Остаётся за спиной шумный мегаполис, где осеннее солнце освещает вечные пробки и спешащую толпу. И, как в подводную толщу, погружаешься в замурованный в больничных стенах изолированный мир масок, халатов, лысых макушек и капельниц. Мой проводник - Мариан.
Человек из нашего, посюстороннего мира, который добровольно каждый день ныряет в бездонные воды отделения гематологии. У него нет клоунского носа, но он заставляет детей улыбаться. На Мариане домашние брюки и футболка. У него в руках поварёшка и пакет с продуктами с рынка. Но дети его ждут так же, как ждут клоунских мыльных пузырей…
Такое невозможно сыграть. Едва мы с Марианом и двумя тяжёлыми пакетами, из которых торчат хвостики петрушки, переступаем порог буфета отделения, как на звук его голоса слетаются мамы, лежащие здесь со своими детьми. «Мариан, покорми моего ребёнка!», «Слава богу, как тебя Катя ждала!», «Мой сынуля твой пирог просит!», «Мариан, курник, пожалуйста, курник!», «Ширапчик картофельное пюре хочет…» Он ещё ничего не успел ни сказать, ни приготовить - а на их лицах уже улыбки, они спешат по палатам сообщить детям, что Мариан уже здесь, а значит, этот день очередного блока химии покатится уже легче, уже можно не так бояться предстоящей операции и, может быть, сегодня даже будет не так больно...
- Сегодня я буду готовить борщ! - возвещает мой проводник и начинает суетиться на кухне. - Испеку два вида хлеба! И сделаю самсу!
И этот пир, земная радость - так же удивительны здесь, посреди военных действий, как и яркие пятна детских рисунков на стенах траурно-белого коридора…
- Основная проблема онкологических деток - потеря аппетита и веса, - растолковывает Мариан Куртович. - Иногда до 100-200 граммов в день! Оголяется самый главный фронт - собственный организм, который не может больше бороться, потому что ребёнок не ест. Мама не справляется с этой задачей. Тем более что слишком велик риск, существует множество ограничений по диете, всё должно быть антибактериальным и противогрибковым. Врач не может бросить всё и побежать с кастрюлей готовить ребёнку щи. Нормативом не предусмотрена штатная единица - диетолог отделения… В результате детей, которые не едят совсем, приходится кормить через зонд или налаживать им внутривенное питание. Это настоящая катастрофа.
И здесь на сцену - импровизированную сцену буфета отделения гематологии - выходит Мариан Куртович, «лысый дядька, взявшийся из ниоткуда, с рук которого дети едят», - так он сам говорит о себе. И этот выход триумфален. Он бы погладил по голове каждую маму, льнущую к его теплу, приголубил бы каждого такого же лысого, как он, ребёнка, тающего от его обаяния, - если бы не был так занят на кухне. Под шум кастрюль я выясняю, откуда он всё-таки взялся…
«Марио!»
С неоконченным высшим музыкальным образованием по классу скрипки и альта, наполовину хорват, наполовину русский, в 80-х годах он уехал из СССР вместе с отцом в Хорватию. Его музыкальные руки никому не были нужны, зато пригодились на кухне одного из лучших ресторанов хорватского города Риека. Его взяла к себе примадонна кулинарии, миллионерша, местная легенда - итальянка, прошедшая путь от поломойки до шеф-повара роскошной гостиницы. Она звала его Марио. Он просыпался в 5 утра, чтобы приготовить ей кофе, - и они вставали к плите. За месяц у неё на кухне он узнал столько, сколько не узнал бы и в академиях. Потом его ещё поносило по свету - Греция и Австрия, Россия и Казахстан… Где-то готовил, где-то занимался бизнесом.
- Это была жесть, мотовство времени, растрата энергии, целая череда упущенных возможностей, которые сейчас мне даром не нужны. Я понимаю, что всё, что когда-то было моими ориентирами, вехами, - такая на самом деле ерунда. Две-три машины, дом, две бильярдные, столовая, ресторан, стройка на 4 этажа... Для того чтобы я понял, что это чушь, всё должно было исчезнуть во время кризиса. И я остановился. Не хочу больше гоняться за призраками. К чёртовой бабушке погоню за деньгами! Меня не торкает больше «спасибо», сказанное довольным, сытым взрослым клиентом. Я знаю, что мне нужно делать и где мне нужно быть.
