По официальным данным, только с начала июня курское пограничье было атаковано 15 раз. Противник всё активнее обстреливает ближайшие к Украине города и сёла, беспилотники летят ещё дальше — сбрасывают бомбы, врезаются в дома.
За год с небольшим мирные жители стали воспринимать регулярные обстрелы как обыденность, научились на слух определять оружие и калибр и знают, когда именно нужно прятаться. И тем не менее подавляющее большинство — от мала до велика — никуда уезжать не собирается. Корреспондент aif.ru познакомился с немирными буднями Суджанского района Курской области.
Молитва за мир
Как и остальной российско-украинский рубеж, граница здесь — всего лишь условная линия на карте. Рядом с «ленточкой» — стоящие по реке Псёл деревни Горналь, Гуево и Плёхово. Чуть подальше — райцентр — город Суджа и его пригороды — Гончаровка, Махновка, Замостье.
Местные помнят совсем другие, казалось бы, недавние времена. От Суджи до Сум — гораздо ближе, чем до Курска, и ещё несколько лет назад жители района ездили в украинский город на рынок: цены там всегда были ниже. А украинцы, наоборот, — с выгодой для себя торговали в Судже. Для многих это был чуть ли не основной заработок.
Осенью прошлого года всё стало иначе — мирные посёлки превратились в мишень. Противник регулярно бьёт из артиллерии и сбрасывает бомбы с беспилотников. Цель — электроподстанции, вышки связи, дома культуры, жилые здания.
Так, 2 апреля под миномётный обстрел попали несколько семей, убиравших кладбище в ещё одном пограничном селе района — Николаево-Дарьино. Были ранены семь человек — в том числе три маленьких ребёнка и девушка-подросток. Одна из женщин получила тяжёлые ранения.
С зимы ещё одной целью стали рабочие, которые строят оборонительные укрепления. Двое из них были убиты.
Жителям предлагали эвакуироваться, но родные места практически никто не покинул. Продолжаются и службы в Свято-Николаевском Белогорском мужском монастыре в Горнале. Местная святыня — Пряжевская икона Божией Матери. Раньше её носили крестным ходом в соседнее украинское село Мирополье.
В октябре украинский снаряд прилетел в братский корпус обители, в феврале, накануне начала СВО, её пять дней подряд обстреливала вражеская артиллерия. Но монахи по-прежнему исполняют свой долг, так же строго соблюдают устав и молятся о мире. Вот только крестного хода в этом году не было.
«Волчий крюк» на крыле
В Судже, от которой до границы напрямую 8 км, жизнь идёт своим чередом. В отличие от соседнего райцентра Глушково или белгородского Шебекино, здесь нет ежедневных прилётов, и всё же мирной обстановку не назовёшь. В сентябре украинский беспилотник разбомбил электроподстанцию, а грохот взрывов, который здесь прекрасно слышен, регулярно напоминает об опасности.
Беспилотники стали частью местной орнитологической фауны и ни малейшего удивления не вызывают. Приземлённые нашими средствами радиоэлектронной борьбы, они во множестве валяются по окрестностям. Местные жители частенько встречают такую «птичку» в траве и сообщают, куда следует.
Так, регулярно прилетают снабжённые камерой разведывательные «лелеки».
«Это качественная машина, держишь крыло рукой и совершенно не чувствуешь веса, — делится впечатлениями замглавы райадминистрации Геннадий Маханьков. — Но бывают такие, что даже без камеры летают».
Эти изделия делают чуть ли не на коленке, зато эффектно размалёвывают. Например, рисуют на крыльях вольфсангель, или «волчий крюк», — зигзаг с вертикальной поперечиной. В годы Великой Отечественной символ использовали сразу несколько нацистских соединений, в том числе дивизия СС «Рейх». Сегодня он красуется на знамёнах запрещённого в России полка «Азов».
Единственная цель таких поделок — быть сбитыми и обнаружить тем самым нашу ПВО. Собраны они буквально из палок — советские школьники в кружках авиамоделирования делали гораздо более добротные вещи.
