В 1961 г. в Свердловске писатель Владислав Крапивин создал подростковый отряд «Каравелла», который, кстати, существует до сих пор. Его участников учат управлять яхтами, строить корабли, сражаться на шпагах, снимать кинофильмы, играть в спектаклях и т. д. За полвека там прошли школу жизни десятки тысяч выпускников, и ни один из них за это время не угодил за решётку. Наоборот, в экипажах флотилии из десятков самодельных яхт воспитывались настоящие мужчины и к тому же патриоты своей страны.
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Василий Юрьевич, говорят, что отряда, подобного «Каравелле», нынешним детям уже вовек не увидеть. Что всё это осталось в прошлом...
Василий Сенаторов: Всё зависит от подхода. Если мы хотим, чтобы наши дети три четверти свободного времени проводили в гаджетах, привыкали всё получать на блюдечке с голубой каемочкой, были изнеженными и избалованными, то, конечно, парус не для них. А если цель в том, чтоб они мужали, не боясь трудностей, и воспитывались в духе коллективизма — лучше воспитания, чем на море, я, честно говоря, не знаю. Так же как и другого занятия, где родители могли бы проводить столько времени вместе со своими детьми. Знаю по себе: ты живешь с ними на борту, то есть на очень небольшой территории, без интернета: разговоры, приготовление пищи, купание — всё совместно. Очень редко когда родители вообще выезжают куда-то с детьми, а если всё-таки выбираются, то дети разбегаются кто куда, и особенного общения с ними не получается. А здесь — все рядом, в путешествии и заняты одним делом.
В СССР парус был популярен: им занимались несколько десятков тысяч человек. Стоило это очень дёшево — например, я, будучи студентом, в начале 1970-х платил 3 рубля за год, получал яхту-«развалюху», всю зиму шпаклевал её, полировал, строгал, красил, штопал паруса. Это был действительно очень демократичный вид занятий. Принадлежало это всё, в основном, профсоюзам, и в стране было много парусных клубов. Только в Москве, например, 18, не меньше насчитывал и Ленинград. Дети из этих клубов в основном призывались в военно-морской флот. Там им передавался героический дух отцов и дедов, служивших на море.
— Недавно вы заметили, что подрастающему поколению «свойственны такие черты, как нерешительность, инфантилизм, неумение принимать решения, эгоизм, слабая социализация, изнеженность, безответственность и киберзависимость». А Владислав Крапивин в свое время сказал: «Я надеюсь как раз на современных детей. Они мне кажутся лучше, добрее, умнее, смелее взрослых. Они шире смотрят на мир и видят радость бытия не только в обладании иномарками или новейшими смартфонами». Кто прав?
— Крапивин был идеалистом и романтиком. Он воплотил свою мечту — создал общность, которая его окружала. Он меньше общался с более широким кругом детей, жил в своем мире. Там происходил естественный отбор: чтобы заниматься парусом, необходим сильный романтический дух, иначе трудно понять, зачем лезть в холодную воду, быть насквозь мокрым, выстывать на пронизывающем ветру и тренироваться, когда на палубе лежит снег. Многим это кажется мазохизмом. А на деле это воспитывает характер... Парус — это не футбол, где, случись что на поле, тебя из-за травмы могут заменить другим игроком. Если с тобой что-то стрясется в море, ты все равно должен вернуться на берег. А когда идешь на лодке в одиночку, вообще никто не поможет. Это заставляет детей понимать: нужно всё доделывать до конца.
Недорогое удовольствие
— Известен собирательный образ так называемых «крапивинских» мальчиков — отважных подростков с деревянными шпагами в руках, наделенных обостренным чувством справедливости и мечтающих о море. А что с этим сейчас? Яхты сегодня воспринимаются как развлечение для богатых — место, где олигархи развлекаются с девочками по вызову. Кому сейчас нужны души прекрасные порывы?
