Мы — неизменные невидимки, не выдержавшие искушения правилами нового бонтона. Третьего дня видел на улице сценку, выразительно объясняющую, что такое этическая диалектика. Немноголюдная улица, самый центр, четыре пополудни, немощное солнце.
Мой статусный товарищ, специалист на поприще пиара, завидев, как он сам выразился, маститого коллегу, радостно того приветствует. Однако коллега до реакции не опускается, смотрит мимо моего товарища и, не видя и не слыша, начинает переходить дорогу; «не выдержал искушения пастырством, погряз в величии и надмирном гневе» — вот эти строчки очень подошли бы для описания манеры поведения «глухонемого».
Нынешние каноны коммуникации таковы, что эту малоприятную сцену можно кратко прочесть как форму протеста, как проявление неприязни, обиды, следствие оскорблённости; вы в такой грубой форме не мстили разве никогда?
А что, как способ проучить, высказать «фи» очень даже эффективно, хлёстко, ядрёно. Новая коммуникация, высокодаровитые мои, новые правила общения.
Люди погрузились, и уже давно, в атмосферу одинокого существования, предполагающего не только невозможность соотнести себя с социумом, но и новые критерии оскорблённости, из-за которых мы все, не отрицайте, растеряны, как Парфёнов при виде косноязычных тививедущих.
Даже если вы мните себя олимпийцем, человеком феноменального хладнокровия и редкого терпения, когда другой человек сбрасывает ваш звонок и не опускается до объяснений — это ведь трудно принять, это ж несносные новые правила игры, смачный плевок в рожу, затрещина во всю ивановскую, унижение из долгоиграющих. Не лгите мне, вам же буквально вчера или даже час назад кто-то сказал: «У меня тут другая линия, горю, погоди-повиси!» — ну и что, дождались.
Идиотизм, конечно, но вот, например, я не жду, пошли к черту. Чувствую себя униженным, оскорблённым, представляю, как человек морщится, узнав, что звоню я, — и посылаю. Положительно удостоверяю, что даже Лера Кудрявцева считает нормой не отвечать на электронные письма и при этом уверена, что это не то же самое, что не подать руки. Приходится самому приходить к умозаключению (потому что правила нового этикета нигде не сформулированы), что отсутствие ответа на запрос означает огорчительное «НЕТ».
Ну хорошо, к такому игнорированию мы уже даже привычные, но ведь теперь почти все взяли за правило и близких в упор не замечать, будучи уверенными, что близкие в рожу не плюнут, обиду не затаят, не такое спустят, на то они и близкие. Один индюк, выдающий себя за образованную штучку, выдвинул теорию, которую, например, мои домашние признали вполне жизнеспособной: любое обращение, любое письмо мы, жертвы века рекламы и тотального обезличивания, воспринимаем как спам, а спам уже давно в наших глазах акт насилия, способ нарушить наше жизненное пространство.
Не трогайте меня, и я не трону вас. Вот вам «лайк» — и пшли отсель. «Лайк», нажать на кнопку, становится нашим единственным способом выразить эмоции. Никаких речей, никаких визитов — только кончик пальца, все остальное отмерло.
А ведь всё началось с автоответчиков. Тогда мы ещё не знали, что наше житейское благополучие будет всё разительнее контрастировать с глубинным трагизмом жизни, где все на всех обижены и всем на всех наплевать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции