«Все мы родом из детства» — эта расхожая фраза в том числе отражает то, что всё доброе в человеке изначально заложено родителями. Люди, знавшие Токаевых-старших, подтверждают, что отец и мать будущего президента Казахстана передали своему сыну самые лучшие качества — совесть, честность и любовь в Родине. Накануне 70-летия Касым-Жомарта Токаева корреспондент aif.ru рассказывает об его отце, известном казахском писателе Кемеле Токаеве, которому 2 октября 2023 года исполнилось бы 100 лет.
Готовый сценарий для киноэпопеи
Кемель Токаев стал в Казахстане основоположником детективного жанра — одного их самых популярных в советское время. Его повести «Ночной выстрел», «Таинственный след», «Покушение» и сейчас легко могут стать основой для остросюжетных художественных фильмов. Однако не все знают, что вся жизнь Токаева-старшего — готовый сценарий для киноэпопеи.
Круглый аульский сирота, которого воспитали детдом и улица. В 20 лет ушёл на фронт Великой Отечественной. Гнал фашистов до самой Польши, где от немецкого снайпера получил тяжёлое ранение в голень. Медики уже махнули рукой — конечность не спасти, но случилось чудо: молодой, себе на уме, хирург в омском госпитале что-то «нахимичил», и нога зажила! Спустя десятилетия этот чудаковатый врач станет всемирно известным профессором Гавриилом Илизаровым, изобретшим уникальный аппарат для лечения деформаций костей.
Уже в сентябре 1945 года, ещё на костылях, Кемель Токаев поступил на филологический факультет Казахского государственного университета, связав таким образом свою жизнь со Словом. Довольно скоро — по литературным меркам — его книги начали выходить многотысячными тиражами не только на казахском, но и на русском языках. Например, повесть «Особое поручение» (по сути, автобиографическая) была переведена на русский лично Бауыржаном Момышулы — легендарным фронтовиком, командовавшим батальоном дивизии генерала Панфилова в боях за Москву осенью 1941 года.
Вообще тема войны и победы над фашизмом через творчество Токаева-старшего проходит красной нитью. Известный в республике поэт Бахытжан Канапьянов вспоминал, что главным праздником для писателя-фронтовика Токаева всегда был День Победы. Собирались однополчане, рассказывая истории военного лихолетья. Одна из них особенно врезалась в память.
После трёхдневных боёв рота, где служил Кемель Токаев, оказалась без съестного. Под утро бойцы наткнулись на умирающую лошадь, в которую угодил шальной снаряд. Молодой казах принял мгновенное решение: стал мастерски разделывать ножом тушу. Так накормил сослуживцев национальным блюдом — отварной кониной. А во время передышки даже сделал деликатес — казы (конская колбаса)! При этом проявил смекалку: набитую мясом кишку прокоптил на раскалённой броне танкового двигателя.
А вот, что читаем в приказе о награждении медалью «За отвагу»: «Командир отделения автоматчиков гвардии сержант Токаев Кемель, ранее награждённый медалями „За боевые заслуги“ и „За оборону Сталинграда“, за время боевых действий полка всё время находился в передовых позициях. В исключительно сложных условиях под непрерывным обстрелом и бомбёжкой держал пешую связь с танками. Когда в ходе боя потребовалось быстро форсировать водный рубеж, по приказу командования быстро отыскал брод и провёл танки через препятствие».
В общем, Токаев-старший, как говаривали фронтовики, пороху понюхал, будь здоров! Поэтому, помимо писательской деятельности, на него была возложена, как говорили в советское время, «общественная нагрузка» — работа литературным консультантом Совета по военно-патриотическому воспитанию при Союзе писателей Казахской ССР.
Поиски брата
Военные переживания неразрывно связаны с трагической судьбой старшего брата Касыма Болтаева (фамилии у родных братьев оказались разные потому что, уйдя на фронт, Касым указал фамилию от имени своего деда — Болта, а Кемель — от имени отца — Тока). До войны, в голод и лишения, Касым заменил Кемелю отца, а уходя на фронт, отдал братишке наручные часы, которые писатель хранил всю жизнь.