— Яхты — это вся линейка от «Оптимистов» (гоночный одноместный швербот для обучения детей парусному спорту — Ред.), «коробочек» из стеклопластика длиной чуть больше 2 м, до суперъяхт стоимостью в сотни миллионов евро. Это пирамида, в основе которой, конечно, подростковый спорт и массовое увлечение людей, которые пришли к парусу уже в зрелом возрасте. И 99% их ходят на сравнительно недорогих яхтах.
Такая лодка для любителей, на которой можно ненадолго выходить в открытое море, с каютой и с килем, длиной 9 м, стоит 2-2,5 млн руб. Это достаточно долговечное изделие, которое служит по 30-40 лет. Если вы хотите уйти в путешествие на неделю или две, нужна яхта побольше — длиной 10-12 м, стоимостью в среднем 3 млн 750 тыс. руб. Знаю много людей, которые продали дачи или квартиры, купили яхты и странствуют на них по миру: этакие современные вагабунды, странники. Яхты массового сегмента за последние годы подорожали не сильно, в отличие от судов класса «люкс» длиной от 20-25 м, которые делаются по заказу. Это, как правило, уникальные творения инженерной мысли: подводные крылья, качающийся киль, огромное количество электроники, карбоновые мачта и корпус — то есть абсолютный хай-тек. Они создаются большими конструкторскими бюро, а применяемые при этом технологии затем внедряются в широкое производство для использования в туризме и массовых соревнованиях. Кстати, если направить два судна — моторное и парусное вокруг света, то парусное, конечно, опередит, потому что моторное не сможет перевезти столько топлива.
Но парус — это не столько спорт, сколько образ и стиль жизни. Спорта тут от силы 2%. Остальное — туризм, экспедиции, отдых и пр. Сегодня в связи с глобальным потеплением и таянием льдов на Земле почти не осталось мест, куда нельзя было бы добраться на яхте, в том числе и на севере России.
— Но теперь это действительно дорогое удовольствие: купить яхту, даже маленькую, могут позволить себе только обеспеченные люди. А что делать другим желающим?
— К сожалению, нигде в мире нет такого парадокса, как в России: нашим соотечественникам принадлежат самые дорогие яхты в мире, а наш детский и любительский парусный спорт находятся в не очень благополучном, мягко говоря, состоянии. Однако владеть парусной лодкой необязательно: сейчас много коммерческих флотов, где вам предоставят яхту, и, если у вас есть права на управление парусным судном, можно ходить на нем самостоятельно, без шкипера. На всех водохранилищах очень много такой яхтенной молодежи: парусами закрыты все берега. В воскресенье на воды Пироговского водохранилища, например, выходят до 200-300 яхт — несколько тысяч человек в день. В большинстве стран мира действует яхтенный чартер — скажем, в Хорватии, Турции стоимость чартера яхты на семью из 4 чел. сопоставима со стоимостью отдыха в 3-звездочном отеле. Только у тебя постоянно меняется вид из окошка: ты живешь не в гостинице, а на воде.
Чтобы водить парусную лодку, нужно позаниматься этим на практике недели две и повторить это раза три за год — после чего вполне можно идти в недалекие плавания в регионах, где нет сильных течений и неистовых ветров. На современной яхте много электроники, предупреждающей о шторме, поэтому управлять ею гораздо проще. Кроме того, действует огромное количество предупреждений: на альпийских озерах, например, на всем побережье через каждые 200-300 м установлены «проблесковые» маячки: когда все спокойно, они выключены, а если начинается свежий ветер, начинают медленно моргать. Если вспыхивают быстро, это сигнал: «Пора возвращаться в гавань». Если горят постоянно — «Начинается шторм!».
К сожалению, в России пока не слишком развита соответствующая инфраструктура: мало марин, оборудованных стоянок для яхт. А в Турции, к примеру, марина есть на каждые 5-7 км побережья, в отличие от российских берегов Черного моря. Кроме того, у нас другая география: Россия — страна северная, и ее берега в основном суровы для хождения под парусом.
