70 лет назад, 16 июля 1945 года, на полигоне близ Лос-Аламоса (штат Нью-Мексико, США) была испытана первая в мире атомная бомба. Она называлась «Штучка». Несмотря на такое игривое название, взрыв получился весьма внушительным: вспышка от него была отчётливо видна на расстоянии 290 км. Испытания признали успешными, что позволило США вскоре применить атомное оружие уже за рубежом. 6 августа на Хиросиму сбросили «Малыша», а спустя три дня ядерный гриб от бомбы «Толстяк» вырос уже над Нагасаки. С военной точки зрения эти японские города для США никакой угрозы не представляли. Американцам просто требовалось продемонстрировать СССР то, что они теперь обладают новым сверхразрушительным оружием — «дубиной для этих парней», как его поэтично назвал президент Гарри Трумэн.
О трудностях сотрудничества Москвы и Вашингтона в ядерной сфере АиФ.ru поговорил с экс-начальником Службы спецконтроля Минобороны Сергеем Шушлебиным.
Анастасия Анушевская, АиФ.ru: 16 июля 1945 года на полигоне около Лос-Аламоса был проведён первый в мире ядерный взрыв. Удалось ли СССР зафиксировать его?
— Сергей Иванович, при каких условиях при Минобороны создавалась отдельная засекреченная структура — служба ядерного спецконтроля?
— Работа по определению дальних ядерных взрывов в СССР существенно ускорилась после первого в стране ядерного испытания, проведённого на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. Тогда была взорвана первая советская ядерная бомба, названная «РДС-1» в СССР и «Джо-1»* в США. Несмотря на то, что проект был строго секретным, США, Канада и Великобритания зафиксировали факт взрыва. Вопрос о том, как же всё-таки они смогли получить оперативную информацию о тогдашних наших испытаниях, и заставил советских специалистов обратить внимание на исследование способов обнаружения дальних ядерных взрывов.
Эти работы по поручению Правительства СССР возглавили Курчатов, Кикоини, Гамбурцев. Были привлечены институты академии наук СССР, Министерство обороны и предприятия среднего машиностроения. А непосредственно в Министерстве обороны был сформирован отдел, который и стал родоначальником Службы специального контроля (ССК). Его возглавил полковник Александр Иванович Устюменко, впоследствии первый начальник ССК, генерал-майор.
— Когда впервые советским специалистам удалось зафиксировать дальний ядерный взрыв?
— Впервые дальний ядерный взрыв был зафиксирован в сентябре 1952 года, это были испытания на атолле Моруа в США. О них немедленно доложили первому заместителю министра обороны СССР Александру Михайловичу Василевскому. После этого служба успешно вела наблюдение за испытаниями всех стран, имеющих оружие такого типа.
— Какие взрывы проще всего обнаружить?
— Взрывы бывают подземные, наземные, воздушные, высотные. Последние проводятся в космосе. Проще зафиксировать взрывы, которые проводятся уже на известном ядерном полигоне, тогда их контроль и идентификация не представляют для специалистов особой сложности. Но вот если испытания проводятся в первый раз и в новом месте, то тут, конечно, задача усложняется. Например, требуется большее количество пунктов наблюдения. Это всё касается только подземных испытательных взрывов. Все остальные их виды запрещены с 1963 года.
— Сергей Иванович, что произошло со Службой после распада СССР?
— После развала СССР ССК должна была продолжать осуществлять контроль ядерных испытаний, соблюдать принятые международные обязательства по их ограничению. Впрочем, условия работы, конечно, коренным образом изменились — Россия лишилась наиболее эффективных пунктов наблюдения за взрывами в Казахстане, Киргизии и на Украине.
— Как удалось восполнить эти пробелы в системе ядерного спецконтроля?
— Было, конечно, нелегко. Тогда было важно активно взаимодействовать в этом направлении со странами СНГ. Специалисты успешно работали, и в 1993–1994 годах в результате консультаций с Казахстаном, Украиной и Киргизией были заключены договоры, позволившие на взаимовыгодной основе эксплуатировать находящиеся на их территории лаборатории и автономные сейсмические пункты наблюдения.
— Могли бы Вы на каких-нибудь конкретных примерах проиллюстрировать результаты работы ССК в постсоветский период?
— Вот, например, когда президентом РФ был Ельцин, на одной из встреч «без галстуков» в Японии его спросили — «Борис Николаевич, а известно ли Вам, что Пакистан провёл ядерное испытание в районе города Кветта»? Надо отметить, что в то время Россия поддерживала индийскую ядерную программу, и ядерные испытания в Пакистане могли существенно накалить международную обстановку. Тогда ситуацию спас аргументированный доклад, который был направлен с Пункта управления ССК начальнику Генерального штаба генералу армии Квашнину. В нём говорилось, что эти «ядерные испытания» были всего лишь землетрясением мощностью 1,5 балла по шкале Рихтера.
