Не лишние люди. История любви москвички Елены и бездомного Максима

«Максим показал дома, где ночевал в подъездах, места, где находил еду и одежду», — вспоминает Елена. «А одевался я модно, — подхватывает разговор Максим. — Нашёл контейнер, в который состоятельные жители центра Москвы выбрасывают хорошие вещи. Для бездомного центр города — само­е безопасно­е мест­о, да и прокормиться там легче». Свою жизнь на улице Максим пытается преподнести с юмором, избегая рассказов о том, как рисковал лишиться не только свободы (на бездомных охотятся работорговцы), но и жизни (лихих людей на дне многомиллионного города хватает).

   

   

Его историю можно было бы назвать типичной, если бы не одно «но»: в отличие от подавляющего большинства «людей улиц» Максим сохранил не только паспорт, но и трудовую книжку, которую завёл, приехав в столицу из Самары. «Отец пил, мама от него ушла. Старшая сестра тоже спилась — пьяная замёрзла на улице. Своего угла у нас с мамой не было. После свадьбы я забрал её в Москву. Какое-то время она жила у нас с Леной. Мама и тёща стали лучшими подругами. Сейчас они вместе большую часть года живут в деревенском доме со всеми удобствами».

Первое свидание

Мама Елены, тёща Максима, никогда не осуждала выбор дочери. Ожидая Максима первый раз в гости, напекла пирогов, а проводив, сказала дочери: «Какой приятный парень!» Елена, работающая в аптеке провизором, познакомилась с Максимом в Доме трудолюбия «Ной», куда она приехала помогать как волонтёр. В «Ное» находят спасение сотни бездомных Москвы.

«Я прихожанка храма в Люблине, где по мере сил помогают бездомным, — рассказывает «АиФ» Елена. — К нам часто приходил бездомный узбек Фархат лет 50. Было видно, что у него сильно подорвано здоровье и на улице ему грозит смерть. В соцучреждения без документов его не брали, а мне очень хотелось ему помочь... Тогда-то я и услышала об удивительном человеке — Емилиане Сосинском, организовавшем Дом трудолюбия «Ной». Он брал с улицы всех, у кого было желание перестать пить и начать нормальную жизнь. Причём брал и нетрудоспособных. Организовал богадельню, где здоровые бездомные помогают бездомным инвалидам. Списалась с Емилианом по Интернету. Он пригласил увидеть всё собственными глазами. Так вышло, что экс­курсию по дому для меня провёл Максим».

Максим к тому времени жил в «Ное» полгода. «Корень всех бед — пьянство. Было время, когда я постоянно работал, снимал в Москве жильё. А потом пошёл по наклонной. Живя на улице, в глубине души надеялся выкарабкаться. И вот однажды в воскресенье я пришёл на кормёжку в один из храмов в центре Москвы. А там бородатый мужик в мегафон рассказывал, что, мол, есть шанс начать жизнь заново. Это был Емилиан. Он обещал, что за работу будут платить зарплату. Я ухватился за этот шанс. В «Ное» запрещено употреблять алкоголь. Дежурный на входе проверяет всех алкотестером. Если дорожишь новой жизнью — пить перестанешь».

В «Ное» Максим благодаря ударному труду и трезвости уже через месяц был назначен бригадиром. «Найти работу для обитателей «Ноя» непросто — у большинства нет документов. Нашу бригаду нанимали делать ремонт. Я очень старался, говорил ребятам: «Мы должны сделать всё так, чтобы нас пригласили ещё раз». Вскоре Максиму в «Ное» поручили ещё одну работу — помогать выправлять собратьям по несчастью документы. В этом ему помогала волонтёр Елена, вместе они ездили в ФМС и другие инстанции. Среди подопечных «Ноя» обнаружилось немало людей с высшим образованием. Был даже один сценарист, который писал пьесы для покойного Михаила Евдокимова, работал с Еленой Степаненко.

В какой-то момент Максим пригласил Лену на прогулку. «Я согласилась, чтобы его не обидеть. Максим поразил меня тем, что он, оказывается, сочиняет стихи, причём делает это экспромтом. Мы шли по городу, а он говорил стихами!» Когда Лена почувствовала, что Максим ей нравится, она первым делом рассказала об этом маме, а затем отцу Иоанну, у которого исповедовалась. «К тому времени Максим сделал мне предложение. Батюшка посоветовал ещё присмотреться друг к другу. Я молилась Богу: «Если это не от Тебя, то пусть всё разрушится». Но они ещё больше привязывались друг к другу. Через какое-то время Максим познакомился с отцом Иоанном. И батюшка благословил пару на создание семьи.

   

   

«А дальше всё происходило как в волшебном сне, — говорит Елена. — Девочки из храма принесли мне свадебное платье, костюм и ботинки Максиму. К нашему удивлению, подошло всё! Нам помогли с машиной и приготовлением праздничного стола. По благословению настоятеля храма на торжество пригласили всех прихожан. У меня никогда не было столько подарков. Как здорово было проснуться в комнате, украшенной букетами цветов и воздушными шарами!.. Прошло три года, но мы с Максимом ни разу не поссорились».

Спасли друг друга

После свадьбы Максим устроился работать сварщиком. Накопили на машину, Максим получил права. «Для нас самый лучший отдых — путешествовать на машине. Столько монастырей объездили!» Ещё в выходные они ездят помогать в детские дома и дома престарелых. Да и тема бездомных не уходит на второй план, ведь Максим вернулся на работу в «Ной» . Теперь он ревизор, следит за порядком в домах организации. «Ной» снимает две квартиры в Москве и пять коттеджей в Подмосковье, где проживают 500 бывших бездомных. В каждом доме идеальная чистота. Нельзя не только пить, но и ругаться матом — за каждое матерное слово штраф в 100 руб. Раз в неделю проходят беседы с православным батюшкой».

«Организатор «Ноя» Емилиан Сосинский — знаковая фигура для нас обоих, — говорит Елена. — Можно сказать, крёстный отец нашей семьи. И не только нашей. За четыре года в «Ной» прошло 20 свадеб. Всё это время Емилиан ходит в одной и той же жилетке и одних и тех же брюках. До работы с бездомными он был автоинструктором. Крестился во взрослом возрасте. Однажды признался, как его поразили слова святого Серафима Саровского о том, что спастись можно тремя способами: стать молитвенником, постником или благотворителем. Он выбрал последнее, начав помогать «лишним людям», как называют в нашем обществе бездомных».

Когда Елене говорят, что она спасла Максима, вытащив его со дна, она возражает: «Максим нужен мне ничуть ни меньше, чем я ему. Правильно сказать: мы спасли друг друга!»