Под своим флагом
— Говорят, увлечение парусом положительно сказывается на любви к родине. А каким образом? На нравственные убеждения человека это вроде бы не влияет?
— Люди, которые не соблюдают правил и устоев, есть в любом деле. Но море всегда предполагает дисциплину. Морской устав написан кровью, потому что это враждебная человеку среда. Кроме того, яхтсмены всегда ходят под флагом своей страны. И это важно. Мы же обычно не вывешиваем российский флаг перед своим домом, а на яхте, в том числе и за рубежом, он перед вами постоянно. Вечером вы его по морскому регламенту спускаете, утром поднимаете на корме. И если совершите неблаговидный поступок, вам сделают замечание, которое наверняка будет неприятно слушать — типа, «Опять эти русские!». То есть будут упрекать не только конкретно вас, но и вашу страну. Поэтому большинство граждан России, с которыми я встречался в море, ведут себя достаточно подтянуто. У них есть своя гордость. А русофобство, которое сейчас активно насаждается, приводит к обратному эффекту — мы, наоборот, хотим подчеркнуть, что неравнодушны и стараемся помочь друг другу. Под парусами, как правило, эгоистов нет: такие там не задерживаются.
— Еще говорят, что парус может подчинить себе всю жизнь человека, стать судьбой.
— Парус — это своего рода эскапизм, уход от повседневности. Те, кто могут себе позволить, уходят в море на месяц, два и прекрасно себя чувствуют. Россиян на яхтах можно встретить в любом порту. При этом у людей, которые живут на своем судне, траты не очень высокие: один раз купив яхту, можно на ней обойти весь мир. Кто-то так и поступает.
— Это все хорошо, а на какие деньги?
— В дороге можно подрабатывать — например, ремонтом судов, гонорарами, сдачей в аренду своей квартиры, с помощью краудфандинга. Этот образ жизни, конечно, не станет массовым. Но пойти со своими детьми в морское путешествие на месяц или два, взяв яхту в аренду, вполне реально. Таких людей становится все больше.
— В том числе и в парусном спорте?
Сегодня интерес к нему гораздо выше, чем количество яхт-клубов, которые могут его удовлетворить. Государственные яхтенные школы занимаются, как правило, подготовкой спортсменов к профессиональным гонкам. Их немного: например в Москве три, в Петербурге столько же. Есть много частных школ или школ при парусных клубах, но количество самих клубов, увы, постепенно уменьшается, поскольку они лакомая добыча для рейдеров и девелоперов. Клубы, как правило, бедные, их территории неухоженные — стоят скелеты яхт на подпорках, все облезлое, потому что ждет покраски. Лежат доски и запчасти — это выглядит не очень симпатично и, как правило, является бельмом на глазу для городских властей, которые с большим удовольствием видели бы там гранитную набережную, дорогие апартаменты или стоянку для красивых катеров. В результате рейдерских захватов, когда эти лакомые куски забирают за копейки, яхтсменов выгоняют или в качестве подачки выдают им сарайчик, старый катер и десяток «Оптимистов» для детей. А потом распиаривают, что построили чуть ли не клуб типа нью-йоркского.
А жаль. Люди, владеющие огромными парусными и моторными яхтами, тяготеют к ним, им нравится отдых на море. У них волей-неволей должно присутствовать уважение к людям, которые тоже связаны с водной стихией. Поэтому было бы очень правильно подсказать этим очень состоятельным людям, что надо помочь детскому и олимпийскому парусному спорту. Что в этом есть для них несомненная выгода.
— Какая?
— Я знаю, но это тема для отдельного разговора.
— Вы, как и Крапивин, идеалист-романтик и верите, что богатые помогут, дадут «на парус»...
— Если бы я был таким, то был бы уверен, что богатые сами придут к подобной благотворительности. Но нет. Их надо убедить в этом.