Спорадические попытки обелить генерала Власова и даже выдать его за «великого русского патриота» только потому, что он в плену говорил о своей ненависти к сталинскому режиму, проваливаются, кто бы за этими попытками ни стоял: бывшие сослуживцы, радикальные антисоветские историки или даже православное духовенство.
Одна из последних таких дискуссий разгорелась, помнится, после выхода в свет в 2009 году книги церковного историка, профессора СПбДА Георгия Митрофанова, который опубликовал сборник своих статей и проповедей под названием «Трагедия России. «Запретные» темы истории ХХ века». Там главным оправданием Власова стали проповеди, которые тот произносил на панихидах по участникам власовского движения. Автора поддержало и зарубежное православие: «Архиерейский синод Русской православной церкви за границей согласен с о. Георгием. Всё, что было ими (власовцами) предпринято, делалось в надежде на то, что поражение большевизма приведёт к воссозданию мощной национальной России».
Не удалась реабилитация и в тот раз. Действительно, как можно освобождать родину, опираясь на врага, считающего русских людьми второго сорта, а потому подлежащими по большей части ликвидации? Кстати говоря, и все предыдущие попытки в отечественной истории «помочь родине», опираясь на интервентов, заканчивались провалом. Последний тому пример — Белое движение. Думаю, не случайно: Россию от России может спасти только сама Россия.
С другой стороны, само желание «разобраться с душой» Андрея Власова вполне понятно: история действительно уникальная. Кавалер ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени (орден вручался за особую храбрость, самоотверженность и мужество) генерал-лейтенант Власов трусом не был. Под огнём держался хладнокровно, да и перебегать к врагу на самом деле не собирался. Напомню, что то роковое окружение в новгородских болотах у Мясного Бора не было для командующего 2-й ударной армией первым. В 1941 году подобные трагедии случались со многими, да и не раз. Вот и Власов в окружении раньше уже бывал (под Киевом) и тогда упорно пробивался к своим. Что свидетельствует о том, что к числу тайных и убеждённых противников большевистского режима Власов не принадлежал. Да и в этот раз, сидя в своём лесном убежище, по одной из версий, он лишь пережидал, когда немцы закончат прочёсывать местность, чтобы потом попытаться перейти линию фронта.
Не исключено. Однако, когда генерал понял, что плен неизбежен, пулю себе в лоб пускать тоже не захотел. Впрочем, у защитников генерала объяснение этому есть: сказались годы, которые в детстве Власов провёл в духовном училище. По этой версии, вера его оставалась искренней, даже прячась под советской генеральской шинелью. А самоубийство — тяжкий грех.
И это возможно, но ведь и не отстреливался, а просто, увидев, что противник близко, сам вышел из укрытия навстречу немцам с поднятыми руками. Да и в плену стал не героем Карбышевым, а предателем Власовым, возглавив «Русскую освободительную армию» (РОА), которая вместе с фашистами воевала против России. Почему?
Если знать подробности вербовки Власова в немецком плену, то окажется, что буквально все мысли, произнесённые или записанные Власовым позже, были аккуратно вложены ему в голову. Это, разумеется, говорит не о том, что до этого в голове генерала царил вакуум, это свидетельство того, насколько умно с ним работали. А занимался вербовкой пленного бывший российский подданный, капитан Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт — личность сама по себе далеко не ординарная.
В 1915 году окончил Петербургскую реформаторскую гимназию и добровольцем ушёл на фронт. То есть, будучи немцем, пошёл сражаться с немцами за Россию, которую считал своей родиной. После революции опять воевал, теперь уже против большевиков в армии Юденича. В 1922 году работал в Международном комитете Красного Креста и ещё до известной инициативы Нансена организовал помощь голодающим Поволжья. Он и вправду был к судьбе России неравнодушен и по-своему, конечно, желал ей добра.
В 1941 году Вильфрид Карлович занимался инженерными работами в Познани, где его и нашёл посланец фельдмаршала фон Бока, который подбирал себе в штаб толковых сотрудников. И Вильфрид Карлович, бывший русский офицер, немного поколебавшись, согласился пойти служить уже в немецкую армию. Ответ на вопрос, почему согласился, даёт он сам в своих записках: «Очевидно, что переворот (в России — П. Р.) мыслим лишь при толчке извне, который разрядит силу отчаяния и вызовет подлинную народную революцию. В июне 1941 года толчок извне произошёл». Всё дальнейшее можно не цитировать, потому что все эти мысли Штрик-Штрикфельдта перекочевали после долгих бесед с Власовым в голову генерала и затем были многократно им озвучены.
Безусловно, Вильфрида Карловича можно обвинить в том, что он многое видел не в том цвете и потому делал ложные выводы. Однако справедливости ради следует сказать и другое: Гитлера этот немец совершенно точно не любил. И, полагаю, только по случайности не оказался позже среди участников антигитлеровского заговора. А потому, став наперсником Власова, с целеустремлённостью и страстностью утописта начал внушать пленнику мысль, что тот может стать вождём новой России. Что же касается внутренней оппозиции Штрик-Штрикфельдта по отношению к Гитлеру, то она в глазах Власова лишь добавляла словам «русского немца» убедительности.
Одновременно Вильфрид Карлович убеждал в своей идее не только Власова, но и немцев. Задача была, конечно, титаническая, но всё же не безнадёжная: в вермахте и абвере далеко не все разделяли идеи национал-социализма. Так что РОА возникла в результате длительных дискуссий Вильфрида Карловича не только с генералом Власовым, но и со многими влиятельными немцами. В том числе и с сотрудниками Рейнхарда Гелена, который руководил военной разведкой на Восточном фронте, а после войны стал первым главой разведки ФРГ.
Думаю, что эта своеобразная, но искренняя позиция и помогла Вильфриду Карловичу в вербовке Власова. Ну а то, что это была вербовка, неоспоримо. Просто вербовали Власова не с помощью подкупа или угроз, а с помощью аргументов. Аргументов, повторяю, ложных, но именно они и убедили, в конце концов, Власова взгромоздиться на белого коня спасителя всея Руси.
Гитлеру идея создания РОА, а затем её использования на Восточном фронте не нравилась, о чём он не раз с раздражением говорил всем, кто пытался его убедить в выгодах использования русских против русских. Казакам, которых фюрер считал арийцами, Гитлер доверял, русским — нет. Поэтому власовцы сначала использовались лишь в тыловом охранении, затем для борьбы с партизанским движением, а всерьёз вступили в бой только на заключительном этапе войны в 1945 году, когда Гитлеру были нужны уже любые дополнительные силы. Ожесточённо власовцы дрались против советских войск, например, на Одере, за что даже были отмечены Геббельсом.
Предательство всегда и во все времена остаётся предательством, каким бы идейным фантиком его ни пытались украсить. Поэтому не думаю, что Власов будет когда-нибудь реабилитирован Россией.
Бывший генерал-лейтенант советской армии Андрей Власов был повешен 1 августа 1946 года.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции