20 декабря 1940 года родился следователь Прокуратуры СССР Тельман Гдлян.
***
Летом 1986 года на советские телеэкраны вышел сериал «Спрут», рассказывавший о борьбе итальянских силовиков с мафией и коррупционерами. Любимцем зрителей стал бесстрашный комиссар Коррадо Каттани в исполнении актера Микеле Плачидо.
Восток — дело тонкое
Когда «Спрут» был на пике популярности, в СССР появился свой «комиссар Каттани»: следователь Тельман Гдлян, распутывая так называемое «хлопковое дело» в Узбекистане, вышел на коррупционеров среди высшего руководства страны. Партократы, испугавшиеся разоблачения, попытались скомпрометировать Гдляна и его коллегу Николая Иванова, но народ, вставший на защиту неподкупных следователей, избрал их в народные депутаты СССР.
Гдлян и Иванов стали настоящими символами эпохи конца 1980-х — начала 1990-х. Вот только в их истории все было не совсем так, как казалось любителям «Спрута» и постоянным читателям журнала «Огонек».
Как учил товарищ Сухов, «Восток — дело тонкое». Особенности управления в среднеазиатских республиках Советского Союза всегда имели налет древневосточного почитания правителя, и справиться с этим представителям Москвы никак не удавалось.
В 1959 году на пост первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана был назначен ветеран войны, участник битвы под Москвой Шараф Рашидов. При нем Узбекская ССР стремительно развивалась, практически заново был отстроен Ташкент, где в 1977 году открылся первый в Центральной Азии метрополитен. При Рашидове Узбекистан превратился в индустриально-аграрную республику с развитой легкой и пищевой промышленностью.
«Хлопковое дело»
В 1970-х годах Узбекская ССР стала советским центром производства хлопка, и ежегодно сообщалось о все новых рекордах по сбору этого важнейшего сырья. В Москву поступали сигналы: реальные показатели по хлопку серьезно завышаются республиканским руководством, существует целая система, позволяющая узбекским функционерам, занимаясь очковтирательством, получать фантастические доходы на обмане центра.
При Леониде Брежневе, очень хорошо относившемся к Рашидову, хода материалам по Узбекистану не давали. Но после прихода к власти Юрия Андропова руководство республики подвергли жесткой критике. Рашидову дали понять, что лучшим выходом для него будет добровольная отставка. Но республиканский лидер не внял, и тогда в Узбекской ССР высадился целый десант следователей Прокуратуры СССР.
В октябре 1983 года Рашидов скончался, а спустя несколько месяцев начались первые громкие аресты. С учетом масштабов дела и его сложности к работе по нему были подключены сотрудники КГБ СССР.
«Хлопковое дело» — название собирательное. Оно объединяет около 800 уголовных дел по фактам противоправных действий на территории Узбекской ССР. За несколько лет работы следствия были выявлены около 4000 фигурантов.
Гдлян и Иванов, чьи имена неразрывно связаны с «хлопковым делом», входили в число нескольких сотен сотрудников правоохранительных органов, работавших по нему.
Сам Гдлян в одном из интервью заметил, что на счету их группы 62 привлеченных к ответственности человека.
«Ход конем»
Уроженец Грузии, выпускник Саратовского юридического института, Тельман Гдлян много лет трудился в Прокуратуре Ульяновской области.
Первым его громким расследованием стало дело эстонского изобретателя Йоханнеса Хинта, организатора первого в СССР хозрасчетного предприятия. Хинта арестовали в 1981 году, обвинили в масштабных злоупотреблениях и осудили на 15 лет с конфискацией имущества, лишив Ленинской премии и ученой степени.
Осужденный умер в тюремной больнице в 1985 году, а в 1989 году Верховный суд СССР посмертно реабилитировал Хинта. Сам Тельман Гдлян спустя годы выражал уверенность в том, что был прав относительно виновности Хинта, а все последующие решения по его делу объяснял желанием скомпрометировать его работу по «хлопковому делу».
