Тема неотложной медицины продолжает будоражить российскую рыбную отрасль. Новый её всплеск произошёл на днях, когда председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин во время приёма граждан временно отстранил от исполнения обязанностей и. о. начальника Приморского следственного отдела на транспорте Восточного межрегионального следственного управления на транспорте Андрея Райхерта.
Причиной послужило двухлетнее судебное разбирательство между капитаном «Доброфлота» Сергеем Бовой и матросом Виктором Бошко. Теперь это дело перешло под личный контроль главы СК РФ, а значит, из спора между начальником и работником (одновременно врачом и пациентом) превратилось в повод для принятия важнейшего для всей отрасли решения.
По сути, вопрос стоит так: будет ли у российских рыбаков возможность получать медицинскую помощь в море? Или капитанам станет спокойнее следовать инструкциям и на каждый случай травмы вызывать вертолёт с берега, тем самым снимая с себя ответственность, даже если тот не прилетел?
Уже через 40 минут
В конце ноября во время личного приёма к Александру Бастрыкину обратился Виктор Бошко из Калининграда, который работал матросом на одном из сейнеров «Доброфлота» в Охотском море. В январе 2020 года в результате личной неосторожности левую руку ему раздавило ваером рыболовного трала. Рядовому человеку трудно понять записи в медицинских документах, поэтому объясним проще, что произошло: металлические тросы сотворили с рукой примерно то, что делают дети, играя в «Крапиву», только с несопоставимо большей силой. Они перекрутили мягкие ткани, одновременно раздавив их. Большой палец был оторван моментально, мышцы предплечья значительно повреждены и раздавлены, но остались висеть на коже.
Капитан сейнера-траулера (СТР), опытный рыбак, оценил тяжесть травмы и сразу прервал промысел. Это подтверждают записи в судовом журнале, спутниковый мониторинг и показания свидетелей. Перед ним встал выбор: транспортировать истекающего кровью матроса в ближайший порт Магадан и передать его береговым врачам или доставить на борт плавбазы «Залив Восток», где развернут постоянно действующий госпиталь и дежурит хирург-травматолог?
Переход к Магадану занял бы около 12 часов, маршрут к плавбазе — менее 40 минут. При этом январь в Охотском море лютый, и порт Магадан, а также подступы к нему были закрыты — в условиях Крайнего Севера акватория в это время покрывается толстым льдом, сквозь который не пробиться сейнеру такого ледового класса.
Погода не указывала на то, что вертолёт санавиации может оперативно долететь, хотя информация о случившемся на берег была передана. И капитан принимает единственно верное решение — доставляет пострадавшего в «морской госпиталь», где ему уже через 40 минут после травмы начинают оказывать помощь.
Хорошо, что рыболовный сейнер находился недалеко от плавбазы с «морским госпиталем» на борту. Ведь в противном случае, как следует из медэкспертиз, матрос мог погибнуть.
На плавбазе «Залив Восток» пострадавшего передали хирургу с 20-летним стажем. Позже во время судебного разбирательства две независимых группы медэкспертов из разных регионов придут к одинаковому выводу: при такой травме судовой врач должен был ампутировать руку прямо на месте. То есть показания к ампутации наступили в момент травмы из-за необратимого характера повреждений.
Но врачу стало жалко молодого парня, и он попытался руку его спасти.
Что за «морские госпитали»?
Что за «морской госпиталь» и откуда он взялся на плавбазе «Залив Восток», да ещё с дежурным опытным хирургом?
В условиях отсутствия федеральных стандартов, регламентирующих оказание помощи больным и пострадавшим на судне, «Доброфлот» по собственной инициативе вспомнил советский опыт и развернул на всех своих плавзаводах и плавбазах судовые лазареты — с операционными, рентген-кабинетами, отдельными палатами и штатными хирургами-травматологами. Все они работают на основании лицензий, выданных Департаментом здравоохранения Приморского края.
Крупнейшая плавбаза группы компаний, «Всеволод Сибирцев», имеет на борту даже стоматологический и гинекологический кабинеты. В период пандемии COVID-19 на ней установили аппараты ИВЛ и кислородные концентраторы. В госпитале плавбазы выделили «красную» и «зелёную» зоны на случай карантинных мероприятий, изолировали 4 палаты, где установили замкнутую систему вентиляции и очистки воздуха.
При этом действующий Устав службы на судах рыбопромыслового флота предписывает компаниям иметь лишь судового врача, и то при численности экипажа более 100 человек. А значит, 90% существующих рыбопромысловых судов могут вообще не иметь врачей в экипаже. Большинство и не имеет.
Между тем травмы у моряков случаются тяжёлые. И тогда один из членов экипажа, чаще всего старпом, глядя в книгу-инструкцию, останавливает кровь и бинтует оторванную конечность как может. Всё, первая помощь оказана, требования выполнены.
Судовладельцы «Доброфлота», понимая, что такой порядок — не порядок, пошли другим путём. Полноценные лазареты и хирурги на плавбазах означают, что мелкие промысловые суда всегда рядом с врачом, ведь сейнеры и траулеры обычно ведут промысел поблизости от «материнских» плавбаз. Кстати, за помощью сюда обращаются и рыбаки других компаний, где нет такого уровня медслужбы на флоте. Не раз врачи на плавбазах спасали жизни.
