Первый заместитель генерального директора, генеральный продюсер АО «Первый канал» Александр Файфман — о рейтингах «спорта номер один», проблемах пиратства, дружбе с Евгением Гинером и непростых взаимоотношениях с ФИФА.
Где границы компромисса?
Константин Столбовский: Говорят, главный и чуть ли не единственный лоббист интересов футбола на «Первом канале» — Александр Файфман. Это правда?
Александр Файфман: Главный лоббист отечественного футбола на сегодняшний день — глава Российского футбольного союза Виталий Леонтьевич Мутко, но он не работает на «Первом канале». А я на себя лишнего не возьму.
— Тогда так: звонит Виталий Леонтьевич на «Первый» и заводит речь о достижении взаимоприемлемых телевизионно-футбольных позиций — по трансляциям, ценовой политике и так далее. Правда ли, что эти вопросы решаете с ним именно вы?
— Нет, и это неправда. Моя работа заключается, в частности, в том, чтобы по возможности продвинуть самые разные вопросы поближе к точке решения. Совмещение двух должностей — первого заместителя генерального директора канала и генерального продюсера — предполагает именно такую поведенческую модель, и футбол здесь вовсе не исключение. В силу определенного набора личных опций я, наверное, понимаю, в какой зоне возможен компромисс, но при этом в переговорах всегда стою на позициях канала, а не футбола.
С другой стороны, достаточно богатый опыт общения с футбольным истеблишментом позволяет тратить на достижение компромисса меньше времени, потому что на уровне человеческого общения взаимопонимание с людьми футбола давно достигнуто. Они прекрасно чувствуют, до какой степени можно отстаивать интересы футбола, а я — где граница компромисса для канала. Но я, повторяю, вовсе не представляю интересы футбола на «Первом».
— Приоритеты, стало быть, расставлены раз и навсегда...
— На «Первом канале» нет такой формы назначения — «навсегда». Но пока действует мой контракт, приоритет очевиден. Это даже не обсуждается.
— Не знаю, стоит ли называть эту историю печальной, но по факту получается так, что виду спорта номер один практически нет места на канале номер один.
— Я так не считаю. Как минимум потому, что канал показывает все матчи сборной России. Если мы говорим о виде спорта, то стоит понимать: в сознании преобладающей части нашей аудитории замечательная игра с мячом, любимая миллионами, не делится на футбол клубный и футбол сборных. А матчи сборной России «Первый канал» показывает эксклюзивно — значит, сказать, что вид спорта на нем не представлен, никак нельзя.
Чемпионат РФПЛ — турнир более системный, растянутый во времени и пространстве, и это уже совсем другая история. Но и его ключевые события мы стараемся отражать в информационных выпусках. Да, в этом сезоне мы не показываем матчи чемпионата России, но это, скажем так, не выбор канала. Это выбор РФПЛ. Прежде нам иногда перепадали топовые игры, однако в рамках нового соглашения между РФПЛ и «Газпром-Медиа» этого права «Первый» постепенно лишился.
Я коллег, безусловно, понимаю: им нужно поднимать новый канал, который хочет показывать футбол как можно больше. Такова стратегия конкурентов. Обсуждать и комментировать ее я, разумеется, не стану.
Справка
Александр Файфман. Родился 10 августа 1967 года в Саратове.
- В 1988 году окончил театральный факультет Саратовской государственной консерватории им. Л. В. Собинова. До 1990 года работал в саратовском ТЮЗе и на саратовском телевидении.
- С 1990 года — в Москве. Режиссер Центрального телевидения.
- С 1995 года — художественный руководитель курса в Институте телевидения и радиовещания.
- С 1996 по 1997 год — арт-директор рекламного агентства «ВИД».
- С 1997 по 1998 год — главный режиссер и заместитель главного продюсера канала НТВ.
- С осени 1998 года — главный режиссер и заместитель генерального продюсера телекомпании «ВИД».
- С июня 2001 года — генеральный продюсер ОРТ.
- С сентября 2002 года — первый заместитель генерального директора, генеральный продюсер ОАО «Первый канал».
- С июня 2012 по 2015 год — председатель Совета директоров ООО «Лига-ТВ».
