17 января – 100-летие со дня рождения разведчика-нелегала Конона Молодого. 100 не 100, но ушёл он до обидного рано – в 48 лет.
Из Америки сбежал
Английский Конон знал как родной. После смерти отца тётя забрала племянника из впавшей в нужду семьи сестры в США. Там мальчик и проучился шесть лет. А потом, вопреки уговорам тётушки, вернулся домой и школу окончил в Москве. Перед войной был призван в Красную армию, воевал до Победы. Разведчик Молодый не раз пересекал линию фронта, притаскивал пленных фрицев-«языков», за что был награждён боевыми наградами. А попутно и сам языки осваивал.
После войны поступил в институт, где выучил китайский. Наверное, ещё до этого был замечен внешней разведкой. Герой, член партии, полиглот, он был отправлен через Северную Америку в Англию. Там в институте Конон, вернее, Гордон Лонсдейл, оперативный псевдоним «Бен», тоже грыз китайский. Хотя изучал в основном своих сокурсников – офицеров британской и американской разведки.
Уже тогда были и Солсбери, и находящаяся в этом районе химическая лаборатория «Портон-Даун». Молодый раскрыл её страшные секреты. Опыты с химическим оружием проводились над живыми людьми, а создавать бактериологические яды помогали учёные-нацисты, пригретые нашими экс-союзниками. Фильм «Мёртвый сезон» – это о Кононе Молодом, разворошившем мерзкое гнездо.
Но «Портон-Даун» – лишь малая часть его работы. «Бен» смог узнать многое о размещённых по всему миру военных базах США. В руки Гордона Лонсдейла попадали постоянно меняющиеся британские шифры. А главное достижение – создание разведсети в Портленде. Кипы документов – чертежи, технические описания, фотографии – помогли советскому военно-морскому флоту противостоять серьёзным угрозам.
Взял всю вину на себя
Молодого арестовали 7 января 1961-го. Почему? Он не давал повода для подозрений. Электронный замок, изобретённый на фирме Лонсдейла, удостоился золотой медали на мировой выставке в Брюсселе. А незадолго до ареста королева наградила бизнесмена грамотой за вклад в развитие британской промышленности.
Но существует в разведке, да и во всех областях нашей жизни предательство, против которого все мы бессильны. На Лонсдейла навёл полковник Голеневский. Удивительно, как терпели в польской спецслужбе этого враля и пьяницу. А он долго готовился к переходу на чужую сторону и сдал американцам много своих, поляков, и немало наших. После, обосновавшись в Штатах, объявил себя чудом спасшимся при расстреле цесаревичем Алексеем Романовым и годами морочил голову любителям сенсаций.
Существует и другая версия ареста. Гордона и его лучшего агента Хаутона взяли с поличным прямо при передаче секретной информации. «Бен» завербовал шифровальщика военно-морской базы в Портленде «под чужим флагом». Британец был уверен, что работает на ЦРУ. Принимая дары от советской разведки, первое время жил по-прежнему скромно. А потом пустился во все тяжкие. Это роскошество привлекло внимание контрразведки. На Хаутона как следует надавили, и он выдал «американца». Арестовали и радистов «Бена» – супругов Крогеров, они же – наши нелегалы, будущие Герои России Моррис и Лона Коэны.
Когда в доме скромного букиниста Крогера нашли кучу шпионского оборудования, Гордон Лонсдейл заявил на суде, что это он, пользуясь их наивностью, припрятал радиопередатчики и шифры на чужой вилле. Взял всю вину на себя. Не помогло: Лонсдейлу, происхождение которого так и не было установлено, дали 25 лет, Крогерам – по 20, Хаутону –15.
К чему привела дружба
У Героя России Алексея Михайловича Козлова существовал свой взгляд на эту историю. Нельзя было давать Хаутону светиться дорогущими машинами и яхтами. А главное – нелегал никогда не должен открыто общаться со своими радистами. Только тайниковая связь и никаких личных встреч. Моё робкое: «Но ведь как они с Крогерами дружили!» – Козлова, посидевшего из-за предательства Олега Гордиевского в камере смертников юаровской тюрьмы, разозлило. Ответил жёстко: «И к чему эта дружба привела Морриса и Лону? К тюремной камере».
