Выпускника института Иностранных языков, работника политической редакции ТААС было сложно представить в роли спортивного комментатора, но, как утверждает сам Виктор Михайлович, он всегда стремился попасть именно в эту сферу.
Его первая ТВ-программа «Спорт-Уикенд» появилась в момент, когда на телевидении было время перемен, уходили комментаторы и обозреватели старой волны, появлялось много новых самостоятельных проектов. Именно в это время Гусеву предложили параллельно комментировать футбольные матчи. А в 1992 году началось его сотрудничество с «Первым каналом», которое продолжается по сегодняшний день.
«АиФ»: - Виктор, каковы главные спортивные итоги 2010 года?
Виктор Гусев: Я не буду оригинален: главный итог – то, что мы получили возможность проведения Чемпионата Мира по футболу 2018 года. Если бы у нас были особые достижения на Олимпиаде в Ванкувере, или если бы мы принимали участие в Чемпионате Мира по футболу в Южной Африке и добились бы там каких-то успехов, можно было бы поспорить. Поскольку не было ни того, ни другого, то на первом месте полученный нами Чемпионат Мира по футболу. Это очень большое событие, потому что многие поколения наших сограждан не имели возможности в течение своей жизни надеяться на то, что страна примет Чемпионат Мира по футболу. Нам с вами повезло, если мы доживем…
«АиФ»: - Отношение россиян к ЧМ-2018 неоднозначно, а каково ваше личное мнение? Что даст нам чемпионат?
В.К.: -Я знаю, что в любой стране есть некий процент людей, которые против проведения таких соревнований, как Олимпийский игры, Чемпионат Мира по футболу – и это понятно, есть недовольные, есть люди, не очень интересующиеся этим видом спорта. Но ведь, помимо того, что такой турнир дает стране возможность развития инфраструктуры, мы еще и сможем увидеть лучший футбол, который есть в мире, у нас дома. И это очень здорово. Это колоссальный подарок болельщикам, я уже не говорю о том, что Чемпионат мира дает возможность нашей сборной без отборочных матчей попасть в финальный турнир.
Что касается вопросов, которые поднимает читатель, то недаром же был спор среди городов за право проведения матчей Чемпионата Мира. И несмотря на то, что список уже закрыт, появляются новые города, которые тоже хотят принимать участие в подготовке к Чемпионату, так как это дает им развитие в плане инфраструктуры, гостиниц, дорог. Те, кто в другой ситуации об этом не позаботились бы, сейчас вынуждены будут начать и довести работу до конца, потому что это вопрос престижа страны, да и сохранения своей должности и работы теми людьми, которые отвечают за развитие на местах.
Что касается бюджета, я думаю, что деньги на эти соревнования у нас есть. На мой взгляд, любая страна мечтала бы о таком тандеме – Олимпиада и большой футбол. К тому же, мы еще параллельно боремся за проведение в 2016 году Чемпионата Мира по хоккею – тогда получится этакая тройная супер-серия. Мне кажется, что очень многие в мире нам завидуют. Тем более, деньги, которые мы получим, перекроют с лихвой все наши затраты. Когда шла серьезная борьба за Олимпиаду, Чемпионат Мира – это была борьба не только за престиж страны, но и за хорошую прибыль.
«АиФ»: - Говоря о болельщиках… Конец года был омрачен событиями на Манежной площади, когда некоторые радикальные группировки, прикрываясь их именем, устраивали беспорядки…
В.Г.: Ключевые слова: «прикрываясь их именем». События на Манежной площади не имеют прямого отношения к болельщикам. Тут вопрос, выходящий далеко за рамки футбола. Если вы соберете 100 молодых людей, весьма велика вероятность того, что 30 из них будут у себя дома иметь футбольные шарфы, но это вовсе не означает, что это акция футбольных болельщиков. Происшедшее можно рассматривать, например, как попытку неких сил проверить на прочность наше правительство. К тому же столкновение на национальной почве – серьезный вопрос, который до событий на Манежной площади искусственно сохранялся где-то внутри и зрел, как нарыв, впоследствии разорвавшийся у стен Кремля. Так что это все гораздо более широко и глубоко, чем просто футбол. К сожалению.
