«Перед отлётом на Кубу мы спросили: «Педро, что тебе привезти из России?». Он ответил не задумываясь: «Водку, чёрный хлеб и сало!» Хлеб и сало у нас изъяли при досмотре в гаванском аэропорту имени Хосе Марти. Молодой кубинец-таможенник при этом так широко улыбался, что было понятно, как именно он употребит конфискованную русскую еду. К счастью, спиртное всё же удалось донести до адресата…».
В 2000-м и 2008-м альпинист и полярный путешественник Борис Смолин стал участником двух рекордных экспедиций: вместе с другими первопроходцами он пересёк на лыжах ледяной щит Гренландии и впервые в истории дошёл на лыжах полярной ночью до Северного полюса. А перед этим успел побывать в тропической стране - на Кубе.
Сало дона Педро
- Это был последний этап безвозмездной помощи России братской Кубе: незадолго до нас туда прибыл последний корабль с оборудованием для местных предприятий. Вскоре в Гаване оказались и мы - специалисты по его установке и запуску. Педро, коротко стриженный 40-летний мулат двухметрового роста и крепкого телосложения, встретил нас в аэропорту. В конце 70-х он учился в CCCР и работал на сталелитейном комбинате. А вернувшись на родину, стал замдиректора центра металлургических исследований.
Однажды Педро пригласил нас в гости. Познакомил с женой и сыном-школьником. Выпили кофе, пообщались. А на закуску было… настоящее сало. Кто-то спросил: «Педро, откуда у тебя такое вкусное сало?» Он подмигнул: «Пошли, покажу свое ноу-хау». Оказалось, что он устроил в обычном городском дворе частную мини-свиноферму. А именно, переоборудовал под загон бездействующую бетонную будку вентиляционной шахты и держал там свиней. Мы поинтересовались: «Чем же ты их кормишь?» Он улыбнулся: «По принципу: ты мне - я тебе. Знакомые из деревни дают мне овощные (то есть - кормовые) бананы. А я им потом - кусок свинины…». Об этом случае я вспомнил, когда для нас, русских, организовали дегустацию на пивзаводе в Гаване. А в качестве закуски вынесли на подносах обжаренные кусочки свинины, похожие на шкварки. С отличным свежим пивом они пошли на ура.
В другой раз нас позвала на чашечку кофе 35-летняя кубинка по имени Хуанита - пышная миловидная дама, инженер по профессии. Она вместе с 6-летней дочкой жила на последнем, четвёртом, этаже старого дома в центре Гаваны.
Здание было настолько ветхим, что сквозь дыры в крыше просвечивало небо. Во время тропических ливней в квартире должен был твориться настоящий потоп. Однако жизнерадостную женщину это нисколько не огорчало. Она беспечно отмахивалась: «Ну что ж, боремся!» И показывала на тазики, расставленные по квартире: «Зато с водой для мытья проблем нет…». Квартира оказалась одной обширной комнатой с очень высокими потолками - она же гостиная, она же кухня, и там же в отгороженном углу сооружение из пластиковых бочек со шлангом, вроде душа на садовом участке.
Такая же бочка с ведром стояла и в туалете. Тем временем на лице неунывающей Хуаниты не было даже тени грусти из-за отсутствия ванной или нормальной душевой комнаты. Она эмоционально приветствовала нас и поставила на стол все угощения, что были в доме: несколько маленьких обжаренных бананов, два-три клубня варёного батата (сладкого картофеля), похожего на морковку, горсть фасоли и рис - по столовой ложке каждому. А затем вручную намолола кофе и заварила его в турке.
Надо отдать кубинцам должное - при всеобщей бедности нам всегда и везде объявляли: «Мы угостим вас отменным кофе!» И действительно угощали. Хотя достать кофе можно только на чёрном рынке.
Колониальная палуба
Хозяева третьего дома, в который мы попали, считались более зажиточными. Молодожёны Рамон и Долорес жили в двухкомнатной квартире панельной пятиэтажки, возведённой советскими строителями ещё в 60-е. Проще говоря - в обычной хрущобе. Район - стандартные новостройки. Разрухи там уже не было, зато был, по воззрениям самих кубинцев, относительный достаток. «Если в доме есть телевизор, холодильник, вентилятор и велосипед - это уже неплохо», - объяснили нам. А в холодильнике у молодой пары нашлись даже сосиски!