Конона быстро обменяли на связника предателя Пеньковского Гренвилла Винна. А Коэны-Крогеры, обменянные под польским флагом, провели чуть ли не десятилетие в тюрьмах Её Величества.
Дома нравилось не всё
Конон Трофимович любил хоккей. Как и его добрый знакомый полковник разведки Павел Георгиевич Громушкин. Он, строгий и беспристрастный, работал в дисциплинарной комиссии Всесоюзной федерации хоккея. И исправно снабжал Конона и сдружившегося с ним актёра Вячеслава Тихонова билетами в заветную лужниковскую ложу «А». Тогда в основном болели за непобедимый ЦСКА и народный «Спартак». Однако группа хорошо одетых товарищей, среди которых замечали и актёра Тихонова, громко поддерживала «Динамо». Потом будущий Штирлиц рассказывал, что свою киношную манеру курить он перенял у Молодого. Не могло этого быть. В 7 лет пойманный с папироской, Конон обещал маме никогда не курить. И слово сдержал.
И ещё один миф. Якобы Молодый рассказывал будущим создателям фильма «Семнадцать мгновений весны», как ему в Западную Европу тайно привозили жену Галю, что и послужило основой знаменитой сцены встречи в кафе Штирлица с супругой. Такого не было. Но Галину действительно отправляли в дружественную тогда Чехословакию, где она отдыхала с мужем, вырвавшимся на какой-то момент из Англии.
Раньше почти все нелегалы, в подавляющем большинстве полковники, после возвращения получали почётную должность руководителя сектора в своём управлении. А в секторе – один человек: сам нелегал. По рассказам одного выдающегося разведчика, Конон Молодый в первый день работы бегал по коридорам, громко вопрошая: «Где же мой сектор?» Сложно после долгих лет в «особых условиях» усесться за стол и заниматься совсем не той работой, что стала смыслом жизни. Не доставляла ему радости и преподавательская деятельность.
Хорошо, что рядом трудился Рудольф Абель, он же Вильям Фишер. Часто заходили друг к другу, пили чай, вспоминали… Конону не всё нравилось дома. Особенно раздражала бюрократия, громоздкость системы управления, о чём он к неудовольствию начальства во всеуслышание заявил, выступая перед рабочими ЗИЛа. А однажды два геройских нелегала совершили в стенах своего сугубо закрытого учреждения нечто вроде акта неповиновения. На праздники сотрудникам выдавались за три рубля с копейками наборы с дефицитными шпротами, гречкой, индийским чаем со слоном и настоящей копчёной колбасой. Когда два полковника разбирали пакеты с яствами, в кабинет зашёл сотрудник рангом пониже и восхитился: «О! Колбаса венгерская!» Оказалось, колбаска полагалась только имевшим три звезды на погонах. Возмущённый Молодый пошёл к начальству: почему такое неравенство? И отказался от своего продуктового набора. Как рассказывала мне Эвелина Вильямовна, дочь Фишера, её обычно сдержанный, осторожный отец примкнул к бунтарю и тоже вернул здоровенный пакет. Было в нелегалах заложено своё понятие о равенстве.
Конон Молодый мечтал о нелегальной работе. Договаривался о пластической операции. Не успел, не вышло.
Вокруг смерти Молодого тоже накручено столько… Болтают, будто умер прямо во время пикника, где выпивали, закусывали. Сын Трофим Кононович знает истину. Поехали в любимые папой грибные места. Какая выпивка, когда за рулём? Бродили по лесу, забрались далеко. Устали, сели поужинать. И вдруг отец упал на траву, не мог пошевелиться. Пока добрались до телефона. А тут ещё выходной… Мама, Галина Петровна, помнила только номер Абеля. Дозвонилась, тот связался с управлением, выслали служебную машину. Не помогло: 48 лет и обширный инсульт. Рок семьи. Ведь и отец Конона умер относительно молодым так же внезапно.