Гора Афон, известная всему православному миру, снова в центре внимания. И новости оттуда поступают тревожные — греческая полиция планирует насильственное выселение из монастыря Эсфигмен всех монахов, находящихся в оппозиции Константинопольскому патриарху Варфоломею.
Для того, чтобы эта операция имела в глазах общественности хоть малую толику легитимности, была организована информационная атака. Иллюстрированная газета Bild — самое массовое издание Германии — опубликовала материал, озаглавленный «Теневые русские монастыри в Греции», где со ссылками на некие «греческие источники» и «свидетельства очевидцев» утверждается, будто бы афонский монастырь Эсфигмен оккупирован русскими. Дело дошло до того, что настоятеля монастыря, архимандрита Мефодия (Папаламбракопуло), некоторые греческие СМИ обвинили в том, что он якобы тренирует русский спецназ. Досталось там и другим обителям, которые названы «Троянским конем Москвы» — дескать, Россия хочет сделать из Афона плацдарм для нападения на Европу.
Ничего нового
Тут можно только удивляться тупости и банальности приемов, с помощью которых на протяжении столетий разыгрывается карта «русской угрозы». В 1888 г. французское издание Revue d’Orient (Восточное обозрение) писало: «Сообщаем любопытные известия о предстоящем превращении Афонской горы в сильную и хорошо снабженную людьми и амуницией русскую крепость. Гора Афон до семидесятых годов была республикой греческих монахов. Теперь на Афоне находится не менее 2500 русских монахов под командою генерала Ашинова, который превратил монастырь в крепость. Скоро кончится тем, что эти монастыри станут принимать русских богомольцев, а эти последние есть не что иное, как русские нижние чины, находящиеся в отставке».
Самое интересное, что тогда этой газетной утке поверила вся Европа, хотя доподлинно было известно — никакого «генерала Ашинова» не существует, а единственный более-менее заметный человек с этой фамилией, саратовский мещанин Николай Ашинов, ровно в тот самый момент находился не на Афоне, а в Эфиопии, пытаясь основать там русскую духовную миссию. Но кому нужна правда, если ложь идеально ложится на взлелеянную почву русофобии?
Выбор цели
Тем, кто пытается нанести удар по монастырю Эсфигмен, нельзя отказать в чутье на выбор цели. Дело в том, что Святая Гора, как у нас называют Афон, связана с Россией испокон веков. Причем монастырь Эсфигмен занимает в сюжете «Русские и Афон» особое место. Вот как об этом писал однокашник Николая Гоголя по гимназии князя Безбородко Виктор Каминский в своих «Воспоминаниях поклонника Святого гроба»: «Монастырь этот близок к русскому сердцу. С ближайшей его горы, называемой Самарской, на горы киевские переселился преподобный Антоний, положивший начало русскому иночеству и основание Киево-Печерской лавре... Из храма меня пригласили в архондарик (гостиница для паломников), устроенный в русском вкусе и украшенный портретами государей императоров Александра Николаевича и Николая Павловича. Игумен отец Агафангел долго странствовал по России и питает к ней самые нежные чувства, говоря, что портреты русских императоров напоминают ему благодеяния России и обязанность молиться о ней».
Действительно, вся отечественная традиция иночества уходит корнями именно в этот монастырь. Преподобный Антоний Печерский, прибывший на Афон еще во время крестителя Руси, князя Владимира, был первым. За ним последовали многие, причем иногда опосредованное общение было важнее непосредственного. Так, в XIV в. игуменом Эсфигмена некоторое время был Григорий Палама, создавший обоснование духовной практики исихазма. В Греции вокруг него велись ожесточенные споры — его даже отлучали от Церкви. Но Россия в лице Сергия Радонежского сразу признала учение Паламы — нашу страну даже называют второй родиной исихазма. А ведь именно эта практика стала залогом монастырской колонизации Русского Севера и, следовательно, способствовала превращению маленького Московского княжества в могучую Русскую державу. С тех пор трудно найти какое-либо важное событие в нашей истории, которое не было бы связано с Афоном. В 1439 г. Великий князь Московский Василий II, когда Руси была предложена уния с папским престолом, обменивался с Афоном посланиями. И жесткая позиция афонских старцев в немалой степени способствовала тому, что папских легатов прогнали прочь, не дав наложить на Русь духовную власть Рима и, следовательно, сохранив нашу независимость. Именно афонские старцы наравне с Патриархами Восточных Церквей разрешили князю Василию III второй брак. А ведь в этом браке родился первый русский царь Иван IV Грозный, сын которого учредил на Руси Патриаршество...
«Варвары и дикари»?
Но духовная связь — одно, а политика — совсем другое. В войне за независимость Греции 1821—1829 гг. пало 10 тыс. русских солдат и офицеров. И нашу страну отблагодарили очень оригинальным способом. Усилия России по установлению над Афоном коллективной юрисдикции православных держав наткнулись на жадность и махровый национализм греческих светских властей, проникший даже в среду афонских монахов, часть которых в 1913 г. заявила: «Свобода есть достояние эллинизма, и если в настоящее время варварские и дикие народы пользуются этим благом под греческим знаменем, то неужели мы, афонские монахи, будем порабощены властью народа менее либерального, менее прогрессивного и менее цивилизованного? Никогда!» Вмешательство светских властей Греции в дела некогда независимой республики монахов стало реальностью. А вместе с ним и русофобия, и поиск «русской угрозы» — ведь, прикрываясь этой риторикой, так удобно расправляться с теми, кто тебе неудобен.