Ещё с 1 апреля группа компаний «МЕДСИ» перепрофилировала свою клиническую больницу на Пятницком шоссе в инфекционный стационар для оказания помощи пациентам с COVID-19 и пневмонией. Как обстоят сейчас дела в этой клинике?
Половина седьмого утра. По лесной дорожке бежит мужчина. Дышит ровно, дело, видимо, для него привычное. «Физкульт-привет!» — раздаётся рядом голос ещё одной бегуньи. Не подумайте, что эти люди нарушают карантинные правила: они их строго поддерживают.
Дресс-код: защитный костюм
На перепрофилирование этого стационара «МЕДСИ» отводилось 8 дней. Да, с тех пор как 2 марта появился первый в столице инфицированный коронавирусом, завезя болезнь из Италии, медикам стало абсолютно ясно, что готовиться к эпидемии надо. Но одно дело — понимать это, совсем другое — выйти на поле битвы.
Перестройка и техническая, и психологическая, и обе не из простых. Всё это, по словам руководства клиники, сделать было крайне сложно. И тем не менее — сделано. Центр разделён на «грязную» и «чистую» зоны, оснащён всей необходимой для «инфекции», но чрезвычайно дефицитной во время эпидемии аппаратурой, абсолютно изменена логистика действий врача и перемещений пациента, персонал из 600 человек обучен надевать и снимать средства индивидуальной защиты (СИЗы).
«Да, именно надевать и снимать, — уточняет руководитель центра восстановительной медицины клиники Елизавета Конева. — Причём снимать с гораздо большим вниманием и осторожностью, потому что здесь самая большая вероятность заражения».
И как «Отче наш», по выражению операционного директора «МЕДСИ» Родиона Ступина, медики должны знать 10 правил экипирования инфекциониста, ибо беречь обязаны как себя, так и коллег и пациентов. Вход в «грязную» зону только под контролем инструкторов — с проверкой «дресс-кода» строго по чек-листу.
В первые дни учёбы даже плакали: никому до этого не приходилось носить защитные костюмы, использующиеся на особо опасных производственных объектах. Но лиха беда начало.
Переживать недосуг
Страх перед заражением испытывает любой, и медработники здесь не исключение. «Разница только в том, что у нас есть познания в здравоохранении», — говорит заместитель главврача Станислав Абазьев.
Станислав Михайлович не считает нужным скрывать естественное: перед выходом на передовую страх перед невидимым врагом, умноженный истерящими СМИ и соцсетями, был. «Кроме себя любимых у каждого из нас ведь есть родители, дети и внуки, за здоровье которых мы, конечно, переживаем», — поясняет доктор.
Однако для врача сохранять выдержку — профессиональное качество. «Когда мы надевали белые халаты и давали врачебную клятву, знали, на что идём, — подтверждает заведующая инфекционным отделением Наталия Толстых. — И сейчас сначала тревога была, но потом переживать стало некогда. Прихожу на работу к 07:20, ухожу — около 9 вечера. Административная работа — бумаги, выписки, встреча с ночной сменой, потом обходы, а это 6-6,5 часов в СИЗе. Тяжёлых посмотреть, спуститься в реанимацию, приходится разбирать самые разные случаи. И параллельно учиться, ведь ещё недавно я была только терапевтом-онкологом, не инфекционистом».
Быстро войти в курс дела помогают как свои инфекционисты и пульмонологи, так и коллеги из больницы в Коммунарке и Института им. Склифосовского, не отказывают в советах и знакомые врачи из Италии.
«Стресс и шок — это первые 2-3 смены, — продолжает старшая медсестра Ирина Животнева. — Потом все адаптировались, привыкли и сейчас ходят на работу, потому что чётко понимают, для чего идут: спасают себя и спасают человеческие жизни. Ни паники, ни истерики среди моих сотрудников не было. Все абсолютно спокойны и абсолютно правильно подошли к этому вопросу».
В помощь — эндорфин
За 30 лет работы в медицине привыкли к «готовности № 1» и домашние Ирины Валерьевны, муж даже говорит: «Не понимаю тех докторов и медсестёр, которые в этот момент не работают в „грязных“ зонах и инфекционных стационарах».
Но не в каждой семье так получается, тем более что уже с середины марта сотрудники клиники живут от своих семей изолированно. 200 с лишним человек — в одном из подмосковных санаториев недалеко от больницы. Жильём и питанием они обеспечены, но общаться с родными можно только по видеосвязи.
«Мама и папа пожилые, — рассказывает Наталия Толстых. — Плачут, переживают. А ещё племянница в положении и щенок, которого подарили буквально перед началом эпидемии: животик и пёсик растут без меня. Каждый вечер сообщаю, что на самом деле у меня всё хорошо и замечательно».
Врачам, по словам доктора Абазьева, успокаивать приходится не только своих родных: в большой тревоге пациенты. «У нас всегда были клинические психологи, но теперь это настоящая десантная группа, — говорит он. — Людям сложно приспособиться к правилам инфекционной больницы, где надо всё время сидеть в закрытой комнате. У них повышены возбуждённость и тревожность. Есть среди них и те, что у нас „на карандаше“: только психологом с его беседой и тренингом не обойдёшься, они просят пригласить главного врача, его зама, завотделением, чтобы те рассказывали о результатах анализов и обследований и постоянно успокаивали».
Как выдержать такой многочасовой и многодневный напряг, пусть даже ты супер-эскулап из слаженной команды, что решила практически в полном составе пойти на сражение с «короной»? Конечно, требуется время и на поддержание своего физического состояния, от которого, как известно, зависит здоровье духа.
...Полседьмого утра. Доктор Абазьев по многолетней привычке занят утренним бегом: так он получает необходимые эндорфины. «Физкульт-привет!» — радостно здоровается с ним на дорожке доктор Толстых. Лес, весна, через час на работу.
