Из абсолютно неизвестной, ничего выдающегося в этой жизни не сделавшей провинциальной девушки Дианы Шурыгиной телевидение за пару месяцев слепило звезду, чуть ли не культ. Её узнают на улицах, с ней фотографируются, о ней слагают песни, организуют туры по местам её жизни в Ульяновске и снимают видеоблоги, посвящённые ей. Она уже сама ведёт видеоблог, в котором рассказывает о том, как прошёл её день, и отвечает на вопросы. Популярность Андрея Малахова померкла на фоне культа личности Дианы Шурыгиной. И ладно бы новая ТВ-героиня спасла хотя бы котёнка или перевела старушку через дорогу. Славу ей принесла пьяная вечеринка, на которой она, по её же словам, была изнасилована 21-летним Сергеем Семёновым, которому суд дал 8 лет колонии (позже уменьшив срок до 3 лет).
Выпуски «Пусть говорят», посвящённые громкой истории изнасилования девушки из Ульяновска, посмотрели 13 млн пользователей. 6 и 7 марта в эфире — новые серии ток-шоу с Шурыгиной в главной роли. Об осуждённом (утверждающем, что секс с потерпевшей был по обоюдному согласию) теперь уже почти не вспоминают. Ну, сидит парень — и пускай сидит себе. В центре внимания — «жертва насильника», собирающая «лайки» на своей трагедии.
«Диана — суперрейтинговая девушка, она вызывает эмоции. Но слава — это странное испытание. И не все его могут пройти», — философствует в программе Малахова певец Прохор Шаляпин. Ему ли не знать. Он сам побывал в шкуре Шурыгиной, когда в «Пусть говорят» «эксперты» пережёвывали детали личной жизни певца, которого рассматривали исключительно как альфонса.
«Цифры показывают, насколько тебя любят», — делает неожиданный вывод сам Андрей Малахов. Вот оно как: народная любовь теперь измеряется только цифрами. «Мы обсуждаем цифры. Это и называется рейтингом, — внесла здравый смысл в атмосферу телевизионного безумия директор Московского дома фотографии Ольга Свиблова. — У этого рейтинга нет ни плюсов, ни минусов. Цифры ничего не показывают. Сегодня есть рейтинг, завтра его нет. А послезавтра ты сидишь один. Мы не про людей говорим». Люди в этой телевизионной молотилке, это правда, мало кого интересуют.
В конце 90-х первый главред «АиФ» Владислав Старков просто в приказном порядке заставил меня пойти в шоу «Акулы пера». С тех пор моё имя фигурирует в базе экспертов, которой пользуется уже не одно поколение телевизионных редакторов. На телевидении, как нигде, дикая ротация кадров. Ещё вчера в популярном ток-шоу работала редактор Оля, сегодня на её месте уже Маргарита.
— Алло, Владимир Викторович, добрый день, — по голосу и вопросам я догадываюсь, что ТВ-редакторше чуть больше 20, и она слабо представляет, кто я такой. — Это вас из программы «Пусть говорят» беспокоят. Ваши родители случайно не алкоголики?
— Нет. А что?
— Мы снимаем программу «Мои родители — алкоголики». И хотели вас пригласить. Потому что ваше мнение очень важно для нас. Ну, извините тогда, всего доброго.
Такие же чувства испытываешь, когда в течение 10 минут слушаешь по телефону голос на автоответчике: «Ваш звонок очень важен для нас, оставайтесь, пожалуйста, на линии». Я отдаю себе отчет, что моё мнение на самом деле им до лампочки. У них есть сценарий. А кто и что говорит в ток-шоу — дело десятое. Важен рейтинг. Поэтому стараюсь минимизировать своё появление в ток-шоу, где невольно заражаешься безумием, творящимся на съёмочной площадке.
На днях побывал на съёмках «Прямого эфира» с Борисом Корчевниковым. Анонсировали бенефис Лолиты Милявской, к которой отношусь с симпатией, хотя мы с ней и познакомились в суде (об этом как-нибудь в другой раз). Мне обещали, что говорить будем накануне большого концерта в Москве про певицу и её песни. Но разве у этого будет 13 млн просмотров? Поэтому большую часть съёмок говорили про мужа Лолы, угодившего в лапы тренинг-центра (по сути, секты), сулившего за большие деньги личностный рост. Выступил сам супруг, Дмитрий, с массой пикантных деталей. Затем в студию пригласили мужчину, также побывавшего в сетях тренинг-секты. Он признался, что приходилось даже надевать женское платье и прогуливаться по людным улицам Москвы, чтобы избавиться от стыда (об этих прогулках в женских нарядах он, судя по всему, нисколько не жалеет). После этого на съёмочной площадке появилась Лола Андреева (супруга Кирилла Андреева из «Иванушек») — тоже жертва подобной секты.
