По какой-то загадочной причине частенько забывают, что в тот ненастный снежный день отходная молитва читалась не по «Отцу Отечества», не по императору, и не по «Царю Всея Великия и Белыя и Малыя», а по рабу Божьему Петру. То есть по человеку. Со всеми его грехами и добродетелями.
Дождались перемен
Создание регулярной армии и флота
К концу правления Петра - 200 тыс. сухопутных войск, не считая 100 тыс. казаков. 48 линейных и 788 галёрных и прочих кораблей ВМФ. Отказ от использования иностранных наёмников в качестве личной охраны государя.
Рекомендуется носить европейское платье
Запрещено белиться, румяниться и вообще злоупотреблять женской косметикой; выдавать девушку замуж без её согласия; носить бороды; писать в официальных документах сокращённые имена (Ванька, Сашка); падать на колени перед государем; снимать шапки перед начальством зимой. Вместо этого рекомендуется: носить европейское платье, посещать театры и цирки, курить табак, устраивать общественные праздники с участием женщин.
Поощрение собственной промышленности
Многочисленные запреты на ввоз в Россию значительной линейки товаров - от чугуна и железа до тканей. Поощрение собственной промышленности и частной инициативы. В начале правления Петра - 15 мануфактур, в конце - более 300. Россия начинает экспорт чугуна, цветных металлов, полотна, пороха и оружия.
Введение обязательной службы для дворян
Более того - до 15 лет дворянские дети должны обучиться грамоте. Без справки о «выучке» дворянину не давали «венечной памяти» - разрешения жениться. Так появился знаменитый Митрофан: «Не хочу учиться, а хочу жениться!»
Бог превыше всего
Так каков же был Пётр Алексеевич Романов? Что мы знаем о нём как о человеке? До обидного мало. Нет, разумеется, всем известно, что он брил бороды боярам. Курил трубку. Любил плотничать. Обладал изрядным чувством юмора - велел переплавить колокола на пушки, а когда патриарх стал жаловаться - мол, из-за «сего неправедного деяния» множество икон заплакало кровью, - будто бы изрёк: «Смотри у меня! Как бы поповские задницы кровью не заплакали!»
С церквями Пётр и впрямь не церемонился, и это часто ставят ему в вину. Мол, запретил строить храмы в Сибири, а также не велел устраивать домовых церквей. Это действительно так. Но зато за благочестием подданных он следил не в пример иным государям. Одним из пунктов его церковной реформы было наблюдение за посещением службы. Законом устанавливался минимум исповедей и причастий - 12 раз в год, на главные праздники. Если кто-то отсутствовал на исповеди без уважительной причины - штраф в 5 рублей. За леность холопов или крепостных крестьян наказывали их хозяев, но уже в тройном размере. Учитывая рыночную цену коровы в 2 руб. 50 коп., неудивительно, что русские очень скоро приобрели славу «христианнейшего» народа.
При этом Пётр же издал указ, запрещающий падать перед государем на колени и снимать шапки у дворца. Рассуждал он так: «К чему унижать звание человеческое? Сие достойно лишь пред Господом. Больше усердия и верности мне и государству - вот почёт, подобающий царю».
А как же оборванные со звонниц колокола? Пётр и здесь проявил своеобразное чувство юмора. Значительную часть пушек, взятых у шведов, царь отдал Церкви, велев понаделать из них колоколов взамен реквизированных ранее.
Рупь за зуб
Охочий до жизни, Пётр большую часть постов не соблюдал. Но тому была уважительная причина. О «нервических припадках» царя известно многим. Кроме того, он страдал ещё и редкой формой аллергии. Организм Петра не переносил рыбы. Никакой и никогда, что вообще-то слабо вяжется с его любовью к морю и воде. Поэтому константинопольский патриарх именным указом освободил русского самодержца от постов.
В целом же его пристрастия в еде сложно назвать царскими. Ел он понемногу, но часто, примерно каждые два часа. Меню на удивление простое. Щи, студень с хреном и чесноком, поросёнок со сметаной, жареная говядина с мочёными яблоками или солёными огурцами. Солонина, буженина, ветчина, ржаной кислый хлеб, квашеная капуста, тёртая редька, варёная репа. Утром натощак, а потом перед каждой трапезой - чарка (143,5 г) анисовой водки. За едой - квас. Примерно так же питался русский зажиточный мужик. Но больше всего Пётр любил перловую кашу. Между прочим, с его лёгкой руки именно ею в основном и питается российский солдат.
Впрочем, иногда царь поражал окружающих своим неумеренным аппетитом. Но это было продиктовано его страстью к медицине. Когда Пётр лечился на водах в бельгийском городке Спа, ему была предписана диета из плодов и овощей. В полном соответствии с поговоркой про дурака, который, молясь, и лоб себе расшибёт, русский царь съедал за один присест 6 фунтов вишен и 4 фунта инжира. После чего выпивал 20 стаканов минеральной воды. Лечение, разумеется, впрок не пошло.
Точно так же не всегда успешными были и упражнения самого царя на поприще хирургии. Несколько простых операций типа ампутации конечностей Пётр произвёл на славу. Но запомнилось иное. Так, в Голландии он лечил больную водянкой купчиху, фрау Боршт. Воду царь выпустил, и женщина почувствовала себя лучше, но на следующий день скончалась.
Русским тоже перепадало от царских щедрот. После того как Пётр получил диплом хирурга, мало кто из вельмож рисковал отпрашиваться со службы по болезни. Император всегда носил с собой набор инструментов и тут же пускал его в ход. Отворял кровь, ставил за уши пиявки, но особенно любил рвать зубы. Денщики носили за ним мешок, в котором было до тысячи вырванных монархом зубов. Но, будучи справедливым, Пётр всегда награждал претерпевших от его врачевания некоторой суммой - 1 рубль за зуб, червонец за отворение крови.
Рассказывать о Петре можно очень долго. Тут и его патологическая боязнь тараканов, и любовь к низким потолкам, и ненависть к показной роскоши, и рукоприкладство, и потрясающая работоспособность… Когда русский царь впервые выехал за границу, одна из образованнейших женщин своего времени, курфюрстина ганноверская Софья, отозвалась о нём так: «Это человек очень хороший и вместе очень дурной. В нравственном отношении он полный представитель своей страны».
Спустя полтора века Фёдор Достоевский продолжил мысль немки: «Широк человек, слишком широк, я бы сузил…»