Чемпионат мира по бобслею и скелетону должен был пройти в Сочи — на новых олимпийских трассах. Однако из-за доклада главы независимой комиссии ВАДА и бойкота со стороны ряда сборных турнир перенесли в немецкий Кенигзее. Тем не менее россиянин Александр Третьяков является одним из фаворитов соревнований. «АиФ» поговорил со скелетонистом о переносе турнира, соперниках и недавней дисквалификации.
Роман Иванов, «АиФ»: Александр, перенос чемпионата в Германию может сказаться на вашем результате?
Александр Третьяков: Приехали в Германию заранее, чтобы подготовиться. Нам дали четыре дня поработать на трассе. Мне, конечно, очень неприятно, что так всё получилось. Но ничего изменить уже нельзя. Надо просто показать, что мы конкурентоспособны на любых трассах, а не только дома.
— Какой результат вас удовлетворит на этом чемпионате?
— О задачах лучше разговаривайте с тренерами. Я об этом не думаю. Для меня главное — это проехать так, чтобы потом не было к себе вопросов. И если упрекнуть себя будет не в чем, то приму любое место, потому что на данный момент это — мой максимум.
— Латыш Мартинс Дукурс для вас особенный соперник?
— Он фаворит, главный претендент на золото. Поэтому в каком-то смысле у меня к нему особенное отношение. Но в то же время для меня важнее результат, без разницы кого я опережу. Если я в итоге займу четвертое место, а Дукурс будет пятым, то не буду радоваться, что его обыграл.
— Как складывается ваше с ним общение, учитывая, что сборная Латвии по скелетону одна из первых выступила с заявлением о бойкоте чемпионата в Сочи?
— У нас нормальные отношения. Мы видимся только на соревнованиях, можем поговорить на какие-то общие темы.
— То есть лично вам в лицо он не говорил, что «все русские на допинге»?
— Нет. А что у него в голове, я не могу знать...
— В декабре после доклада Макларена Международная федерация бобслея и скелетона временно отстранила вас от соревнований из-за подозрений в махинациях с допинг-пробами. Потом выяснилось, что доказательств в отношении вас недостаточно и отстранение отменили. Что происходит сейчас? Вас информируют о ходе разбирательства?
— Со мной ни разу никто не связывался, не брал показания. Я вообще не в курсе, что там происходит, всё узнаю из СМИ.
— Но, наверное, вам как-то объяснили, почему вас отстранили от соревнований в тот момент, когда вы лидировали в Кубке мира?
— Нет. Сначала вдруг резко отстраняют, потом вдруг так же резко разрешают выступать. Я не могу это комментировать.
— Хорошо. Поговорим тогда о скелетоне. Когда летишь по ледяному желобу вниз головой на скорости 140 км/час, страшно не бывает?
— Нет. Страшновато поначалу, когда первый год занимаешься. А сейчас просто не до этого — все очень быстро происходит, нет времени бояться.
— Обычно разница в результатах — это десятые доли секунды. Разве может человек почувствовать их на трассе?
— Конечно, доли секунды почувствовать нельзя. Но, как правило, сразу понимаешь, что где-то немного ошибся и результат будет хуже.
— Сколько у вас скелетонов?
— Один. Я на нем и тренируюсь, и выступаю уже два года.
— В этом году вам исполнится 32 года. И, наверное, не так далёк тот день, когда придётся заканчивать с большим спортом. Есть в России скелетонисты, готовые прийти Третьякову на смену?
— Переживать по этому поводу не стоит. Как только я уйду, моё место сразу займут. Сейчас я бы выделил чемпиона мира среди юниоров Никиту Трегубова. Он, кстати, тоже из Красноярска. Очень способный парень, радует меня.