На третий день после террористических атак в Париже соцсети взорвал рассказ 22-летней француженки Изабель Бовери о том, что она испытала во время захвата клуба «Батаклан», где шел рок-концерт: «Никогда не думаешь, что это может случиться с тобой. Это было просто рок-шоу пятничным вечером. Атмосфера была такой счастливой, все танцевали и улыбались. И когда мужчины ворвались через главный вход и начали стрелять вокруг, мы все еще полагали, что это часть шоу... Но это была не просто террористическая атака, это была зверская бойня. Десятки людей были застрелены прямо передо мной. На пол лились реки крови. Крики мужчин, на руки которых падали их застреленные подруги, пронзали все еще играющую музыку. Разрушенное будущее, убитые горем семьи... Меня спасло то, что я упала на пол и притворилась мертвой, лежа среди трупов больше часа и стараясь не плакать...».
44-летний Лукас, парижский инженер, рассказывает, что был в ту ночь в «Батаклане» с друзьями: «Появившиеся с оружием в руках мужчины не скрывали своих лиц, на них не было масок — уже тогда я подумал о том, что они не планируют остаться живыми. А значит, постараются погубить и всех нас. Они стреляли в упор, безэмоционально, лишь изредка улыбаясь. Стреляли и улыбались. Улыбались и стреляли. Перезаряжали оружие и стреляли снова, снова и снова. В какой-то момент, до штурма, я и еще несколько человек, стоявшие близко ко входу, побежали. За нами никто не кинулся — террористы были заняты расстрелом толпы. Уже на улице, когда меня подхватили под руки полицейские, я понял, что ранен в ногу. Вместе со мной на улицу выбрались около шести человек. Всех их уложили на носилки. Двое из моих друзей погибли в клубе. Еще двое спаслись. Мы не забудем и не простим этого».
В это время в другом округе Парижа происходили не менее трагичные события: из автоматов через стекла террористы расстреляли кафе «Маленькая Камбоджа» и «Кариллон». «Мы вышли из „Камбоджи“ за 5 минут до того, как людей расстреляли сквозь стекла. Мы шли спиной к кафе, по узкому переулку, где мой товарищ оставил машину, — рассказывает 28-летняя студентка Анна, — инстинктивно бросились к стене дома и упали на асфальт. Стреляли очередями, были слышны крики людей и грохот бьющейся стеклянной посуды. Через секунду дверь дома, у которого мы упали, открылась и взволнованный француз жестами показал нам, чтобы мы вползли внутрь. Это отличительная черта французов, они очень добрые и участливые, сразу после терактов все открыли двери для тех, кто не мог сразу пойти домой, оставили их на ночь, дали одежду, в соцсетях появилась тысяча постов с тегом „открытая дверь“; оказавшись на улице, вы могли найти ближайшую к вам „открытую дверь“ и переночевать. Я считаю, это очень человечно. Если бы не этот француз, мой товарищ — у него проблемы с сердцем — мог бы умереть в ста метрах от „Маленькой Камбоджи“. Не от выстрелов террористов — от сердечного приступа».
В этом кафе находились в тот вечер и Анжела с Франсуа: «К сожалению, у нас были знакомые в редакции „Шарли Эбдо“. Они погибли. Мы знаем, что при малейшей панике надо падать на пол и лежать недвижно. Мы так и сделали. На наших глазах убили людей. Мы не знаем, кто. Мы не видели стрелявших».
А вот присутствующие в тот вечер, в пятницу 13-го, на стадионе «Стад де Франс», где играли товарищеский матч сборные Франции и Германии, не успели испугаться. «О том, что произошло, о трех смертниках, мы узнали только когда матч кончился и мы начали выходить, — рассказывает Алекс. — Я даже не слышал взрывов, которые все, если верить новостям, приняли за хлопки петард. Сейчас в Тулузе, Гренобле и Лионе проходят обыски. Во всех этих городах живут мои друзья. Мы списываемся. Они рассказывают, что там нашли дома, напичканные оружием и наркотиками, где жили люди, имеющие отношение к совершенным терактам. И это очень страшно — что смерть ходит постоянно так близко». Сегодня Алекс пришел на площадь Республики — на минуту молчания в память погибших.
Жиль Ле Клерк, опубликовавший в Инстаграме селфи из «Батаклана» за несколько минут до террористической атаки, до сих пор не найден.
Фото опубликовано Juistviking (@juistviking)
Почти 7 тысяч человек со всего света оставили ему сообщения: «Пожалуйста, найдись!», «Молимся за тебя». Его цветочный магазин, расположенный неподалеку, завален цветами и свечами. На французском флаге — крупная надпись «Где Жиль?». Девушка, которая клеит флаг на стену, рассказывает, что была его подругой. «У нас нет никакой информации. Он просто пропал. Французские власти не имеют даже общего списка жертв — ни погибших, ни раненых, ни-че-го. Люди объезжаю больницу за больницей, но и там им практически ничего не говорят. Мы сходим с ума от неизвестности и безысходности. Дайте нам конкретную информацию! Уже назвали имена террористов, а имен пострадавших французов так и нет!».
«Больше 30 тел жертв до сих пор не опознаны, — рассказывает Сесиль де Муар, 38-летняя учительница из 11-го округа — того самого, ставшего одним из эпицентров трагедии, — хочется спросить у властей — за что? Они хоть знают, сколько семей сходит с ума сейчас?». Она кладет цветы у монумента на площади Республики. У нее никто не погиб, но она не может сдержать слез, глядя на фотографии счастливых молодых пар, погибших в этой бойне, на принесенные к импровизированной стене памяти детские игрушки.
Поиск пропавших французы ведут на сайте rechercheparis.akoo.be и в твиттере. Десятки фотографий молодых, счастливых, живых людей. Где они сейчас, до сих пор не знает никто. Так, неизвестна судьба россиянки Натальи Лорейн — она была с мужем Сержем в клубе «Батаклан» в ту злополучную ночь. Ряд СМИ уже написал, что женщина погибла — но такой вывод сделан исключительно из того, что она не найдена среди живых. Однако ее нет в списках погибших.