Как опыт арктических экспедиций пригождается в борьбе со старением и возрастными хворями? Об этом и многом другом он рассказал еженедельнику «АиФ. Здоровье».
Умные нагрузки
Андрей Володин, «АиФ. Здоровье»: Дмитрий Игоревич, во время арктических путешествий и подготовки к ним вы испытали немало экстремальных нагрузок для организма. В том числе в экспедиции на лыжах к Северному полюсу. Что было труднее всего?
Дмитрий Шпаро: Например, как в дельте Лены тренировались с рюкзаками в страшный мороз. И как таскали по Подмосковью большие колёса – это когда ты идёшь на лыжах, а сзади себя волочишь вместо саней покрышку от грузовика, преодолевая трение. Вот что было действительно нелегко!
Но были и вечерние тренировки в зале – нагрузочные, приносящие ту же радость, что и обычная утренняя зарядка. По воскресеньям мы, не щадя себя, бегали по бездорожью и пересечённой местности: это было достаточно травмоопасно, но мы считали, что такой бег имеет смысл – как подготовка к походу на лыжах среди торосов.
– Ну просто сдача норм ГТО…
– Мы не старались выжать из себя нормы ГТО или мировые рекорды. Но в то же время между нами считалось, что если, скажем, ночью тебя разбудят и скажут: «Надевай кроссовки, бежим марафон» (а это всё-таки 42 км), то ты готов.
Изредка в воскресенье устраивали забег на 60 км: ты обязан пробежать по Киевскому шоссе 30 км от Москвы и обратно. По времени это до 6 часов. Помню, когда мы заканчивали марафон, то просто падали в изнеможении.
Мы воспитывали в себе выносливость. Она вообще полезна любому человеку, и кроме того, когда при физических упражнениях мускулы снабжаются кислородом, лучше работает мозг. Лев Толстой рассказывал, что если ему в течение дня не удавалось как следует поработать физически, то и проза писалась хуже – мозги не те.
Наперегонки с возрастом
– Вам скоро 76. Ничем сегодня те нагрузки не аукаются?
– Возрастные проблемы возникли ещё в 1998 году во время перехода на лыжах через Берингов пролив. Тогда впервые у меня прихватило сердце. Потом, уже на Большой земле, у меня время от времени возникала аритмия, я как первую ласточку вспоминал тот приступ. Это был возрастной «звоночек» и эмоциональное ощущение: «Всё, я уже не могу так, как раньше». Но он не вселил в меня страх. Хотя мысль, что «звонок» может случиться неожиданно, впечаталась в подсознание. Я понял, что человек, который перешёл через определённую возрастную границу, допустим, 57 лет, уже в группе риска.
– Наоборот, я этому благодарен. То что сейчас я себя хорошо чувствую и соображаю – следствие главным образом того, что я всю жизнь тренировался, много двигался и бегал, не будучи при этом профессиональным спортсменом, что важно.
Да, 75 лет – это много. Возраст проявляет себя, но каким-то образом надо бороться. Мы с женой каждый вечер выходим на часовую прогулку в любую погоду. Заставить себя пойти в спортзал уже трудновато, но в выходные, когда не иду на работу, то могу позволить себе отправиться в лес и делать там разные упражнения, нагружать руки, спину, пресс. И в понедельник чувствую себя почти идеально.
«Старик» – не то слово
– Однажды на вопрос, не притупилось ли с годами ваше восприятие происходящего, вы ответили: «Внутреннее очень радостное чувство открытия не покидает меня». Вы эту способность сохранили?
– Я по-прежнему замечаю все мелочи жизни и поэтому чувствую себя счастливым. Когда мы с женой выбираемся на пару недель на море, она целый день проводит в воде, на песке, а я сижу в номере и пишу свои книги. Но мой день всё-таки начинается с того, что в 5.30 утра, до завтрака, пока жена ещё спит, я делаю зарядку, а потом бегаю. После завтрака порядочно плаваю, потом уже сажусь за свой рабочий стол до обеда. В 5 вечера ещё раз ныряю в море. Перед сном часовая прогулка. И это восхитительный восстановительный отдых – просто классно!
– Вы сказали: «Насколько человек сопротивляется возрасту, сильно зависит от того, как он жил». Чем вам сейчас пригождается полярный опыт?
– Прежде всего умением бороться со своей ленью, а в широком смысле – с самим собой. Например, говорю себе, что завтра надо рано вставать – значит, будь любезен, ложись спать в пол-одиннадцатого. Или давай-ка мы не будем есть на ночь мясную жирную пищу, это тебе мешает спать.
Когда в возрасте 57 лет у меня начались приступы аритмии, один врач посоветовал: последняя еда должна быть до 6 вечера, но если не получается – до 7. Стараюсь это выдерживать. А другой кардиолог дал рекомендацию: надо не столько беречь сердце, сколько нагружать его. Причём нагрузка должна быть постоянной и достаточно весомой. Но, конечно, нагружать, а не перегружать.
В арктических походах я держал себя в жёстких рукавицах – так и идёт до сих пор. Тут, конечно, подстраиваешься под свои ритмы, но, по-моему, всё это достаточно универсально. Слово «старик» пока в мою лексику не входит. У жены оно вызывает возмущение – и я её слушаюсь.