В разные годы являлся режиссером и продюсером многих популярных телепрограмм, шоу, концертов, музыкальных фестивалей и масштабных зрелищных проектов.
Премии и награды:
- Пять премий «ТЭФИ» в номинациях «Продюсер года» и «Лучшая развлекательная программа» (проекты «Новогодняя ночь на НТВ», «Звезды на льду», «Цирк со звездами», «Ледниковый период»).
- Обладатель трех премий «Овация» в номинациях «Лучший видеоклип», «Лучший режиссер» и «Лучшее шоу».
- В 2006 году за большой вклад в развитие отечественного телерадиовещания и многолетнюю плодотворную деятельность награжден государственной наградой «Орден почета».
- В 2014 году за организацию и проведение церемоний Олимпийских игр в Сочи награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
Чужая модель
— А в принципе достоин, с вашей точки зрения, российский футбол того, чтобы его показывали 145 миллионам россиян?
— Вот именно сегодня его показывают, на мой взгляд, больше, чем он того заслуживает, и я сейчас объясню, что имею в виду.
Во всем мире футбол не живет без платного телевидения, а платное телевидение не живет без футбола. Нет ни одной страны, кроме России, где бы эта спарка не работала. У нас все иначе. У нас футбол — далеко не всегда бизнес. Часто это что-то такое неопределенное из области удовлетворения личных амбиций — с привлечением не только собственных и спонсорских, но и государственных средств: через региональные бюджеты, через госкорпорации. Так или иначе, коммерческая модель в нашем футболе точно не доминирует.
Вместе с тем у нас очень слабо развита культура потребления платного телевизионного контента, а пока люди устойчиво не привыкли платить за просмотр, мы никаким образом не сможем достойно продавать этот продукт. Именно по этой модели живут все развитые футбольные страны, в том числе Британия, которая поражает наше с вами воображение космическими цифрами. Когда-то Руперт Мердок поднимал свой Sky футбольным контентом, а теперь мы, схватившись за голову и закрывая глаза, тычем пальцем в условия соглашения между телевидением и английской премьер-лигой, понимая, что это совсем другая Вселенная.
— Не наша...
— Дело в том, что все эти замечательные цифры — следствие эволюции общественного сознания. Налицо разные потребительские модели, в том числе применительно к телевизионному контенту. Очень немногие из 145 миллионов россиян готовы сегодня платить за футбол, даже если речь идет о матчах категории «топ». Это медицинский факт. Но сейчас растет поколение, воспитанное интернетом, которое уже на подсознательном уровне готово оплачивать скачивание, клик, ссылку. Возможно, победив пиратство, именно через просмотры матчей в интернете мы получим спустя время первую волну монетизации.
И не стоит забывать опыт «Лиги-ТВ», которая развивалась достаточно динамично. В пике просмотров мы имели несколько сот тысяч платных подписчиков — неплохой результат, хотя, конечно, недостаточный для такой гигантской страны, как Россия.
Можно, кстати, визуализировать проблему, оценив заполняемость стадионов. Эта статья дохода, одна из основных для клубов — так называемый box office, то есть продажа билетов, — находится у нас на запредельно низком уровне. Давайте с Англией сравнимся и в этом показателе, он ведь более доступен. Результат будет примерно тот же.
Так что стоит включить объективность: люди наши, да, футбол любят, знают и понимают, но пока явно недостаточно для того, чтобы он успешно коммерциализировался.
Люди хотят болеть за страну
— Объективность требует в первую очередь говорить о качестве футбола.
— Так ведь у нас и принято чаще ругать футбол, чем хвалить его. В большей степени это касается сборной, но и клубам достается. Однако если мы закрепились на шестом месте в клубном рейтинге УЕФА — значит, не все так плохо. Да, на фоне матча Лиги чемпионов с нереальной голевой феерией и запредельными по драматизму моментами, из которых «Барселона» выжала невозможное, трудно культивировать серьезный интерес к большинству матчей чемпионата России. Мы немедленно впадаем в уверенность в том, что болтаемся где-то в районе дна. Действительно, разрыв между топ-клубами ведущих чемпионатов и средним уровнем чемпионата России гигантский. С другой стороны, три клуба в Лиге чемпионов, — это больше, чем у Португалии. И это значит, что мы совсем немного отстаем от Франции, яркий представитель которой участвовал в том знаменитом матче с «Барсой», о котором я по случаю вспомнил. С точки зрения спортивного результата, получается, мы почти соседи.