Ещё один любопытный случай был в 2006 году, когда КНДР проводила первые ядерные испытания. Специалисты ССК зафиксировали и идентифицировали их оперативно, а вот наши американские коллеги две недели не соглашались с оценкой Службы, заверяя, что это обычный взрыв в соляной шахте. Американцы даже попросили передать с госсекретарём Кондолизой Райс, которая в то время была в Москве, фрагменты материалов нашей регистрации для анализа. В итоге, изучив результаты работы, через две недели США признали, что Северная Корея провела именно ядерное испытание.
— Выходит, наши специалисты показали своим американским коллегам пример настоящего профессионализма.
— Да. И это лишь один из эпизодов. Есть и ещё масса примеров ювелирной работы ССК, в этом бесспорная заслуга наших учебных заведений и учителей-наставников. Но давайте некоторые итоги работы наших специалистов останутся тайной...
— Как изменились ядерные испытанияв XXI веке? Стали ли они безопаснее?
— С одной стороны, в 1990-х годах количество ядерных испытаний в мире значительно сократилось. 24 октября 1990 года завершил ядерные испытания СССР, 26 ноября 1991 года — Великобритания, 23 сентября 1992 года — США. В 1996 году были прекращены ядерные испытания во Франции и Китае. Но не всё так просто. В 1998 году эстафету у обладателей ядерного оружия подхватили Индия и Пакистан, а в 2006 году — КНДР. Теперь всё больше ядерных стран нацелены на подземные испытания, поскольку, как я уже говорил, их гораздо проще «замаскировать». Так, например, Северная Корея 12 февраля 2013 года провела третий взрыв такого типа. Впрочем, то, что они проводятся не на поверхности, не делает их менее опасными для людей, если они находятся вблизи. Учитывая огромные поражающие факторы, при любых испытаниях необходимо соблюдать установленные правила безопасности и находиться от полигона на значительном расстоянии.
— Учитывая, что ядерные испытания сегодня продолжаются, модернизируется ли техническое оснащение Службы специального контроля?
— Безусловно. В 2003 году на снабжение воинских частей был принят унифицированный комплекс пункта наблюдения К-802-ГЕО. Он стал основой модернизации автоматизированной системы контроля «Материк»: теперь взрывы фиксируются не только по сейсмическому методу, но и по инфразвуковому и магнитометрическому.
— Но ведь известно, что, согласно Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 года, сегодня государства не могут их проводить. Тем не менее, многие страны работают над усовершенствованием ядерных зарядов...
— Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) в настоящее время не вступил в силу, поскольку он не ратифицирован многими странами, в том числе и США. КНДР, кстати, в 2003 году вообще вышла из Договора. А Российская Федерация ДВЗЯИ подписала и ратифицировала. Уже много лет в Вене работает Подготовительная комиссия по подготовке этого Договора к вступлению. Конечного результата пока нет, к сожалению, но стремление идти вперёд наблюдается.
— Расскажите про аналог российской Службы специального контроля в Министерстве обороны США. Приходилось ли Вам сотрудничать с этим ведомством?
— Аналогом ССК в Штатах является Центр технических применений ВВС США (АФТАК). Наши специалисты взаимодействовали с АФТАКом с 1991 года по обмену сейсмической информацией и обучению сотрудников ССК в прототипе международного центра данных (МЦД) в Арлингтоне. Американцы активно работали в направлении создания международной системы мониторинга (МСМ) ядерных взрывов и подготовки Договора о запрещении ядерных испытаний. Однако движению ССК на пути включения в формируемую МСМ препятствовали обстоятельства, связанные, с одной стороны, с техническим отставанием отечественной аппаратуры от зарубежных аналогов, а с другой — сложностью сопряжения отечественных и зарубежных средств контроля, созданных на разнотипных аппаратуре и вычислительной технике. И тогда необходимость технического перевооружения нашей системы контроля ядерных испытаний стала очевидной. В этом существенную помощь нам оказал центр технических применений АФТАК США. Они помогли при оснащении Национального центра данных в Дубне. А российские специалисты, прошедшие обучение в Арлингтоне, до сих пор трудятся в Международном центре данных в Вене.
— А сегодня насколько тесно ССК сотрудничает с американскими коллегами?
— Двустороннего сотрудничества сегодня нет, но контакты и обмен информацией через МЦД продолжаются. А если США всё же ратифицируют ДВЗЯИ, тогда взаимодействие между странами в этом направлении, безусловно, перейдёт на новый уровень. Но пока этого не произошло, надо понимать, что ядерная угроза, о которой сказано так много, сохраняется. Ведь поймите: испытания — это по сути первый шаг к реальному применению такого оружия и, мягко говоря, огромному количеству человеческих жертв. Для того, чтобы этого не случилось, и работают специалисты нашей Службы. Они следят, чтобы мы могли жить в безопасном мире.
*«Джо-1» — своим американским прозвищем первая советская атомная бомба обязана Иосифу Сталину (Joseph Stalin), которого в американских СМИ также называли «дядюшкой Джо». Особые приметы «вождя народов» смотрите в инфографике.