В Министерстве культуры РФ отметили, что шедевр XV в. «является частью государственного музейного фонда РФ и будет передан Русской православной церкви на долгосрочное ответственное хранение».
В целом икона кисти Андрея Рублёва, написанная около 1420–1427 гг., т. е. почти 600 лет назад, провела в стенах храма без малого 500 лет. Это был Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры, построенный в 1422–1423 гг. Собственно, для него-то Андрей Рублёв и писал свою «Троицу», причём по личному заказу игумена обители Никона Радонежского, преемника Сергия Радонежского, самого почитаемого русского святого. Писал «в память и в похвалу преподобного Сергия». В Третьяковскую галерею её передали в 1929 г.
Смотрели и не видели
Современники Андрея Рублёва могли видеть его «Троицу» в полной силе и славе. Так, великий московский князь Василий II, посетив в феврале 1446 г. Троицкий монастырь, точно лицезрел весь блеск и великолепие живописи Рублёва. Это было едва ли не последним, что князь видел в своей жизни. Василию, захваченному в Троицком монастыре, через несколько дней выжжет глаза его двоюродный брат, князь Дмитрий Шемяка. И Василий II получит прозвище Тёмный.
Срок полного потемнения олифы, которой в Древней Руси покрывали иконы, составляет от 30 до 90 лет. Поэтому можно предположить, что дети и внуки Василия II Тёмного в отношении «Троицы» Андрея Рублёва были такими же «тёмными», хотя глаза им никто не выжигал. То, что видели в свои зрелые годы князья Иван III Великий и его сын Василий III, уже не было «тем самым» шедевром Рублёва. Что уж говорить о правнуке ослеплённого князя, Иване IV Грозном, который неоднократно ходил на богомолье к Троице. В лучшем случае он видел «эхо» иконы. В 1598 г., уже при царе Борисе Годунове, с «Троицы» Андрея Рублёва сделали копию. Она точно воспроизводит размер оригинала, а вот рисунок – не вполне, поскольку икона уже сильно затемнилась. По краскам же копия темнее раз в пять. Спустя всего пару лет потемнение дошло до такой степени, что икону пришлось «поновлять» – так тогда называли процесс переписывания изображения свежими красками прямо по поверхности старого письма, по едва различимым контурам. Потом, в 1635 г., пришлось поновлять и этот вариант. И так ещё трижды – один раз в XVIII и два раза в XIX в. Если учесть, что вся доска «Троицы», за исключением лиц, рук и ног изображённых фигур, с 1575 г. была закрыта «ризой», т. е. золотым окладом, то получится, что на икону смотрели, но Рублёва не видели.
«Свет, небеснее неба»
И только в XX в. стало понятно, чем именно восторгались современники Рублёва и почему во времена Ивана Грозного это превратилось в иконописный канон, когда Стоглавый собор 1551 г. в вопросе о том, как надлежит изображать Живоначальную Троицу, постановил: «Писать, как греческие иконописцы писали и как писал Ондрей Рублев». При расчистке иконы в глаза реставраторам ударил тот самый фаворский свет, которым, согласно Евангелию, просиял Христос при Преображении на горе Фавор. Свет, окрашенный в разные цвета: «божественный огнь, пламень зело красный», «великий золотой свет, паче Солнца сияющий», «белый, как снег, так на земле белильщик не сможет выбелить», «свет, небеснее неба»… Это, собственно, и был Рублёв. Тот самый, который поразил людей XV столетия так, что память о сотворённом им чуде была жива, несмотря на то что самого «чуда» уже давно никто не видел.
Эффект от обретения шедевра был настолько велик, что тут же нашлись охотники украсть честь создания «Троицы» у Андрея Рублёва. Не может же какой-то там русский создать нечто по-настоящему великое! Скорее всего, это работа мастеров с Запада.
Действительно, по мастерству и качеству живописи работа Рублёва стоит вровень и даже превосходит творения таких мастеров, как Джотто ди Бондоне и Дуччо ди Буонинсенья. Однако при этом редко упоминается, что они черпали вдохновение в традиционной византийской живописи. Но при этом пытались «преодолеть её влияние», что естественно – европейцы были не столько наследниками искусства Византии, сколько грабителями. После того как в 1204 г. Константинополь пал под ударами крестоносцев, всё ценное, в том числе и живопись, было вывезено на Запад и по мере разумения «освоено» тамошними мастерами.
А вот Андрей Рублёв, согласно мнению советского искусствоведа Виктора Лазарева, шёл иным путём: «Его главным источником была византийская живопись палеологовской эпохи, и притом столичная, константинопольская живопись». Установлено, что из всего ряда работ Рублёва, дошедших до нас, ему достоверно принадлежат две – «Троица» и фрески в Успенском соборе Владимира. Одна из этих фресок, входящая в композицию «Страшный суд», называется «Море отдаёт своих мертвецов». На ней изображено византийское морское судно XIV в., где поражает точность проработки деталей оснастки, такелажа, мачтового и бортового снаряжения. Не забыт даже флаг на корме. Такое мог написать только тот, кто неоднократно видел и очень хорошо запомнил византийские корабли.
Человек просто стоит и «созерцает»
Но источник – это полдела. Сравнение византийских икон и шедевра Рублёва показывает, что русский мастер продвинулся дальше и увидел больше. А о том, как это ему удалось, можно судить по сочинению основателя Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого, который был большим поклонником и ценителем творчества Рублёва. Он родился спустя 9 лет после смерти живописца, но сумел найти свидетелей его жизни. Старец Троице-Сергиева монастыря Спиридон помнил, как работал Рублёв, и рассказал об этом Иосифу Волоцкому. Согласно его словам, в дни поста живописец не брал в руки кисти и краски, но «мудро созерцал».
Это очень важный момент. Именно «умная молитва» позволяла Сергию Радонежскому достигать такого состояния, что находящиеся с ним рядом люди видели тот самый фаворский свет. В такие моменты человек вроде бы не делает ничего – стоит себе и «созерцает». При этом внутри него идёт бешеная интеллектуальная и эмоциональная работа. Андрея Рублёва иногда прямо называют «учеником преподобного Сергия». Возможно, именно поэтому «Троица» так отличается от остального наследия Рублёва.
Вместо послесловия
О том, какая судьба постигла это наследие, можно судить по сочинениям Иосифа Волоцкого. В частном письме другу детства боярину князя Ивана III Борису Кутузову он жалуется на удельного князя Фёдора Волоцкого: «Забрал он силой у меня иконы Рублёва письма Андреева, что прежде поставил Феодосий, променяв на двадцать рублёв». 20 руб. на начало XVI в. – цена средней деревни с угодьями. Иконы Рублёва ценились настолько, что за ними буквально охотились, не брезгуя прямым насилием. Добра из этого не вышло – след икон, вывезенных из монастыря, теряется. Видимо, уже навсегда.
Что касается «Святой Троицы», то после реставрации, как заявили в Министерстве культуры РФ, икона будет перемещена в Троицкий собор Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Храниться икона будет в специальной капсуле с определённым температурно-влажностным режимом.