Настоящий болельщик — болельщик вдумчивый, увлеченный — понимает и причинно-следственные связи: ну невозможно добиться больших результатов, не инвестируя силы, время и деньги в развитие детского спорта, в создание нормальных селекционных служб, в обучение тренеров, в массовость вида спорта! Но даже построив правильную систему, к усилиям придется приложить еще и терпение, потому что рывок к сияющим вершинам не случится завтра. Дети должны вырасти и пройти через очень жесткий и справедливый отбор.
И вот тут нас поджидает очередная опасность, связанная с общим уровнем этического сознания. Обществу еще только предстоит понять, что в большой футбол должны играть действительно самые достойные, самые трудолюбивые и талантливые ребята, а не те, чьи родители очень сильно хотят помочь своим детям в достижении цели.
В этом смысле наши тренеры находятся в очень непростом положении. Они зажаты в тиски. С одной стороны, на них давит необходимость получения спортивного результата, с другой — слишком целеустремленные родители, с которыми им приходится иметь дело каждый день.
Я не знаю, как решаются эти проблемы в Португалии или во Франции, но у нас они пока решаются слабо. А главное зеркало, которое отражает текущее состояние дел, — сборная. Почему она играет так, как играет, — вопрос сугубо специальный. Меня в этой связи другое печалит: если раньше «Первый канал» рубился за показ матчей сборной до хрипоты, то теперь воспринимает их как некое обременение. И, поверьте, не только потому, что настоящая спортивная борьба и товарищеские матчи — две вещи несовместные, но и потому еще, что отношение к сборной в обществе изменилось. Болельщик, который готов уделить футболу некоторое количество времени, настроен нынче весьма скептично.
Между тем аудитория «Первого канала» состоит большей частью из людей, которым интересен не столько футбол в его первозданном виде, а флаг, гимн и герб России. Они хотят болеть за страну! Но ведь череда спортивных неудач, этических скандалов, отсутствие яркой игры — все это никак не привлекает к экрану телезрителя, для которого футбол есть зрелище не обязательное, а только лишь желательное.
— Может, стоит тогда признать, что в России для развития футбола делается не просто мало, а не делается ничего?
— Ни за что не соглашусь. Правда, скорее всего, в том, что жизнь состоит из взлетов и падений, а футбол есть срез жизни. Мы никогда не были футбольной супердержавой, как бы кому ни хотелось максимально выгодно себя позиционировать. Какими результатами мы гордимся? Например, двумя олимпийскими победами — в 1956-м и в 1988-м. Сегодня мы были бы и этим счастливы, но давайте все-таки признаем, что уровень олимпийского футбольного турнира — не самый серьезный критерий качества. Мы нередко удачно выступали в квалификациях крупнейших турниров, а чемпионами становились один раз, когда в финальном турнире первенства Европы, первом по счету, играли четыре команды.
Однако в 1988 году сборная СССР добралась до финала континентального первенства, в новейшей истории заходила в четверку лучших. Это было совсем недавно. И все мы помним время, когда довольно безликая игра сборной в Японии породила погромы на Манежной. То есть и у нас футбольные бумы имели место.
Или доходы должны расти, или уровень будет падать
— Вопрос человеку профессионально успешному, обладателю богатого и интересного жизненного опыта: можно ли, на ваш взгляд, монетизировать российский футбол, уничтожив потребительскую модель, в которой он давно существует? У вашего друга Евгения Гинера ответ нашелся — я свидетель...
— Отвечу так: мы обязаны это сделать, ибо все футбольные процессы в любом случае материальны и должны иметь под собой абсолютно конкретную основу. Но когда это произойдет, я даже предположить не могу, тем более что проблема, повторяю, затрагивает не только создателя продукта, то есть людей, посвятивших свою жизнь игре в футбол, но и его потребителя. Очень многое должно измениться в обществе, причем я говорю не только об экономических процессах. Нам предстоит на уровне сознания измениться.
— А на правовом уровне?