Так, 21 сентября 2014 года в Сахалинской области на судне «Багратион» загорелась гофротара. На плавзавод «Капитан Ефремов» эвакуированы 62 члена экипажа. 24 сентября 2019 года в Тихом океане у острова Итуруп на плавзаводе «Пётр Житников» произошёл пожар. Рядом было два судна «Доброфлота» — они перевезли 170 человек на «Всеволода Сибирцева» и 42 — на «Залив Восток». А в январе 2020 года «Всеволод Сибирцев» принял 47 членов экипажа траулера «Энигма Астралис», где произошло возгорание. Им была оказана медицинская помощь.
Угроза для жизни
Но возвращаемся к истории матроса Бошко. На следующие сутки после операции ситуация была стабильной, температура не росла, угроза жизни миновала. И врач приступил к медикаментозному лечению на борту. Оно привело к улучшению состояния больного: температура не поднималась, пропал паралич ниже локтя и восстановилась чувствительность пальцев руки.
По прибытии в порт Находка пострадавшего в состоянии средней тяжести передали в сосудистое отделение Находкинской больницы. Там продолжили консервативное лечение. На 4-й день провели исследование сосудов руки — ангиографию. На 11-е сутки лечения на берегу находкинские хирурги приняли решение об ампутации руки.
Через 4 месяца, в мае 2020 года, матрос Виктор Бошко подал в суд. Пострадавший считает, что его слишком долго доставляли на берег и по этой причине он лишился руки. То есть не из-за травмы, вследствие которой мягкие ткани были перекручены и отделены от кости, а из-за несвоевременной доставки на берег.
Его отчаяние можно понять: молодому человеку трудно смириться с потерей руки. И он считает, что капитан сейнера обязан был пробиться в порт Магадан через ледовые торосы или же вызвать вертолёт для эвакуации. Не понимает, что в первом случае возникала бы угроза для жизни его («мог усугубиться травматический шок и наступить смерть пострадавшего», по заключению медэкспертизы) и всего экипажа (судно могло получить пробоину), а во втором — тоже угроза для его жизни, т. к. вылететь из Магадана в штормящее Охотское море вертолёт не мог.
Кстати, возможность эвакуации вертолётом в ходе судебного разбирательства была изучена. Выяснилось, что регламенты вылета санитарной авиации не зависят от капитанов судов — организации, предоставляющие такие услуги, сами решают, полетит или не полетит винтокрылая машина по вызову, без участия капитана и судовладельца. Поэтому обвинять капитана в том, что на его небольшой траулер в шторм не прилетел вертолёт, невозможно.
Вердикт тысячам рыбаков
Приморская транспортная прокуратура взяла это непростое дело под контроль и несколько раз отправляла на доследование. Разбирательство длилось 2 года. Проводились независимые экспертизы, выслушивались опытные врачи и свидетели.
В итоге признано, что «действия капитана [...] по доставлению им потерпевшего в ближайшее место (ПЗ “Залив Восток”), где ему была оказана медицинская помощь, не могут рассматриваться как оставление в опасности пострадавшего». То же — и в отношении врача, спасшего жизнь матросу.
«Со стороны врача оказана соответствующая медицинская помощь, купирован травматический шок, остановлено кровотечение из поврежденных сосудов», — указано в материалах дела.
Две судоводительские экспертизы подтвердили, что ни судно, на котором получил травму Бошко, ни плавбаза, на которой его прооперировали, не могли зайти в порт Магадан, так как их ледовый класс этого не позволяет. Капитан порта не дал разрешения, потому что суда могли получить пробоину от льдов, и таким образом под угрозу попадали жизни их экипажей.
Теперь в этом деле должны разбираться следователи центрального аппарата Следственного комитета России. И они, по сути, будут оценивать не только действия конкретного капитана, конкретного врача и конкретного судовладельца. Предстоит вынести вердикт для тысяч рыбаков, которые знают, что травматизм на флоте остаётся высоким.
Без создания серьёзной медицинской службы и оборудования полноценных «морских лазаретов» вопрос экстренной помощи, очевидно, не решить. Ведь вылет санитарного вертолёта ограничен по районам промысла и погодным условиям, а транспортировать пострадавших на берег своим ходом часто долго, да и не всегда возможно ввиду штормовых и ледовых условий. Между тем травмы получают, как правило, именно в шторм.
Комментарий
«АиФ» обратился в «Доброфлот», чтобы узнать позицию группы компаний в связи с ситуацией. И получил такой комментарий:
«Группа компаний “Доброфлот” считает действия капитана судна и судового врача исключительно верными. Полагаем, что некоторые из последних публикаций в СМИ можно расценивать как клевету на высококлассных специалистов. Наша юридическая служба приложит все усилия для того, чтобы защитить сотрудников.
В активе группы компаний 3 плавзавода и около 1,5 тыс. плавсостава. Мы первые среди дальневосточных рыбаков реанимировали советскую организацию медицинской помощи. За 5 лет заново создали систему лицензированной полноценной медпомощи в море. К врачам судов “Доброфлота” каждый год обращаются экипажи судов других рыбодобывающих компаний, а также рыбаки из Японии и Кореи. Надеемся, что наш опыт по созданию медподразделений на флоте послужит примером для других участников отрасли».