315 лет назад, 10 июля 1709 года, состоялось первое в нашей истории празднование Дня Победы. Отмечали «в свете неслыханную викторию» — 8 июля русские войска под командованием Петра I в сражении под Полтавой одержали верх над армией шведского короля Карла XII.
«Честь не позволяет»
Праздник тогда устроили по полной программе, которая во многом определит канон Дня Победы, дошедший до наших дней, — с парадом, салютом и торжественным обедом. Кому-то такое торжество может показаться излишним — ведь армия Карла XII под Полтавой была разгромлена, но не уничтожена. Более 16 тыс. человек в панике бежали с поля боя и 10 июля упёрлись в стрелку рек Ворскла и Днепр близ местечка Переволочны. Пётр же, по мнению некоторых, упустил возможность организовать преследование шведской армии, пленить или уничтожить Карла XII и закончить Северную войну, начавшуюся в 1700 году, уже сейчас, не затягивая её финал до 1721-го.
Однако всё не так просто. Пётр мог закончить войну ещё за несколько месяцев до Полтавы. 22 февраля 1709-го Карл XII в стычке при Красном Куте, увлёкшись преследованием одного русского отряда, загнал себя в ловушку, попав с остатками своих драбантов в окружение на мельнице близ села Городнее. Русский генерал-лейтенант Карл Эвальд Рённе мог из пушек разнести мельницу вместе со шведским королём. Но делать этого не стал: «Того не позволяет честь русская». Чем заслужил от Петра, ценившего честь превыше любых побед, вечное уважение.
Не меньше чести Пётр ценил и воинские законы, в частности следующий: «Не азардовать в сражении». Который сам же подтвердил годом ранее, после победы над шведами в Битве при Лесной: «Ненадобно, чтоб наша кавалерия гораздо далеко за неприятелем гналась. Она может токмо послать некоторыя малыя деташаменты для преследования неприятеля, а остатку надлежит тотчас паки построитца».
В предвкушении раздела
Так и было сделано после полтавской виктории. Вечером 8 июля вслед бегущим шведам было отправлено 10 драгунских полков, которым надлежало проследить, а если надо, и силой настоять на том, чтобы неприятель не промахнулся мимо речного «мешка» близ Переволочны. Оставшееся время Пётр хладнокровно употребил на подготовку и празднование Дня Победы.
Это был чрезвычайно важный с политической точки зрения шаг. Понять его можно, только вспомнив речь Петра перед Полтавской битвой: «Воины! Вот пришёл час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны бы вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру вручённое, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего».
Есть версия, что, дескать, речь царя в таком виде была «воссоздана» уже постфактум. Тем не менее эти слова почти идеально отражают ситуацию, в которой оказалась Россия к 1709 году. Та война велась не между Россией и Швецией. Против хищничества последней в 1700-м выступил Северный альянс, куда входили Речь Посполитая, Саксония, Датско-Норвежская держава и Русское царство. Но! В 1700 году после десанта Карла XII под Копенгаген сдалась Датско-Норвежская держава. В 1702-м Карл ударил на Варшаву и Краков — Польша была поставлена на колени. В 1706‑м шведы всего за две недели заняли Саксонию. Россия как самое слабое, с точки зрения Карла, звено была оставлена на потом.
Это «потом» шведский король видел так: Москву занять и диктовать условия мира оттуда. Петра сместить с престола, но лучше убрать физически. Псков, Новгород, балтийское побережье, Архангельск и всё Белое море отходят к Швеции. Украина и Смоленщина — к Польше, где на троне сидит марионетка Карла. Южные земли и Поволжье отходят туркам и крымским татарам. А оставшееся «царство всё в воеводства боярам и великим князьям разделить».
Европа замерла в предвкушении раздела России, о чём писал американский историк Роберт Мэсси: «Государственные деятели всех стран с нетерпением ждали новостей о том, что Карл снова одержал победу и его знаменитая армия вошла в Москву... Швеция, уже хозяйка Севера, стала бы повелительницей Востока. Холопская Россия распалась бы по мере того, как шведы, поляки, казаки, турки и, возможно, китайцы отрезали бы от неё солидные куски».
Учителя фюрера
Какой виделась Карлу XII судьба русского народа? Многие полагают, что война на уничтожение, сопровождаемая геноцидом, сожжением деревень и убийством детей, — изобретение Гитлера. Однако у «бесноватого фюрера» были неплохие учителя — и по части пропаганды, и по части зверств. Известны шведские подмётные письма, тон которых в точности соответствует прокламациям нацистов: «Шведское войско токмо в том намерении в Россию прибыло, дабы освободить народ всероссийский от несносного ига и ярости, от иностранного тягостного утеснения и бесчеловечного мучительства и дать ему избрать законнаго справедливаго государя для пользы обеих сторон».
Но в реальности Карл XII, как впоследствии и Гитлер, отдавал совсем иные приказы: «Брать всё, что только возможно... Кто окажет малейшее сопротивление или провинится хоть в малом — того без пощады как можно строже наказывать и жечь. Было бы самое лучшее, чтобы все эти места были уничтожены путём разграбления и пожаров, и чтобы все, кто там живёт, виновные или невинные, были уничтожены... Даже дитя в колыбели не должно получить пощаду».
При таких раскладах упрекать Петра за то, что он в течение нескольких лет превращал страну в военный лагерь, выстраивая линию обороны «от границ на двесте вёрст поперёг, а в длину от Пскова чрез Смоленск и до Черкасских городов», нелепо. Нелеп и упрёк в том, что русские под Полтавой имели огромное преимущество и в живой силе, и в артиллерии. Да, имели. А как иначе, когда на кону стоит всё? Это Карлу вольно было кичиться «непобедимостью» своих войск: «Против армии московитов шведы презирали окапываться».
Русский сюрприз
Пётр сосредоточил для решающей битвы всё, что мог. Лихая штыковая атака? Пусть этим балуются шведы. Русские приготовили им сюрприз — те угодили в заранее подготовленную систему редутов. А потом начался огонь. С 300 шагов — ядра. Со 100 шагов — картечь. С 60 шагов — ружья: «Разумом нельзя было понять, как из всей нашей пехоты останется в живых хоть бы один человек». Так писал шведский генерал Адам Левенгаупт.
И не грешил против истины — Пётр I не хуже описал финал сражения: «Непобедимые господа шведы скоро хребет показали... И не единожды потом не остановились — шпагами, пиками и багинетами колоты, и до обретающегося вблизи леса гнаны, яко скот». Те, кому удалось бежать до Переволочны, унесли с собой суеверный страх перед русскими — 11 июля, едва завидя передовые части преследователей, шведы начали бросать оружие, а к 9 утра была подписана капитуляция, вызвавшая удивление всей Европы: «Может быть, в целой истории не найдётся подобного примера покорного подчинения судьбе со стороны такого количества регулярных войск». Так у Переволочны окончилось то, что началось под Полтавой.