«Гвоздем» субботней программы НТВ «Центральное телевидения» стала речь беглого химика Григория Родченкова, на показаниях которого строятся обвинения против российских олимпийцев.
Общаясь с неназванным собеседником по видеосвязи, информатор ВАДА и огненный борец за чистоту мирового спорта буквально излил душу, и излияния эти не оставляют никаких сомнений: Родченкову нарисована прямая дорога в психиатрическую лечебницу. Впрочем, он там уже, как выяснилось, был. И ему понравилось.
Все это было бы, возможно, смешно, когда бы свидетельства Родченкова не лежали в основе процесса «МОК против России». Но не до смеха. 5 декабря исполком Международного комитета должен вынести решение об участии (или как минимум о статусе) сборной России в зимних Играх-2018, опираясь главным образом на показания Родченкова.
Несмотря на всю карикатурность фигуры главного свидетеля обвинения и ничтожность самих обвинений, уже после субботнего эфира НТВ МОК подтвердил: «Расследование завершено, и мы можем подтвердить подлинность данных, предоставленных бывшим главой московской антидопинговой лаборатории».
Родченков, напомним, сбежал из России в США в январе 2016 года. За пару месяцев до этого ВАДА обвинило его в намеренном уничтожении больше 1000 допинг-проб российских спортсменов, подлежащих проверке. Работа московской лаборатории была остановлена, Родченков уволен. После неудавшейся попытки самоубийства спасенный врачами химик взял руки в ноги и, заручившись поддержкой американских «партнеров», уехал в Штаты.
С той поры его точное местонахождение неизвестно. Он находится под программой защиты свидетелей и время от времени дает о себе знать — в частности, показаниями комиссии МОК и публикацией в «Нью-Йорк Таймс» части своих дневников, вывезенных из России. А попутно, пока гремят барабаны, летят щепки и льется грязь, собирает деньги на краудфандинговой платформе GoFundMe. Цель — 500 тысяч долларов, видимо, необходимых Родченкову для полного счастья.
АиФ.ru собрал воедино главные цитаты из безумного монолога Родченкова.
О психушке
— Самое интересное, когда я лежал в психушке... Прекрасное, кстати, место для общего развития.
О борьбе с допингом
— Борьба с допингом мне совершенно *** (безразлична). Что меня бесит — что люди, которые вообще не представляют себе, что такое борьба с допингом, не делали ни одного анализа, кровью не *** (помочились), ни километра не пробежали, вообще никто и ниоткуда — начинают вещать фундаментальные манифесты.
О себе любимом
— Я уже пуповину перерезал, былого не вернуть. Я, конечно, сукин сын, но я все-таки свой сукин сын. Верно пишет зарубежная пресса, что я ужасный человек и продажная душа. На мне все грехи, кроме педофилии, гомосексуализма и торговли наркотиками.
О подлогах
— Я сделаю так, что у спортсмена из 20 тысяч будет одна положительная проба. У меня будет 100 проб, и я уничтожу весь олимпийский спорт России на ближайшие 5 лет!
О спортсменах и собаках
— Я со спортсменами по локоть в моче. Они сидят на подоконниках и на меня тявкают: гав-гав-гав!
О США
— Толстая негритянка пошла, уронила мусорницу вместе с собачьим *** — ну что за страна? Я понимаю, почему все американцы грубы. Тут поневоле станешь грубым.
О финансах и романсах
— Мой дневник — это всего 2 килограмма. Миллион долларов в моей сумке — столько стоил мой дневник 2014 года. Так как события идут более-менее в нужном направлении, то цена моя растет, несмотря на то, что мой бюджет пришел в истощение. За фильм мне платят вот эту квартиру достаточно дорогую и машину последней модели, Infiniti.
Если бы Мутко, зараза такая, меня бы уволил, он был бы обязан по моему контракту выплатить мне четыре моих зарплаты. А так как в Минспорте у меня была самая высокая зарплата, то я на этом потерял 2,5 миллиона рублей. У меня официальная была зарплата 600 тысяч в месяц.
О коктейле «Дюшес»
— Идея «Дюшеса» пришла, когда американцы пустили подъязычные формы. Никакого влияния на стероидный профиль они не оказывали, но ты чувствовал, что как бы на газе.
О попытке суицида
— Я человек с того света. Я сам себя чуть не убил. Я себе сделал харакири. То есть если бы я держал нож немного по-другому, то меня бы просто не успели довезти. И если бы я попал на сантиметр левее, то захлебнулся бы в крови, потому что пробил бы себе и легкое, и оба желудочка сердца...