В 1983 году Гдляна и его помощника Иванова подключили к расследованию преступлений в Узбекистане. Расследование шло в течение нескольких лет и со временем стало главным символом борьбы с коррупцией времен перестройки. Это произошло еще и потому, что до того момента подобные дела о злоупотреблениях так подробно не освещались в прессе. Правда, со временем на Гдляна и Иванова стали жаловаться фигуранты дела, обвинявшие следователей в оказании давления с целью получения нужных им показаний. Тогда Гдлян сделал «ход конем»: в «Огоньке» появилась его статья, в которой следователь пожаловался на давление, которое с целью развала дела на него оказывают из Москвы.
Выходило так, что неподкупный работник правоохранительных органов вскрыл коррупционные связи, ведущие непосредственно в Кремль.
Как Егора Лигачева обвиняли во взяточничестве
В январе 1988 года с поста первого секретаря ЦК Компартии Узбекской ССР был снят Инамжон Усманходжаев, сменивший Рашидова. В октябре 1988 года Усманходжаева арестовали.
Всего через несколько дней на допросе у Гдляна бывший глава Узбекской ССР стал рассказывать о том, как давал взятки высокопоставленным руководителям в Москве. В частности, Усманходжаев назвал имя секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, которому он якобы передавал дипломаты с деньгами.
Надо понимать, что к тому времени Лигачев был объявлен чуть ли не главным «врагом перестройки». И тут как нельзя кстати появился убойный компромат на него. На поверку, правда, не такой уж и убойный. Во-первых, ничем, кроме слов Усманходжаева, он не подтверждался, а во-вторых, и сам арестованный экс-глава ЦК Компартии Узбекистана от своих показаний отказался.
Впоследствии Лигачев приводил письмо, которое ему прислал уже осужденный Усманходжаев: «Прежде всего прошу тысячу раз извинить меня за все то, что произошло со мной... Это нужно было следователям Гдляну и Иванову, и они добились своего. Я стал жертвой политических интриганов Гдляна и Иванова, пытавшихся сфальсифицировать обвинение в несуществующем преступлении ряда крупных советских партийных деятелей. В результате их незаконных действий — шантажа, угроз расстрелом меня и арестами членов семьи и родственников — я, спасая честь семьи и родственников, боясь за их судьбы, в каком-то невменяемом состоянии был вынужден вешать на нить оговора ни в чем не повинных людей, в том числе самого себя. В последующем я, опомнившись, буквально через несколько дней отказался от своего ложного показания о даче взятки вам и другим. Но, несмотря на это, вышеназванные следователи продолжают шуметь и лить грязь на честных и ни в чем не повинных людей».
«Пусть это останется на совести Тельмана Хореновича»
Надо сказать, что в причастность Лигачева к коррупционным схемам не особо верили даже его политические противники.
Коллега Гдляна и Иванова, бывший следователь Юрий Лучинский, в интервью «Ленте.ру» в 2015 году говорил так: «Лигачев для участия в каких-либо коррупционных системах был слишком убог... Один из узбеков показал, что давал Лигачеву в качестве подарка, для укрепления добрых отношений, двадцать тысяч рублей. Точную сумму и обстоятельства передачи не помню. Может быть, и где-нибудь на даче, или вообще положил на тумбочку... Неважно. С самого начала эта информация не воспринималась как разоблачение высокопоставленного идиота. Так, поганенький компромат на болтливого начальничка».
Здесь Лучинский, возможно, лукавит: история с переходом «узбекского дела» в «кремлевское» позволила Гдляну, Иванову, да и самому Лучинскому начать политическую карьеру и избраться в народные депутаты.
Получилось так: в тот самый момент, когда в Узбекистане количество жалоб на действия группы Гдляна — Иванова достигло критической массы и началась проверка сигналов, «рванул» компромат на «кремлевских коррупционеров». Лигачев лично обратился в ЦК КПСС и Прокуратуру СССР с просьбой проверить обвинения в свой адрес. В сентябре 1989 года генеральный прокурор СССР Александр Сухарев выступил на Пленуме ЦК КПСС, заявив: «Во-первых, многочисленные выступления следователей Гдляна и Иванова, в которых содержались намеки и утверждения о якобы причастности т. Лигачева ко взяточничеству, являются абсолютно необоснованными. Во-вторых, тт. Гдлян и Иванов хорошо знали, что они не только грубо нарушают элементарные нормы следственной этики и презумпции невиновности, но и распространяют ими же сфабрикованную опасную ложь».
