Сила научных генов
Если бы русский генерал Василий Васильевич Корвин-Круковский в середине XIX века каким-то необычайным образом узнал о науке генетике, тогда он, наверное, не задавал бы себе вопроса, отчего его младшую дочь Софью так тянет к точным наукам.
Дед девочки по материнской линии, генерал от инфантерии Фёдор Фёдорович Шуберт, был известным математиком, а прадед Фёдор Иванович Шуберт — прославленным астрономом и геодезистом. Оба они были действительными членами Петербургской академии наук.
Отличное образование имел и отец девочки — семье, по преданию ведущей свой род от венгерского короля Матвея Корвина, покровителя наук и искусства, иное просто не пристало.
Елизавета Фёдоровна владела четырьмя языками и прекрасно играла на пианино, но свои таланты могла применить исключительно для воспитания детей и светских вечеров.
«Новый Паскаль» в юбке
Возможно, судьба Софьи сложилась бы так же, как у матери, если бы её отец, генерал Корвин-Круковский, не был бы в постоянных разъездах по делам службы. Мать в одиночку с трудом справлялась с Софьей и её старшей сестрой Анной. Девочки тянулись к знаниям, но при этом с юных лет отличались свободомыслием и непокорностью.
Любимцами родителей были Анна и младший брат Федя, в котором отец видел наследника гордой фамилии. По большому счёту, Фёдор Васильевич этих ожиданий не оправдал, промотав отцовское состояние и не выйдя в большие чины. Пожалуй, самым заметным деянием в его биографии стали мемуары о прославленной сестре.
Маленькая Софья, стремясь заслужить родительское внимание, прилежно училась. Курс мужской гимназии с домашним учителем она прошла за восемь лет, одновременно поражая наставников своими способностями в математике.
От талантов Софьи пришёл в восторг друг генерала Корвин-Круковского, профессор физики Морской академии Николай Тыртов, который окрестил девочку «новым Паскалем» и советовал отцу дарования позволить ей и дальше продолжить математическое образование.
Проблема заключалась в том, что в России женщин в университеты не принимали. А уехать за границу на обучение можно было только с родительского согласия, которого генерал Корвин-Круковский давать не собирался. Он намеревался выдать дочерей замуж и заставить их выбросить «учёную дурь» из головы.
Фиктивный брак и сестра-революционерка
В итоге сёстры составили против отца самый настоящий заговор. Они решили уехать за границу, заключив фиктивный брак с мужчинами — в этом случае отец их замыслам воспрепятствовать уже не мог.
«Подельником» 17-летней Софьи становится молодой учёный Владимир Ковалевский, человек энергичный, но, в отличие от девушки, не обладавший холодным математическим умом.
В 1868 году Софья выходит замуж за Владимира Ковалевского, а в 1869 году уезжает за границу, где поступает в Гейдельбергский университет, где сразу становится знаменитостью. Спустя год она начинает учиться и пишет свои первые самостоятельные работы в Берлинском университете.
План удался, однако он не учитывал только одного обстоятельства — фиктивный муж влюбился в Софью по-настоящему. Однако увлечённая наукой молодая девушка ответила ему решительным отказом, и Владимир уехал.
Тем временем сестра Софьи Анна, также перебравшаяся за рубеж, уехала во Францию, где вышла замуж уже по-настоящему, за французского социалиста Виктора Жаклара.
В 1871 году Софья Ковалевская рискнёт научной карьерой, присоединившись к Парижской коммуне. Анна и Софья будут ухаживать за раненными коммунарами, а Виктор Жаклар станет одним из руководителей Коммуны. После поражения коммунаров от смерти Виктора спасёт помощь Софьи, жены Анны и Владимира Ковалевского.
Формула любви
После политических страстей Софья Ковалевская возвращается в мир формул. Весной 1874 года она заканчивает работу «К теории дифференциальных уравнений в частных производных», которая задумывалась ей как докторская диссертация. Исследование Ковалевской войдёт во все курсы анализа под названием «Теорема Коши – Ковалевской». В июле 1874 года Геттингенский университет присвоил Софье Ковалевской степень доктора философии по математике и магистра изящных искусств «с наивысшей похвалой».
