, в результате они были разобраны хаотично, по принципу: кто смел - тот и съел. Теперь мы видим, сколько на этом теряют общество и бюджет.
Если говорить о той же водке, то я рассчитываю, что в будущем году от использования интеллектуальной собственности бюджет получит около 200 млн. рублей. Много это или мало? Год назад на газификацию в сельском хозяйстве было выделено 250 млн. рублей. Так что это довольно существенные деньги. А доходы от внешних рынков могут быть на порядок больше. У нас большой сбыт в Америке, Канаде, Европе. Мы оцениваем потенциальную выручку в 100 млн. долларов в год.
- В этом году Россия прорвалась на мировой рынок зерна. Как вы считаете, долго ли мы продержимся?
- У нас зерновой год начинается 1 июля. В прошлый мы экспортировали порядка 5 млн. тонн. В этом, я думаю, экспорт может составить 12-14 млн. тонн, т. е. в 2,5-3 раза выше. Конечно, пока эти успехи, скорее, случайные. Нужны стабильные цены на зерновом рынке. Страховка от государства на случай природных катаклизмов. Тогда в село придут инвестиции, появятся технологии, которые позволят получать более высокие урожаи и снизить зависимость от погоды в 4-5 раз. Сейчас, скажем, от засухи мы теряем до 80% урожая, а при новых технологиях - всего 20%.
Тогда мы могли бы давать хороший урожай стабильно, каждый год, а не от случая к случаю. Производить ежегодно по 110-120 млн. тонн зерна и примерно 20-25 млн. тонн экспортировать.
- В прошлом году говорили о том, что с большими урожаями Россия не справляется: элеваторов не хватает, цены на биржах падают. Наши читатели из сельских регионов жалуются, что государство вышло на рынок слишком поздно, когда перекупщики скупили у крестьян урожай, поэтому от высоких цен на бирже выиграли только зерновые спекулянты.
- Насчет элеваторных мощностей мы никогда не говорили, что они в дефиците. В стране их примерно на 120 млн. тонн зерна - это в полтора раза больше нынешнего урожая. Если говорить об интервенциях, участии государства в торгах на бирже, то мы с учетом прошлогоднего опыта сделали шаг вперед. Все сделки купли-продажи на бирже приезжали проверять специалисты из Счетной палаты, МВД, Министерства по антимонопольной политике. Все отметили, насколько прозрачными и удобными были торги. Единственным крупным недостатком я считаю то, что мы вышли на рынок слишком поздно - по причине затянувшегося решения вопроса: выделять Минсельхозу деньги на эти интервенции или не выделять. Звучали призывы "не давать ни рубля чиновникам". Но в конце концов вопрос был решен. И цифры говорят сами за себя. С момента объявления начала интервенции до сегодняшнего дня удалось поднять цены на рынке на 10%.
Большой урожай: радость или беда?