Бывший следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР Владимир Калиниченко, также работавший по делам в Узбекской ССР, в интервью изданию «Бульвар Гордона» так оценивал обвинения Гдляна в адрес союзного руководства: «Пусть это останется на совести Тельмана Хореновича... Разговоры разговорами, но, несмотря на все потуги, никто из названных им руководителей к уголовной ответственности как взяткополучатель привлечен не был. Сменились поколения, ушел в небытие Горбачев, появилась новая Россия... Мы помним: Борис Николаевич Ельцин клялся, что будет бороться с такими коррупционерами, как первый секретарь московского горкома партии Гришин и другие. Простите меня, но Виктор Васильевич Гришин умер в районном собесе, куда пришел оформлять мизерную пенсию. Никаких денег, особняков и ценностей у него и в помине не было, этот человек — я подчеркиваю! — скончался в полной нищете».
Но в конце 1980-х зачастую решали не факты, а эмоции. Разогретое общество уверилось во мнении, что Гдлян и Иванов — разоблачители партократов, которым мстят за правду.
«В связи с изменением политической обстановки»
Когда на самих следователей завели уголовное дело по фактам нарушения законности, они уже были народными депутатами. Поэтому разрешение на привлечение их к ответственности должен был дать Съезд народных депутатов СССР. Для рассмотрения этого вопроса Верховный Совет СССР создал специальную комиссию, которая в апреле 1990 года приняла постановление, в котором говорилось:
«Осудить бездоказательные заявления народных депутатов СССР Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова, порочащие Верховный Совет СССР, отдельных народных депутатов и должностных лиц, предупредить их, что в случае продолжения такой деятельности, ведущей к дестабилизации обстановки в стране, Верховный Совет СССР выступит с инициативой лишения их депутатской неприкосновенности...
Отклонить представление генерального прокурора СССР о даче согласия на привлечение к уголовной ответственности народных депутатов СССР Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова. В связи с невозможностью продолжения их работы в прокуратуре СССР дать согласие на их увольнение из органов прократуры. Потребовать увольнения тех руководителей прокуратуры, которые не обеспечили надлежащего контроля за деятельностью следственных групп и способствовали тем самым нарушениям законности. Обязать народных депутатов СССР Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова выполнять законные требования следователей, ведущих дела о коррупции, взяточничестве и нарушениях законности, давать показания и участвовать в других следственных действиях».
Вердикт такой же безумный, как и эпоха: с одной стороны, комиссия признает, что заявления Гдляна и Иванова бездоказательные и работать дальше в прокуратуре они не могут, с другой стороны, депутатскую неприкосновенность с них не снимают.
Да и как снимешь, если Гдлян в этот момент уже выходил на демократические митинги рядом с Ельциным... «Борцы за все хорошее» стерли бы в порошок тех, кто решился бы по-настоящему взяться за следователей.
В итоге дело в отношении Гдляна и Иванова вяло продолжалось до августа 1991 года, когда его закрыли «в связи с изменением политической обстановки».
После славы
Казалось, после распада СССР для Гдляна должен был настать звездный час. Российское руководство тогда носилось с идеей «суда над КПСС», и материалы о коррупции в ЦК КПСС могли стать прекрасной иллюстрацией преступной сущности этой структуры.
Но тех самых разоблачений, которые Тельману Хореновичу мешали сделать партократы, почему-то так и не появилось.
Гдлян создал Народную партию России, также известную как «партия Гдляна», активно поддерживал Ельцина, в 1995 году по одномандатному округу в Москве был избран депутатом Государственной думы. В 1998 году партия не прошла обязательную перерегистрацию, а сам Гдлян постепенно сошел с большой политической сцены.
Гдлян и сегодня нередко выступает в СМИ, как комментируя текущие события, так и вспоминая борьбу с коррупцией в позднем Советском Союзе.
Кто-то считает его героем, а кто-то — тараном, с помощью которого крушили страну. Одно можно сказать точно: свой след в истории он оставил.