Это был небывалый успех в научном мире для женщины вообще, и для русской женщины тем более. А доктору философии к тому времени было всего 24 года.
Софья возвращается в Россию, мечтая преподавать математику в университете. Но максимум, что могут разрешить женщине в царской России — это преподавание арифметики в начальных классах женской гимназии. Для учёного уровня Ковалевской подобная участь выглядит просто насмешкой.
И здесь происходит неожиданное — Софья влюбляется в своего фиктивного мужа, Владимира Ковалевского. Пара начинает жить полноценной семьёй, страдая при этом от безденежья и отсутствия работы. К тому же Софья тяжело переносит беременность, постоянно срываясь на муже.
В 1878 году у Софьи и Владимира рождается дочь, которую, как и маму, назвали Софьей. Молодую маму настигает послеродовая депрессия, и она уезжает в Париж, оставляя дочь на попечении родственников. Владимир, несмотря ни на что любящий жену, решает окончательно отказаться от научной карьеры и заняться бизнесом, дабы обеспечить будущее семьи.
Это оказывается катастрофической ошибкой. Один проект Владимира терпит крах, другой… Семья остаётся без средств к существованию. Сломавшийся морально, в апреле 1883 года Владимир Ковалевский покончил с собой. Для Софьи это стало тяжелейшим ударом. Только сейчас она поняла, насколько любила мужа.
Своя среди чужих, чужая среди своих
33-летняя женщина с пятилетней дочерью на руках, лишённая каких бы то ни было средств, из России уезжает в Берлин, обращаясь за помощью к своему учителю, «отцу» современного анализа Карлу Вейерштрассу.
Учёный пускает в ход все свои связи и добивается для Софьи места профессора кафедры математики в Стокгольмском университете. Ей поставлено условие — первый год читать лекции по-немецки, начиная со второго — уже на шведском. И здесь снова сказала своё слово генетика: мамины способности к языкам проявились и в Софье.
Она не только читает лекции на шведском, она пишет на нём свои новые научные труды и даже повести и рассказы. Да, в женщине-математике проснулся и недюжинный литературный талант.
В 1888–1889 годах Софья Ковалевская публикует свои самые значимые работы. В первой она открывает третий классический случай разрешимости задачи о вращении твёрдого тела вокруг неподвижной точки, во второй — исследует вращение тяжёлого несимметричного волчка.
Эти научные труды отмечены большой премией Парижской академии наук, премией Шведской академии наук, а также пожизненным званием профессора Стокгольмского университета. Следом вроде бы сдалась и Родина — Софья избирается членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук.
В Европе обожают «профессора Соню» (так Ковалевскую называли коллеги-учёные), но её тянет домой, в Россию. Согласно тогдашним правилам Российской академии наук, новый академик может быть избран только после смерти одного из действительных членов академии.
Когда в 1890 году не стало математика Буняковского, профессор Ковалевская приехала в Россию в надежде на то, что именно её изберут на вакантное место.
Никто на тот момент не заслуживал этого больше, чем Софья. Но когда она, как член-корреспондент, пожелала присутствовать на заседании академии, ей было заявлено, что присутствие женщин не в обычаях академического собрания.
Россия плюнула в лицо своей великой дочери. Софья вернулась в Стокгольм, чтобы продолжить научную и литературную деятельность.
Ошибка царского министра
У неё было много планов, но в конце 1890 года, возвращаясь после поездки по Европе в ставший уже практически родным Стокгольм, она подхватила простуду. Недомогание перешло в воспаление лёгких, с которым медики никак не могли справиться. Сказался и обнаруженный врачами ещё в детстве порок сердца.
10 февраля 1891 года Софья Васильевна Ковалевская умерла во сне. Ей был всего 41 год.
В 1880-х годах, когда Софья Ковалевская пыталась добиться места на кафедре одного из российских университетов, царский министр сказал ей: ни она, ни её дочь до таких времён не доживут.
Министр, чьего имени, в отличие от имени Софьи Ковалевской, никто не помнит, оказался не прав. Дочь профессора Ковалевской, Софья Владимировна, врач по специальности, переведшая со шведского на русский многие работы матери и написавшая воспоминания о ней, благополучно дожила до 1952 года. К этому времени в Москве, где она проживала, женщиной-профессором никого уже было особо не удивить.