175 лет назад, в августе 1846 г., в семье промышленника Сидора Кузнецова случилось долгожданное прибавление. Родился мальчик, окрещённый с именем Матвей.
До этого момента у Сидора Терентьевича рождались исключительно девочки, что ставило бизнес под угрозу. Промышленник происходил из крепкого старообрядческого рода, и по всем понятиям наследовать ему мог только сын. Кстати, произошло это довольно скоро: Сидор умер, когда Матвею исполнилось всего лишь 18 лет. С этого момента и отсчитывают превращение семейного дела средних масштабов в грандиозную «фарфоровую империю», сделавшую фамилию Кузнецовых синонимом высочайшего качества.
Загадочный Кузнецов
Подобные взлёты потрясают воображение. Многим кажется, что фигура, стоящая во главе корпорации, обладает какими-то особенными талантами. Так было всегда. В 1888 г. издание «Варшавский дневник», описывая открытие в столице Царства Польского фирменного магазина Кузнецова, особое внимание уделило личности «фарфорового короля»: «Чем же объясняется такое широкое развитие производства, которому высокочтимый Матвей Сидорович посвятил всю свою энергию и деятельность? Тем, прежде всего, что светлый самородный практический ум Матвея Сидоровича понял и оцепил эту отрасль, в которой ремесло соединяется с искусством и в которой нельзя отличиться, если нет изящного вкуса, свойственного артистам…»
С течением времени количество эпитетов в превосходной степени неуклонно растёт, и в итоге нам преподносят какого-то святочного персонажа, который занимается исключительно благотворительностью, попутно заваливая своих рабочих социальными благами в виде санаториев, школ, училищ, льготных лавок с говядиной по цене ниже рыночной и даже спортивных кружков. Совершенно непонятно, как этот благообразный дедушка умудрился фактически монополизировать весь внутренний рынок, опрокинуть владычество иностранцев в Европе и Азии, да ещё и наладить сбыт своего фарфора в Китае. В Китае! В стране, где, собственно, и был изобретён фарфор!
За бортом остаётся самое интересное: авантюризм, жёсткость, хитрость, железная деловая хватка, умение смирять, если нужно, свою гордыню и завидная верность своим религиозным убеждениям. Словом, исчезает интрига, главная движущая сила любой истории успеха.
Интриги и банкротство
А у истоков дела Кузнецовых лежала именно интрига. Причём мрачноватая. Поговаривали, что Яков Кузнецов, прадед нашего героя, основал свой кустарный заводик не просто так. Начальный капитал был якобы получен путём убийства и ограбления некоего проезжего купца-татарина. А секрет устройства высокотемпературных обжиговых печей и состава сырцовой массы деревенский кузнец Яков выведал, подпоив единственного помощника Павла Куликова, пионера фарфорового дела в Гжельской округе. Правда, судачили об этом злые языки из числа разорённых «фарфоровым королём» конкурентов, так что достоверность сведений под вопросом.
Матвей унаследовал от отца и деда крепкий промысел. Крепкий, но всё же не выдающийся. К тому же молодой предприниматель так повёл дела, что к 1876 г. был вынужден объявить себя банкротом.
Нет-нет, он всё делал правильно, по лекалам отца и деда. Расширял производство, теснил конкурентов и добился поначалу впечатляющих успехов. Но слишком увлёкся. В 1870 г. была куплена фаянсовая фабрика Ауэрбаха в нынешнем городе Конакове Тверской области. Тогда же взята в аренду фабрика белгородского купца Никитина. Всё прекрасно. Но, во-первых, покупки и аренда совершались за счёт залога земель и старых предприятий, что само по себе большой риск. А во-вторых, как раз тогда из-за железнодорожного бума резко подорожали дрова — основа дешёвого производства Кузнецова.
Он честно пытался спасти фирму. И наконец решился на главный поступок своей жизни.
Безумное решение?
Не каждый предприниматель найдёт в себе мужество сознаться в своей некомпетентности. Именно поэтому многие предприятия прогорают. Кузнецов, осознав свою беспомощность в некоторых вопросах, приглашает заняться делами своей фирмы бухгалтера Петра Ануфриева. По сути, нанимает кризис-менеджера.
Нынешние «эффективные менеджеры» начинают «спасение» предприятия с масштабного сокращения штатов и урезания зарплат. Ануфриев был эффективным безо всяких кавычек, поэтому предложил диаметрально противоположное. Зарплаты рабочим и служащим резко повышались. Кроме того, сотрудников обеспечивали солидным соцпакетом. При фабриках и заводах начали строить жилые дома, школы и больницы. От заводов отвели, а местами и вовсе уничтожили питейные заведения: взамен них устроили церкви и молельные дома. На всё это ушли последние деньги Кузнецова. В ход пошли векселя, обеспечивать которые было нечем. В результате — банкротство. Кузнецов заявил: «Всё своё имущество, в чём бы оно ни заключалось, предоставляю в полное распоряжение гг. кредиторов моих». Кредиторы учредили «Администрацию по делам Кузнецова». Чисто теоретически она могла продать все его заводы с молотка. Безумие? Крах?
Фамильная хватка
Нет. Кузнецов унаследовал от отца и деда не только заводы, но и авантюризм, расчёт и деловую хватку. В его банкротстве был один нюанс, на который обратил внимание исследователь Игорь Смирнов. Кто продавил создание «Администрации по делам Кузнецова»? Его свояк Сидор Шибаев. А также его племянники Балашовы, шурин Митюшин и другие родственники. Одним из администраторов и фактическим директором всех фабрик и заводов стал двоюродный брат Кузнецова Иван Емельянович. Возглавил же «Администрацию по делам Кузнецова» Павел Рябушинский, выборный старообрядческой общины Рогожского кладбища. К этой общине принадлежал и сам банкрот. Короче говоря, все свои. И крайне заинтересованные в том, чтобы дело не ушло с молотка.
Это снова был рискованный и авантюрный шаг. Шаг на грани фола, потому что налицо был, по сути, семейный сговор.
Но тут стала приносить плоды тактика кризис-менеджера Ануфриева. За считаные годы дела поправились. Да так, что к 1881 г. Матвей Кузнецов полностью расплатился с долгами и вновь стал полновластным хозяином. Дальнейший расцвет его империи стал делом техники: покупка знаменитого фарфорового завода Гарднера, унижение и изгнание иностранных конкурентов, ордена и благотворительность — всё это стало возможным лишь потому, что «фарфоровый король» Матвей Кузнецов нашёл в себе мужество своевременно сдаться.