«У нас в батальоне были разные автомобили, я ехал на „Урале-4320“, что и спасло мне жизнь. Будь это „КАМАЗ“, я бы так и помер неженатым. Почему? У него передние колёса как раз под водителем, а у „Урала“ — перед ним, так что от взрыва меня прикрыл мотор».
22-летний сержант Андрей Курусь — очень хладнокровный парень. Это он рассказывает журналисту «АиФ», как остался без ноги.
Его такая же молодая жена Алёна сидит рядом в больничной палате Центрального военно-клинического госпиталя им. Вишневского в подмосковном Красногорске. Там на прошлой неделе прошла церемония их бракосочетания.
«Мы всегда только лечили больных, — сказал на свадьбе начальник госпиталя Александр Есипов, — но чтобы женить их — такого за всю нашу 55-летнюю историю ещё не было. Уверен, у вас получится счастливая «семья». Да и как ей не быть счастливой, если у жениха в свидетелях — его лечащий врач Амиран Хабурзания?
«Левой ступни больше нет»
— Мы познакомились в техникуме города Новошахтинска Ростовской области, — рассказывает свою историю любви Алёна. — Андрей учился там на автомеханика, а я — на ландшафтного дизайнера. Что называется, случайно встретились взглядами — и вот она, любовь! Я добавила его в друзья в социальных сетях, он мне написал... Через неделю вступили в отношения, в этом году им уже 4 года.
— Летом 2019 г. меня призвали в армию, — продолжает Андрей. — Служил недалеко от дома в батальоне материально-технического обеспечения мотострелковой дивизии. Через несколько месяцев ротный предложил мне подписать контракт.
24 февраля этого года командиры довели до нас: так, мол, и так, начались боевые действия, в которых мы примем участие. Через 4 дня мой батальон вслед за мотострелками, которые провели зачистку территории, зашёл «за ленту», т. е. на территорию противника. Я и всё моё отделение крутили баранку — снабжали наступающие части всем необходимым. Так прошла весна, наступило лето... В тот июльский день я выехал на передовую, чтобы забрать ребят в тыл. Их меняло другое подразделение — это у нас ротацией называется. Ехал порожняком, один в грузовике.
Я переезжал железнодорожные пути, когда под передним левым колесом взорвалась мина. Грузовик выкинуло из колеи на обочину, меня — с водительского сиденья на пассажирское. Я не сразу понял, что произошло, но инстинкт водителя заставил врубить заднюю передачу. Потом бросил взгляд вперёд, через лобовое стекло увидел, что под капотом всё искорёжено, и только тут дошло: подорвался!
Боль в ногах почувствовал, когда лез обратно на место водителя. Попробовал опереться на правую — она оказалась сломана. Посмотрел на левую ногу — там всё было ещё хуже. Но «Урал» катился назад, и с этим что-то надо было делать. Попробовал дотянуться до педали тормоза хотя бы руками и понял, что педаль отсутствует. Пол кабины был как решето, и через него я видел землю. И тут я понял, что из машины пора рвать когти.
Открыл дверь, переполз на подножку, увидел, что горит топливный бак. Оттолкнулся руками, упал на землю и даже успел отползти от «Урала». Пламя уже перешло на кабину, горел салон.
Повезло, что буквально в 20 метрах от меня были наши позиции, а на них знакомые ребята. Но вытащить меня сразу у них не получилось, начался миномётный обстрел. Из-за этого я потерял много крови.
Минут через пять за мной прибежали, перенесли в окоп, вкололи обезболивающее и перетянули ноги жгутами. Потом был полевой госпиталь, на следующее утро санитарным вертолётом доставили в Луганск. Там мне сделали первую операцию. Отошёл от наркоза ночью. Понял, что на левой ноге закреплён аппарат Илизарова и что левой ступни у меня больше нет. Не помню, чтобы тогда я как-то сильно переживал по этому поводу. Попросил воды, выпил и снова отрубился.
Потом был большой госпиталь в Ростове. Там я сообразил, что надо как-то связаться с родными и обо всём рассказать. Но телефона у меня с собой, естественно, не было. Попросил у кого-то мобильник и первым делом отправил сообщение Алёне.
«Я тебя не брошу»
— Сообщение в мессенджере было такое: «Алёна, привет! Если ты от меня уйдёшь, я всё пойму», — продолжает рассказ молодая жена раненого бойца. — Мне сразу стало очень страшно. Андрей долго не соглашался рассказать, что же произошло, просил никому ничего не говорить, просил не звонить и не писать ему. Тогда я пошла на крайнюю меру. Пишу ему: «Или ты вот прямо сейчас выкладываешь всё начистоту, или я звоню твоей маме. Она точно вытрясет из тебя всю правду». После этого Андрей позвонил мне и всё-таки признался, что он наехал на мину, что он в госпитале, что (хитрец!) возможна ампутация ноги.
— Алёна сказала: «Я тебя не брошу», — говорит Андрей. — Что бы ни случилось, мы будем вместе до конца. И тут я понял, что она тот человек, за которого мне надо держаться.
«Свадьба — завтра!»
Они решили, что поженятся, ещё до того, как началась спецоперация. А в госпитале пришло понимание, что откладывать не следует. Алёна обзвонила несколько загсов и нашла тот, который сочетает браком на выезде. Назначили церемонию на 2 августа. Но руководство госпиталя по своим каналам договорилось ускорить процедуру.
— Вечером 12 июля нам сказали: «Делайте что хотите, но свадьба — завтра!» — улыбается Алёна. — А у нас ничего не готово. Но к назначенному времени — четырём часам дня — удалось найти и кольца, и букет невесты, и даже свидетельницу с моей стороны. Свидетелем со стороны жениха стал лечащий врач Андрея. Свадьба прошла быстро, но всё было очень душевно. Родители и мои, и Андрея присутствовали только по телефону — не успели приехать. Так что теперь в планах, когда мужа выпишут из госпиталя, устроить «настоящую» свадьбу — с белым платьем, родными и друзьями, шампанским... Но сначала — полный курс реабилитации для Андрея.
— Командование батальона, в котором я и сейчас служу, сразу предложило остаться в строю, несмотря на то что без ноги, — говорит Андрей. — Министерство обороны вот предлагает пройти переобучение. Обещают место в любом военкомате на выбор. Пока не решил, что делать дальше. С родителями посоветуюсь, с Алёной. Она мне уже неделю как жена.