Лучшей рекламой сегодня является вскользь оброненное: «Такой косметикой пользовалась сама Нефертити». В принципе имя можно подставить любое — Клеопатра, Екатерина Великая, королева Марго, Мария Медичи. Но в наших широтах беспроигрышным вариантом будет упомянуть русских боярынь, поскольку они, как известно, «красою лепы, бровьми союзны».
«Иные же жонки лицо своё безобразят, и паки красок накладут — ино червлёно, ино бело, ино сине, что суть подобно мерзкому зверю облизьяну» — такие гневные обличительные речи произносились в середине XVII столетия в «Кружке ревнителей древлего благочестия», идейным вдохновителем которого был небезызвестный протопоп Аввакум. Адресовались они, как легко можно понять, тем самым «боярыням», что, по мнению нынешних косметологов, пользовались только натуральными, природными средствами.
Мука для Марфушки
Превознося «старинные бабушкины рецепты», горе-специалисты часто идут на прямой подлог: «Для румян и помады русские красавицы использовали сок малины, вишни, натирали щёки свёклой. Для придания коже белизны брали пшеничную муку или мел». Источник вдохновения этого опуса очевиден — киносказка Александра Роу «Морозко». Именно там Марфушеньку-душеньку пудрят мукой и румянят свёклой, доводя до вида классической матрёшки. Реальность же была куда более грубой, а главное, вредной.
Самое забавное, что все источники сходятся в одном: косметику боярыни любили слишком сильно. Как возмущался декоративной косметикой неистовый старообрядец протопоп Аввакум, уже ясно. Его идейный противник, митрополит Новгородский и Великолуцкий Макарий III, в публицистике силён не был, однако в 1662 году изгнал из храма несколько чрезмерно накрашенных женщин. Иностранцы, вообще не имеющие к православной церкви ни малейшего отношения, парадоксальным образом были на стороне и Аввакума, и Макария: «Женщины в Московии имеют изящную наружность и благовидную красоту лица, но природную красу их портят бесполезные притирания. Они так намазывают свои лица, что почти на расстоянии выстрела можно видеть налепленные на лицах краски. Брови они раскрашивают в чёрную краску под цвет гагата». Это слова англичанина Энтони Дженкинсона, путешествовавшего по России в середине XVI века.
Кстати, иностранцы на первый взгляд подтверждают «натуральность» старомосковской косметики. Вот немец Адам Олеарий: «Они белятся так, что кажется, будто кто-то пригоршней муки провёл по их лицу». Вот барон Иоганн Корб: «Белила их столь грубы, что женщины похожи на булки, сверх меры засыпанные мукой». Вот тот же Дженкинсон: «Всего лучше сравнить их с жёнами мельников, потому что они выглядят, как будто около их лиц выколачивали мешки муки». Велик соблазн предположить, что в качестве пудры и впрямь использовали пшеничную муку.
Понадобился пристальный взгляд специалиста, который к тому же был не чужд литературному труду. Им стал личный врач царя Алексея Михайловича Самуэль Коллинз: «Румяна и пудра их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов. Они состоят из красной охры и испанских белил». Собственно, этим сказано всё. И красная охра, и висмутовые, или испанские, белила широко используются в современной индустрии косметики. Так что никакими особенными рецептами старомосковские красавицы не обладали. Более того, если сравнить косметический ассортимент средней европейской модницы и русской красавицы тех времён, то получится, что они почти идентичны. Французские гонители «искусственной красоты» в 1642 году с негодованием писали о том, что дамские прихоти стали разорять мужчин: «Для туалета одной дамы теперь требуется целая лавка белил, румян, сулемы, квасцов, коровьего помёта, уксуса, духов, миндального масла...» Так что перебора в русской косметике было ничуть не больше, чем в Европе. Отличия в ассортименте тоже минимальны — вместо миндального масла на Руси чаще использовали облепиховое, а также умащали тело «холодцом» — тогда так называли не говяжий студень, а спиртовую настойку мяты, своего рода лосьон.
Реформы и зубы
Единственное, в чём наши косметические нравы резко отличались от европейских, так это прикладной стоматологией. Иностранцы в ужасе писали: «Русские женщины чернят свои зубы». В сочетании с белилами и румянами чёрная улыбка действительно выглядела устрашающе. Но тому было своё объяснение. Чаще всего кивают на то, что русские переняли этот обычай у татар, а те, в свою очередь, у китайцев и японцев. Действительно, в Азии было принято чернить зубы. Но татарское влияние здесь ни при чём.
«При чём» — некоторый прогресс в области химии, а также стремление русских женщин выглядеть сногсшибательно. Особенно это касалось высшей аристократии. Белизна улыбки почиталась как одна из основных добродетелей невесты. Разумеется, можно было чистить зубы толчёным мелом, но процесс этот был длительным и трудоёмким. А хотелось всего и сразу. И тогда русские аптекари предложили эффективный вариант. Меркуриальные примочки. То есть пасты на основе соединений ртути. Это был прорыв. Зубы становились белоснежными за два-три использования такой пасты. Правда, через полгода, много — год, вся эта красота облезала вместе с эмалью, оставляя грязно-серые, а при условии усердного применения и чёрные пеньки.
А дальше срабатывал механизм женского попугайства. Если у боярыни зубы чёрные, значит, это модно. Значит, любая «жонка» с московского посада замешает нутряное свиное сало с сажей из печной трубы, сдобрит это дело рыбьим клеем и вымажет свои зубы, чтобы хоть таким образом сравняться с боярыней.
Среди реформ Петра I чаще всего вспоминают создание регулярной армии, а также повальное брадобритие у мужчин. Всё верно. Но царь-плотник не оставил своим вниманием и прекрасную половину человечества. Когда говорят, что он запретил чернить зубы, несколько грешат против истины. Он всего-навсего запретил их отбеливать ртутью, силой заставив отказаться от «бабушкиных рецептов». И привил на Руси обычное средство для гигиены рта — тряпочку и щётку с толчёным мелом.