Военных, пограничников, росгвардейцев здесь воспринимают как земляков. Порой возникают ситуации, которые и раньше вообразить было невозможно, — например, приходится рыть окопы на засеянном поле. Подобные вопросы решаются конструктивно: военные стараются без необходимости не мешать мирной работе, и жители района уважают тех, кто их защищает.
Уважают и помогают, чем могут: продуктами, инвентарём, обмундированием. Среди самых активных организаторов этой работы — ветераны афганской кампании.
Армия — единственная надежда на то, что однажды здесь будет безопасно. А пока что и жители сёл, которые не входят в погранзону, спокойно себя чувствовать не могут.
«Было всё, что нужно для старости»
Так, 20 декабря прошлого года враг совершил артналёт на Махновку. Тот вечер жители улицы Церковской запомнили на всю жизнь. Сергей и Валентина Крапивные пили чай на кухне, когда услышали — один за другим — несколько взрывов.
«Я говорю: надо идти в погреб», — вспоминает Сергей Иванович. К счастью, супруги выбрали погреб на старом дворе, где жили раньше.
«Только спустились, через пять минут — прилёт. Всё вспыхнуло, у нас ведь газ в доме был. Господь нас уберёг. Хороший был дом — большой, тёплый, — продолжает селянин, показывая на руины и груды битого кирпича. — Было всё, что нужно для старости, скотинку держали — и вот такую пилюлю нам преподнесли. Спасибо людям — помогли. Спасибо главам поселения, района и губернатору — все к нам приезжали, всегда принимали и отвечали по телефону».
Власти выполнили обещание, и уже в феврале Крапивные поселились в новом доме — в Судже. Мебель и техника в хорошем состоянии остались от прежних хозяев. Валентина Ивановна с радостью показывает обстановку и одновременно вздыхает по прежнему, привычному быту.
Пожар уничтожил трактор и машину — за выделенные деньги уже куплена новая техника.
Сергей Иванович на днях отметил 69 лет. Он чуть ли не каждый день мотается в Махновку, убирает двор, разбирает завалы — недавно отыскал любимые удочки. И живёт надеждой: уехавшие в город сыновья пообещали восстановить дом — разумеется, когда жить на малой родине станет нестрашно. Чуть поодаль — побитая осколками баня: Сергей Крапивный просит местных руководителей помочь отремонтировать крышу.
Воронка в огороде
После того налёта больше 20 семей радовались, что чудом уцелели, и подсчитывали убытки: в самом начале зимы их дома оказались без окон, с пробитыми стенами и кровлями. Но уже за несколько недель почти всё было восстановлено. Одним помогли сделать ремонт курские строители, другие справились сами: власти предоставили стройматериалы.
И всё же об обстреле напоминает многое. Антонина Галушкина показывает новые окна и дыры в стенах: осколок пролетел несколько комнат и чудом не попал в газовый котёл.
«До сих пор ходим як больные, — говорит Антонина Ивановна. — Помню: стоим, смотрим в окно, а пламя — в десяти метрах от нас. Вышли, идём прямо по стёклам, темно, только огонь горит. Стоим як завороженные, смотрим на пожар. Окна выбиты, двери сорваны, сарай был побит. Крышу нам ребята полностью перекрыли, сарай отремонтировали, окна вставили, внутри дома сделали ремонт сын и невестка».
Сергей Лыков ведёт нас в свой огород и показывает большую воронку от прилёта. Чуть поодаль — берёза с расщеплённым вдоль стволом. Все постройки во дворе — в дырах от осколков. Хозяин признаётся: нервы — в постоянном напряжении, на сердце — тревога за сына и дочку — 11-летних двойняшек. Но уезжать из родного дома семья никуда не хочет.
Все осколки, что удалось собрать, ссыпаны в аккуратную горку на лавочке во дворе.
«Это не миномёт, сразу понятно, — показывает их Сергей Фёдорович. — Скорее всего, 155 снаряд (натовского калибра — прим. ред.)».
По звукам канонады здесь научились различать не только вражеские, но и наши орудия — к радости местных жителей, в последнее время их слышно всё чаще.
«Так бьют — аж стёкла дрожат! — сдержанно восторгается глава сельского поселения Игорь Тарадайченко. — И сразу на сердце тепло».