80 лет назад, 26 марта 1944 г., в Москве был дан салют — 24 залпа из 324 орудий. Это был салют первой категории — так полагалось отмечать освобождение столиц республик СССР, а также взятие или освобождение европейских столиц. Однако в тот мартовский день не произошло ни того, ни другого.
Тем не менее, причина для салюта именно первой категории была. «Правда», главная газета страны, сообщала о ней так: «День 26 марта 1944 года войдёт особенно яркой датой в героическую летопись Великой Отечественной войны советского народа. В этот день вся страна взволнованно слушала приказ Верховного Главнокомандующего о событии радостном и знаменательном — о выходе Красной Армии на государственную границу СССР — на реку Прут».
Иногда пишут, что тот выход к государственной границе был первым за всю войну. Это не совсем так. Наши войска ещё в 1941 г. и выходили на границу, и даже переносили боевые действия на территорию врага. Так, 23 июня 1941 г. была отбита у немцев восточная и взята западная часть города Перемышля, 24 июня был взят румынский мыс Сатул-Ноу, 26 июня — румынский город Килия-Веке, а в Заполярье, на полуострове Рыбачий, немцы вообще не смогли перейти границу, и пограничный знак № 1 всю войну оставался на своём месте.
«Оружие сложите на пароме!»
«При нынешней встрече на границе не та теперь Красная Армия, не те теперь немцы и их холопы. Не помогут им теперь ни реки, ни горы. Расплата настигнет их всюду. Первые 85 километров нашей государственной границы, освобождённых Красной Армией, — событие исторической важности», — писала газета.
Кому-то может показаться, что сделанный в «Правде» нажим на «историческую важность события» — не более чем пропагандистский ход. Подумаешь — 85 км границы! Это же капля в море! Однако подумать стоит.
Понять, какую именно важность для хода Великой Отечественной, а, значит, и для мировой истории, имел выход к довоенной границе СССР, можно, если разобрать небольшой фрагмент воспоминаний маршала Ивана Конева. Именно он командовал Уманско-Ботошанской операцией, в ходе которой 27-я и 52-я общевойсковые армии достигли реки Прут: «Офицер 52-й армии капитан А. Жариков, одним из первых, опередив на «студебеккере» с боеприпасами подходящие к Пруту передовые части, ночью подъехал к реке, когда отходил последний паром с отступающими румынскими солдатами. В темноте капитан принял румын за своих. Он приказал погрузить на паром машину и с несколькими солдатами стал переправляться на противоположный берег. Румын было около 40 человек. Оценив обстановку, капитан обратился к ним: «Молдаване есть среди вас?» Нашлись три солдата из Молдавии. «Вы должны помочь мне сгрузить боеприпасы и пригнать обратно паром. Всем румынам передайте, что я отпускаю их по домам, если они не хотят попасть в плен... Оружие сложить на пароме».
Здесь в предельно сжатой форме отражено всё — и темп операции, и боеспособность войск противника, и наметившийся политический кризис в союзе «Стран Оси», и русский стиль обращения с терпящим поражение врагом... Можно даже увидеть общие контуры послевоенного устройства Восточной и Центральной Европы.
«Полковник распутица»
А темп операции был очень высок. Потому что лишь при таком темпе возможны случаи, когда горстка наступающих полностью деморализует отступающего противника, свалившись ему буквально как снег на голову. А если учесть ещё ряд факторов, то придётся признать — темп наступления РККА в этой операции был не просто очень высоким. Он был беспрецедентным.
Некоторые полагают, что своими успехами в Великой Отечественной войне наша армия обязана не мастерству полководцев и героизму солдат, а климату и погодным условиям. Дескать, не играй «Генерал Мороз» на стороне русских, ещё неизвестно, как бы там всё сложилось под Москвой в 1941 г. или в Сталинграде 1942-1943 гг. При этом почему-то забывают, что у этого генерала был коллега, «Полковник Распутица», который в 1944 г. явно играл на стороне немцев. О чём свидетельствует, например, письмо офицера Вермахта Курта Рейнмана, приведённое военкором и писателем Борисом Полевым в его очерке «Днестровская эпопея» от 27 марта 1944 г.: «Грязь здесь сейчас такая, что нога проваливается по колено и стоит больших усилий, чтобы вырвать из неё завязшую ногу. Перейти через дорогу — это уже трудное дело... Мы сейчас благословляем эту грязь и бездорожье, так как она надёжнее, чем Альпы и Апеннины, прикрывает нас от русских».