«АиФ»: - Кого вы считаете своими учителями в профессии комментатора?
В.Г.: -Я считаю учителем моего отца, который привел меня на футбол, давал мне книги о спорте, журналы, газеты, научил вести статистику, рассказывал мне о футболе прошлого, а потом давал оценку моих репортажей и журналистской деятельности. Кстати, я свой первый матч откомментировал на ТВ, когда мне было уже 38 лет. Оценки отца для меня были самыми важными.
Когда мне задают такой вопрос, от меня ждут ответа: Николай Озеров. В какой-то степени, это тоже верно – он был главным комментатором моего детства, тем более с ним я познакомился рано, когда он приезжал к нашему соседу – знаменитому актеру Игорю Ильинскому играть в теннис на корте на соседнем участке, и мы, будучи мальчишками, подавали им мячи. Когда я пришел на телевидение Николай Николаевич уже был серьезно болен, лежал в больнице, я приезжал к нему, делал репортаж для программы на Первом канале. Так состоялось наше второе знакомство.
Соблазн сказать, что я учился у Озерова, велик, но на первое место в этом смысле я, все-таки, поставлю моего отца.
«АиФ»: - У вас очень нервная работа. Вы ведь действительно сопереживаете игрокам, не так ли?
В.Г.: - Самое сложное, с чего должен начать каждый комментатор, - понять то, что у нас профессия сугубо субъективной оценки. Это не бег или прыжки в высоту - где секунды и сантиметры - а, скорее, синхронное плавание, фигурное катание – где ты понравился или нет. Не нужно отчаиваться, если ты начал работать и получил 5 отрицательных откликов сразу, потому что скоро на эти 5 найдется 15 положительных. Надо «обрасти носороговой шкурой», принимая стрелы критики, отбрасывать ненужное, идти вперед, знать, что ты честен перед собой, делаешь все, что нужно, чтобы у тебя был нормальный комментарий. Необходимо уметь готовиться к репортажу. Если говорить о статистике, есть смысл выписать данные на каждого футболиста. И тут срабатывает эффект шпаргалки: когда ты таким образом подстраховываешься перед экзаменом, цифры сами откладываются в голове. Многое нужно держать в голове. Нет смысла просто сообщать, что рост такого-то нападающего 172 см, а весит он 73 кг. Эта заготовка срабатывает только тогда, когда форвард, прыгнув в штрафной, победит в воздухе 190-сантиметрового защитника. Перед тобой в кабине монитор, который нужен в основном для того, чтобы знать, что в этот момент видит телезритель. Если, например, показывают тренера, то нужно быстренько сместить внимание и сказать два слова о нем. Монитор очень маленький. Когда идет повтор, и должен оценить, было ли положение вне игры, часто уместнее сказать: «Что ж, давайте оставим это на усмотрение судьи». Таким образом, мы спасаем собственную шкуру, потому что разобраться в сложной ситуации этот несчастный монитор ну никак не помогает. Так что, мы уходим от решения не потому, что мы такие тактичные и не хотим обидеть судью или не знаем правил. А зритель может подумать, что комментатор не разбирается. Глядя на поле и на монитор, ты должен каким-то третьим глазом оценивать то, что происходит на скамейке запасных, не готовится ли какая-нибудь замена, что делают зрители, заглядывать в свои записи. Нужно уметь концентрироваться. Мне помогло то, что в институте иностранных языков, который я окончил, очень серьезно относились к предмету «синхронный перевод». Это очень сложная работа, но и очень хороший навык работы в кабине с микрофоном, для будущего комментатора в том числе. Кстати, продолжаю заниматься синхронным переводом уже 20 лет - перевожу конгрессы Международной Федерации хоккея, поэтому все детали обсуждения новшеств в хоккейных правилах мне знакомы даже больше, чем дискуссия о футбольных. (улыбается)
Говоря о всех трудностях, я нисколько не жалуюсь. Работа комментатора потрясающе интересная. Уже хотя бы потому, что ездишь бесплатно на чемпионаты мира, не думая о билетах (смеется), обсуждаешь это с друзьями и зрителями. А трудности только делают нашу работу еще более привлекательной. Это профессиональный вызов, на который интересно отвечать.