Ему было 46, когда развалилась империя его прежней жизни и он приехал с семьёй в Москву. Три года назад. И вместо того чтобы пускать корни на новом месте, трястись над женой, беременной третьим ребёнком, заново поднимать бизнес, он купил памперсы, наборы для рукоделия, собрал одежду от своих двоих детей и пошёл в детскую больницу. Квиллинг (бумажное кружево), скрапбукинг (коллажи из фото, открыток и т. д.) - этим занималась с детьми в отделении его супруга Ирина, пока он сидел с дочерьми. Бисероплетением занимался он сам, когда с детьми оставалась Ирина. «А потом я зашёл на кухню чаю попить. Увидел: беда. У мам, особенно новеньких, стоят волосы дыбом: «Что делать, ребёнок не ест, его рвёт!» И я понял: какой к чёрту бисер, если надо помогать врачам и мамам делать реальное дело. И я всё поставил на карту: или я буду здесь - или буду обустраивать свою жизнь...»
Жена уехала рожать третьего к маме в Казахстан. Семья - на содержании родственников. Свои деньги на жизнь и покупку продуктов для больных детей давно кончились. Помогают друзья.
- В 46 я понял, где моё место. Представьте: ребёнок не ест неделю, ему плохо, он теряет вес, приходишь, готовишь - и человек начинает есть. И когда ты видишь глаза матери, слышишь её «спасибо» и видишь улыбку ребёнка - это экстаз, в божественном смысле этого слова. Это полнокровная жизнь, без всяких глупостей, без примесей «высокодуховности» и «набожности», о которых много говорят, но не придерживаются…
«Это счастье»
Он рассказывает про детей, которых считает родными. Несколько десятков человеческих душ… «Соня К., злокачественная опухоль мозга, рецидив, настроение на нуле, когда познакомился с ней, она не ела уже 6 дней. Такой воробушек украинский, 9 лет. Улыбнулась мне на второй день. Очень недоверчивая была. Первое, что у меня поела, был плов… Кирилл Ф., Астрахань, с третью кишечника, ребёнка спасли врачи от онкологии, но он ничего не ел. Подключили диетолога, но без толку. Мама была в тупике, я подтолкнул её, вместе мы «раскачали» мальчика. Мама начала готовить по моим инструкциям, ребёнок пошёл на поправку…»
Он поставил на карту всё. Дал себе срок - до Нового года. Или находится спонсор для его проекта «Ешьте на здоровье», в рамках которого он хочет при поддержке руководства больницы переоборудовать кухню, «завести» на ней диетолога и повара, создать сайт и выпустить рецептурный сборник, организовать идеальную ситуацию, которую потом перекинуть на все тяжёлые отделения наших больниц, или… Он говорит: «Я уезжаю». Но я ему не верю. Он не сможет их бросить. Может, продукты с Дорогомиловского рынка заменятся на ассортимент «Пятёрочки», но уйти… Оттуда, к чему приросло сердце, не уходят.
- В развитых странах существует целая команда по питанию - диетолог, нутрициолог, повар, - рассказывает завотделением. - В нашей же стране лечащий доктор является и психотерапевтом, и диетологом. Также имеется много технических вопросов: надо объяснять мамам, как готовить на пару, как обрабатывать продукты, как пользоваться кухонной техникой, - для кого-то мультиварка - это уже космический прибор. Мариан в этот процесс внёс живую человеческую струю, в наше бабье царство пришёл мужчина, который поставил перед собой задачу накормить наших детей, которых накормить очень сложно. Ни у кого этого больше нет. В нашем отделении случился Мариан, и это большое счастье.
На прощание мы заходим к Соне, украинскому воробушку со шрамом через весь голый череп. Мариан садится на корточки перед её кроваткой.
- Ну что, опять вредничаешь?
- Нет, буду есть всё, что ты приготовишь.
- Хорошо, я пошёл шинковать, жарить и парить, а ты помни: слышишь, лысик, я всё равно тебя люблю.
В ночи я получаю СМС от Мариана, только вышедшего из отделения: «Соня, продув мне два раза в «дурака», поела и уснула».
Завтра он снова придёт...