Заметим, что от русских их прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта. Форсировали с налёта, на ходу создавая плацдармы для дальнейшего продвижения вперёд. А ведь операция длилась с начала марта по начало апреля 1944 г. То есть на стороне немцев и румын кроме «Полковника Распутицы» воевал ещё и «Майор Половодье»...
Между тем, если Прут был всё-таки пограничной рекой, то Сирет находился уже на территории Румынии. Наши войска не только вышли к государственной границе — война была перенесена на территорию агрессора. По мере наступления РККА союз «Стран Оси» трещал по швам — 16 марта 1944 г. Гитлер оккупировал Венгрию, руководство которой вело тайные переговоры о выходе из войны. Румынский диктатор Ион Антонеску знал об этом прекрасно. И всё же не удержался от упрёка в адрес Гитлера, когда узнал, что советские войска, преследуя врага, вошли в Румынию. 26 марта он написал: «Вернувшись сегодня в свою страну, я нашёл, что положение выглядит совершенно иначе, чем это мне казалось, когда я был в Верховном командовании вооруженных сил Германии... Оказывается, фронт отодвинут намного дальше, чем это было мне представлено во время моего отъезда из Ставки».
У него, да и у Румынии в целом, были все основания нервничать. Румынские союзники нацистской Германии, вторгшиеся в июне 1941 г. в СССР, вели себя ничуть не лучше, чем «истинные арийцы»: «Румынские вояки плохо справлялись с мечом воина. Зато они в совершенстве овладели ножом грабителя. Этим качеством румынская армия неизменно отличалась на всем протяжении войны. Её путь по нашей земле отмечен невероятными зверствами над мирными жителями временно захваченных советских территорий. В этих делах румынские солдаты и офицеры показали себя достойными партнерами немецких людоедов».
Бить или не бить?
Опять-таки, здесь нет ни слова лжи — всё это подтверждали пленные. Вот свидетельство младшего лейтенанта Радиона Брашевана: «В сентябре 1942 г. нам был объявлен приказ командира 9 кавалерийской дивизии полковника Кирическу расстреливать русских как можно больше без всякой пощады». Вот капрал Константин Бранзан: «Румынское командование издало официальный приказ об истреблении населения в захваченных румынскими войсками населенных пунктах. Младший лейтенант Гинку Мариус всегда говорил своим солдатам, что им разрешается отбирать у местного населения всё, что потребуется солдатам. Этим правом наши солдаты широко пользовались. Сам Гинку Мариус систематически насиловал русских женщин». А вот рядовой Йон Бану, служивший в полиции оккупированной Одессы: «Производились массовые аресты и расстрелы мирного населения. Расстрелы происходили по ночам. Каждую ночь вывозили 5-6 грузовых автомашин по 20 и больше человек на каждой...»
А теперь вспомним, как русский капитан Жариков обошелся с румынскими военными, которых он настиг на выходе к границе СССР. Он даже не взял их в плен — только отобрал оружие и велел расходиться по домам. Хотя по законам войны имел полное право просто перебить арьергард отступающих частей.
Точно так же поступит высшее руководство СССР с Румынией. 10 апреля 1944 г. Государственный Комитет Обороны примет постановление, где строго предписывалось: «В занятых Красной Армией районах советов и органов советской власти не создавать. Сохранить без изменения все существующие в этих районах румынские органы власти и существующую в Румынии систему экономического и политического устройства. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать, церквей и молитвенных домов не трогать. Румынских порядков не ломать и советских порядков не вводить». К концу 1944 г. государственная граница СССР будет восстановлена на всём протяжении. И начнётся освобождение Европы — на тех же самых условиях, что и в случае с Румынией после восстановления первого, очень небольшого участка границы 26 марта 1944 г.