Позже нам встречались и более экзотические жилища. Это был особняк колониальной архитектуры в историческом центре столицы. В одной из его квартир на первом этаже, точнее в бельэтаже, жил кубинский учёный, профессор по имени Карлос, поселившийся там ещё до прихода к власти Фиделя Кастро. Мы пришли вечером, но свет не горел - из-за веерных отключений электроэнергии в городе. Темно, холодно, как в склепе, по углам плесень... Старинные шкафы с множеством книг стояли на голом бетонном полу.
Как выяснилось, во время уборки пол не просто мыли, а драили шваброй, будто палубу на корабле - плеская из ведра. Грязная вода стекала в специальную дыру, а оттуда на тротуар улицы. Таких домов на Кубе ещё много. Из-за этого по узким улицам старой Гаваны надо ходить с опаской: вода с балконов и водосточных желобов выплескивается прямо на брусчатку. К счастью, в таких местах есть правило: собираясь мыть пол, хозяева высовываются из окон и весело просят прохожих посторониться.
Самой же роскошной оказалась квартира, в которой жил технолог Эрнесто - сын номенклатурного работника. Его отец был высокопоставленным чиновником в ранге замминистра и мог позволить себе комфортное жильё в элитном доме престижного района Мирамар на берегу океана - среди иностранных посольств, представительств, частных особняков, клубов и ресторанов. Внутри евроремонт и кондиционер - признак местной роскоши. Из еды - деликатесы вроде омаров. Картины на стенах, дорогие шторы, добротная мебель. Мама Эрнесто - домохозяйка. Несмотря на материальный достаток семьи, снобизма и высокомерия в характере молодого человека мы не заметили. Он на равных общался со всеми и не брезговал пообедать в обычной рабочей столовке.
Апельсины бочками
Однажды Педро устроил нам поездку на Плайя-Хирон - место высадки вооружённого десанта кубинских эмигрантов с целью свержения режима Фиделя Кастро. Для этой цели он раздобыл где-то «КамАЗ» без бортов: кабина, платформа и две скамейки. «Извините, ребята, - сказал он, - придётся трястись так». На обратном пути мы заехали на апельсиновую плантацию. Педро раздал каждому по мешку и объяснил ситуацию: кубинцам, в том числе и ему, собирать апельсины нельзя, а нам можно. Все апельсины идут на экспорт. Этот урожай, например, уже на корню скуплен за валюту канадцами. И намекнул: берите, мол, и на нашу долю.
После сбора и дегустации фруктов нас тоже угостили кофе. Пока грузовик пылил по извилистому шоссе до Гаваны, мы продолжали есть апельсины. Этот вкус запомнился мне надолго. И сейчас, когда я вспоминаю о Кубе, иду в магазин, покупаю апельсины и ставлю на огонь турку с кофе...
После распада СССР нас интересовало будущее кубинской модели социализма. «Социализм или смерть!» или «Социализм - это смерть!»? Кубинцы возражали: «Нет! Фидель - молодец!» - и смеялись без ехидства и обиды. Они объясняли: «Это родина, это свобода!», неразрывно связывая понятие «свобода» с другими чертами кубинской жизни: сиеста, которая длится с 12 дня до самого вечера, жара, море, шелест пальм, запах сигар, кофе и рома.
Это ощущение и в самом деле будто бы разлито в кубинском воздухе. Однажды по дороге на Варадеро, элитный курорт с самыми чистыми пляжами мира, мы проезжали местечко Санта-Крус-дель-Норте, где производятся тёмные сорта рома «Гавана Клаб». Терпкий ромовый аромат накрывал все окрестности этого небольшого городка. Он слышен по всей Кубе.
«AиФ Без Границ», №13 от 31 марта 2011 года
Читайте по теме: Путешествие в Венесуэлу. Сколько длится «завтра» в Латинской Америке?