Потом в студию явилась плачущая женщина, у которой под наркозом удалили обе груди, из-за чего она лишилась любимого человека. Среди экспертов «неожиданно» оказался пластический хирург, обещавший вернуть ей утерянные женские прелести. Про Милявскую вспомнили лишь в финале, когда в студии появились две молодые поклонницы Лолиты, одна из которых была с трёхлетней дочкой. Ребёнка пытались заставить спеть что-нибудь из репертуара Милявской. Но та наотрез отказывалась, испугавшись камер, софитов и множества незнакомых людей. Одна часть программы никак не была связана с другой: просто пытались нащупать то, что даст рейтинг.
Я понимаю, зачем на ток-шоу ходят психологи, юристы, артисты, светские львы и львицы всех мастей. Их доходы напрямую связаны с медийностью (узнаваемостью). Тем более, за съёмки в программах (не везде, конечно) платят неплохие деньги. У Никиты Джигурды съёмки в ток-шоу до недавнего времени (пока он не стал «наследником» состояния предпринимательницы Браташ) были чуть ли не единственным источником дохода. Кстати, без включённых телекамер он может разговаривать нормальным человеческим голосом. Я слышал это лично, сидя с ним в одной гримёрке. Но под софитами и камерами Джигурда рычит, думая, что так он больше похож на Высоцкого. Как только включаются камеры в студии, даже самые, казалось бы, здравомыслящие люди превращаются в коллективного Джигурду: начинают кричать друг на друга, перебивать, транслируя агрессию и ненависть. В конце концов, ведь именно это даёт сегодня самый большой рейтинг.
Медийность — коварная штука, на неокрепшие умы она действует разлагающе. Знаю массу таких примеров. На базе «АиФ» существовало молодёжное приложение «Я молодой», где я начинал свой трудовой путь. В начале нулевых нелёгкая занесла в нашу редакцию Рустама Калганова: небесталанного паренька, но с не по заслугам большим самомнением. Через несколько лет он всплыл в реалити-шоу «Дом-2» под псевдонимом Солнцев. Он был уже в «зените славы», когда мы встретились случайно на столичном перекрестке. Солнцев передвигался на большом дорогом мотоцикле и окликнул меня. Ясно, зачем. Чтобы похвастаться тем, какой красивой жизнью он теперь живёт. «А ты по-прежнему в „АиФ“ работаешь?» — снисходительно спросил он меня. Если у этого парня и были какие-то таланты, то телевидение их окончательно похоронило, а самомнение раздуло до космических масштабов.
«Дом-2» выплюнул в социум целую обойму людей, сильно отравленных медийностью. «Выпусница-надомница» Ольга Бузова уверовала в то, что она не просто звезда, но ещё и певица. У неё 8 млн подписчиков в социальных сетях. По мне, настоящие звезды — это Андрей Миронов, Михаил Боярский, Алла Пугачёва, Иван Ургант, в конце концов. Но у них подписчиков и «лайков» меньше, чем у жертв телевизионной медийности: Бузовой и Шурыгиной. Необразованные, без явных талантов юноши и девушки вдруг оказываются в фокусе общественного внимания. Вся страна всерьёз обсуждает, с кем они живут, что носят, с кем и о чём переписываются, как их насилуют, в конце концов.
Увы, телевидение и соцсети сами порождают этих франкенштейновских монстров и, поэкслуатировав их какое-то время, забывают про них, воспроизводя новых бузовых и шурыгиных. Мне искренне жаль этих людей, которые верят, что стали популярны. Стоит только вырубить им эфир, как от их медийности не останется и следа.
Я спросил свою супругу (работающую преподавателем русского языка и литературы в столичном лицее), знает ли она, кто такие Бузова и Шурыгина. «Нет, — искренне сказала она. — Какие-то певицы, наверное». Ну, почти угадала. От своего 8-летнего сына, смотрящего два телеканала («Карусель» и Viasat Explorer), я неоднократно слышал фразу: «Да, да, Джигурда». И также поинтересовался у него: «Ты хоть знаешь, кто такой Джигурда?» «Знаю, — сказал он. — Сумасшедший».