— Правовой нигилизм — как раз одна из проблем того клубка, который я постарался обозначить. Как он размотается и когда — крайне сложно прогнозировать. Уверен в другом: не размотав его, мы долго не продержимся. На энтузиазме, желаниях и амбициях держать шестое место в Европе невозможно. Когда-нибудь эта история схлопнется. Так что либо доходы должны расти, либо уровень будет падать. Но скажу честно: думать о том, что наш клубный рейтинг сползет до нынешнего уровня рейтинга сборной, для меня просто невыносимо.
— Может помочь становлению бизнес-модели закон о профессиональном футболе, как полагаете?
— Я настолько не юрист, что ничего про это не знаю. Я менеджер, я пытаюсь анализировать определенные процессы, а регулирование и законотворчество понимаю неважно. Знаю только, что с пиратством, например, надо бороться независимо от того, хотят пираты воровать футбол, музыку или кино. А еще уверен в том, что люди, создающие продукт, должны быть правильно оценены и премированы обществом. Вот моя позиция на уровне простой логики. Тем более что наша проблема, как известно, не столько в отсутствии законов, сколько в их исполнении...
Гинер всегда находит выход
— Всем известно, что вы болельщик ЦСКА. Почему, интересно, не «Сокола»?
— А потому что в моем саратовском детстве хорошего футбола в городе не наблюдалось вообще. Нет, клуб-то существовал, он играл где-то во второй лиге, но ходить на стадион — даже идеи такой не было. Я на трибуну впервые попал в Москве. Тогда был расцвет «Локомотива», меня занесло на какой-то еврокубковый матч — и зацепило уже так, что без шансов на спасение.
Зато в Саратове гремел хоккей. «Кристалл» периодически барражировал из первой лиги в высшую и обратно, и у меня была возможность вживую посмотреть на первую пятерку ЦСКА и Владислава Третьяка в воротах. Вот кто был моим кумиром!
Попытка, скажем так, приблизиться к людям футбола тоже, вероятно, была неслучайной. Я в течение трех лет возглавлял совет директоров «Лиги-ТВ» и очень тесно общался, в частности, с владельцами и президентами клубов. Общение это много дало мне для понимания процесса и, как ни странно, для понимания самой игры. Не знаю, помог ли я кому-то в понимания маркетинга и законов массового восприятия, но, надеюсь, не без этого. Сейчас РФПЛ развивает свои телевизионные проекты без моего участия, и я искренне желаю ей успеха.
Но мои симпатии к людям футбола и потребность быть по возможности ближе к игре и всему, что с ней связано, — они сохраняются. Президент ЦСКА Евгений Гинер — мой друг. Этой дружбе уже лет 15, и я давно понял: болеть за кого-то, кроме ЦСКА, я просто не могу. Будучи вовлеченным в некоторые внутриклубные процессы, сопереживая Евгению в отдельных ситуациях, которые кажутся безвыходными — а он всегда этот выход находит, такой уж он человек, — я внутренне им восхищаюсь и от души помогаю всем, чем только могу. Вплоть до строительства стадиона.
Теперь, приходя на этот стадион, я особенно глубоко понимаю: очень-очень хочется, чтобы здесь всегда были аншлаги, чтобы команда показывала и результат, и зрелище. Когда чего-то не хватает, радость переходит в боль. ЦСКА теперь часть моей жизни. Так к нему и отношусь.
— Сколько времени футбол отнимает у вас сегодня?
— Не отнимает ни минуты. Футбол мне только дарит. Это единственное зрелище, которое я готов наблюдать неограниченное количество времени, если вдруг выпадает такой шанс. Я, безусловно, отдаю себе отчет в том, что футбол на стадионе и футбол по телевизору — два разных зрелища, но я готов с одинаковым удовольствием поглощать и то, и другое. Причем никак не сказать, что по телевизору я только «эль класико» буду смотреть, а на стадионе — исключительно топ-матчи. Ничего подобного! Любой футбол мне в радость, даже детский. Ничто другое так не примиряет меня с окружающей действительностью.
Вообще подозреваю, что феномен этого вида спорта мы никогда до тонкостей не изучим и не поймем. Остается просто принять как факт: миллионам людей он нравится больше всего остального совсем не случайно.
— В общем, футбол на вас может рассчитывать?
— Пока рассчитывал. Может, после нашей встречи что-то изменится, но на данный момент все по плану.
Дурная практика
— Недавно вы дали достаточно грустное интервью относительно телевизионных прав на Кубок конфедераций, охарактеризовав взаимоотношения с ФИФА «мертвой точкой». Что изменилось за последние недели?
— Только один момент: событие все ближе, а мы к решению вопроса не приблизились. Стоим на месте. Грустное интервью, вы сказали? Я могу и весело эту историю изложить, нет проблем, но ситуация такая, какая есть. Просто людям, которые к ней неравнодушны, грустно это осознавать.
— А главная проблема, конечно...
— Правильно: отсутствие денег. Представления высшего руководства ФИФА о нашем рынке не соответствуют действительности. Выяснить правду, честно говоря, несложно, как и понять, что мы, переговорщики от России, совсем не горим желанием банкротить свои компании. ФИФА же рассуждает примерно так: раз у нас такой слабенький рекламный рынок — ну пусть тогда государство раскошелится, поддержит. Или, скажем, внебюджетное финансирование включит. У нас на эту тему тоже есть позиция: государству, скорее всего, есть на что тратить деньги, кроме покупки телевизионных прав. Это одна сторона медали. А вот другая: практика эта в принципе неверная, дурная, потому что цифры имеют обыкновение со временем становиться просто статистикой и создавать прецеденты. Если деньги берутся не с рынка, а со стороны, это шлейфом бьет по всем спортивным трансляциям, и мы через время начинаем, например, за биатлон переплачивать. Биатлон, правда, не самый удачный пример, потому что это единственный вид спорта, который растет колоссальными темпами и по динамике смотрения бьет всех. Но суть, полагаю, ясна.
Да, мы прилично рискуем. Мы, наверное, не получим нормального аудиторного внимания к этому событию — в силу того, что не успеем нормально его раскрутить. Но раскручивать Кубок конфедераций, не имея телевизионных прав и даже уверенности в том, что мы его покажем, было бы, наверное, легкомысленно.
— Неожиданная для вас динамика развития событий?
— Абсолютно ожидаемая. Хотя бы потому, что я был в числе последовательных противников того, чтобы примерно так, как хочет сегодня ФИФА, поступать с правами на Олимпийские игры в Сочи. Всегда считал, что нужно находиться в реальном секторе экономики: вот сколько есть денег на рынке — столько и надо предлагать коллегам, которые владеют правами. Это моя устойчивая переговорная позиция. Но вынужден с сожалением констатировать: сейчас у руководства мировым футболом стоят люди, которые не очень склонны к компромиссу. Или, как вариант, недостаточно опытны для того, чтобы быть гибкими.
Понять эту линию в целом несложно, ибо порой люди приходят на рынок просто потому, что им очень деньги нужны. В ФИФА новое руководство, оно понимает, что у организации куча финансовых проблем. В ФИФА при этом знают, что хозяева крупных турниров исторически платят за телеправа неизмеримо больше, чем гости. И вот ФИФА, недолго думая, идет по кальке: предыдущий чемпионат мира состоялся в Бразилии, стало быть, отношение к футболу в России ровно такое же, как в Бразилии...
Кстати, Кубок конфедераций и чемпионат мира — один кейс. Кубок конфедераций — часть пакета, отдельно его никто не продает.
— Вопрос на выход, Александр Анатольевич: кто из тренеров, которых вы помните или, может быть, знаете лично — ваш кумир на все времена?
— Лобановский.
— Почему?
— Истинный масштаб гения можно оценить только через призму времени. Если говорить конкретно о футбольных тренерах — наверное, после смерти. Мы, конечно, и в настоящем моменте чаще всего понимаем, что живем в одно время с успешным специалистом, человеком, который в состоянии лучше многих организовать процесс и дать результат. Но с расстояния ты ясно осознаешь, что человек, опередивший время на годы и десятилетия, является именно гением. А если гений рождается в не самой футбольной стране — это еще и чудо. Отвечая на ваш вопрос, я имею в виду именно чудо и рисую в сознании образ Валерия Васильевича Лобановского.
Источник: «Футбол: трибуна тренера»