Младший политрук транспортной роты 290-го отдельного стрелкового полка Болтаев погиб 22 февраля 1942 года в так называемой «Ржевской мясорубке» — это район между Ржевом и Вязьмой, где после упорных и кровопролитных боёв отступила хвалёная 9-я армии вермахта. Это произошло только в марте 1943 года, то есть спустя более чем год после начала Ржевской битвы. Всего здесь, на сравнительно небольшом участке, погиб миллион советских воинов, и Касым Болтаев — один из тех, кто делал всё, как в песне поётся: «Этот день мы приближали, как могли».
Касым-Жомарт Токаев в книге «Слово об отце» пишет, что аке практически всю жизнь искал хоть какие-нибудь сведения о своём брате. «Иногда мне казалось, что отец надеется на чудесное воскрешение старшего брата. В такие минуты он говорил: „Может быть, он потерялся в госпиталях после тяжёлого ранения или контузии, ведь на войне всякое бывало“». Чтобы имя брата осталось в памяти и перешло следующим поколениям, Кемель Токаев и его супруга Турар назвали первенца двойным именем — Касым-Жомарт (имя Жомарт означает «щедрая душа»).
При жизни Кемель Токаев так и не нашёл место захоронения брата. Выяснить удалось только в новейшее время, когда Минобороны России в 2000-х годах рассекретило и обнародовало архивы. Это деревня Трубино Ржевского округа Тверской области. Здесь, в братской могиле, где покоятся останки 1797 советских солдат, есть прах и младшего политрука Касыма Болтаева, дяди президента Казахстана. 8 мая этого года глава крупнейшего центральноазиатского государства посетил Трубино, отдав почести своему близкому родственнику.
«Безудержная тяга к свету знаний»
Вернёмся к литературному таланту отца президента Казахстана. Из-под пера вышло более десятка книг о работе советских милиционеров и чекистов. Важно отметить, что Токаев писал на казахском языке (зная в совершенстве русский), мастерски используя красоту и самобытность родного языка. Но, конечно, в такой многонациональной стране, как СССР, где русский язык был связующим звеном между народами, книги обязательно выходили на «великом и могучем» (тем более такой популярный, «жадно читаемый» жанр, как детектив). И в связи с этим некоторые коллеги по писательскому цеху не понимали, зачем мастер детектива отдаёт переводы на откуп другим литераторам, а не сам переводит?
Замечательный казахстанский литературный критик Владислав Владимиров вспоминал об этом: «Однажды я напрямик спросил: „Ну зачем тебе, дорогой Кемель, даже самые искусные переводчики, если ты сам русским литературным языком в принципе владеешь не хуже?“» Э-э, никак нет! — решительно возразил Токаев. — Толмач толмачу рознь! Я и у Пети (Пётр Якушев — советский писатель, переводчик. — Прим. «АиФ») многому подучился. И у Бахытжана (Канапьянова). И у Ростислава (Ростислав Самбук — советский писатель, автор криминальных детективов. — Прим. «АиФ»). Вот Василю Быкову куда легче себя переводить. С белорусского на русский. Одного корня языки..."»
Продолжая языковую тему, дадим слово сыну: «Отец, будучи выходцем из сельской глубинки, практически не знал русского языка. По стечению суровых обстоятельств война стала его первым жизненным университетом, где он получил уроки мужества и основные навыки общения на русском языке. Сохранились его личные блокноты, куда он своим красивым почерком вписывал грамматические примеры. Конспектировал и художественные произведения выдающихся русских писателей, заучивая наизусть целые абзацы». Как не вспомнить здесь слова казахского просветителя Абая: «Русский язык откроет нам глаза на мир».
Позволю лирическое отступление, предназначенное для сегодняшней пишущей младобратии. Владея ныне компьютером с возможностью непринужденно править тексты, мы порой не отдаём себе отчёт, насколько кропотлив и ответственен был «безгаджетный» литературный труд.
Вот как описывает Касым-Жомарт Токаев отцовскую работу: «В 50-е годы наша семья жила в одной узкой комнате в коммунальной квартире. Когда я просыпался ночью, отец работал за столом со слабым светом настольной лампы. В левой руке дымящейся папироса, в правой — ручка, оставляющая одно слово за другим на бумаге». Да и переводы правил. Токаев-младший замечал: «Отец как мог пытался исправить погрешности в переводе, подолгу засиживался над текстами».
Поэт, журналист Амре Арин, вспоминая встречи с Кемелем Токаевым, размышлял: «Вот и сейчас снова пытаюсь понять, в чём же секрет личности воина, писателя, гражданина Кемеля Токаева. Прежде всего, наверное, секрет кроется в его огромном жизнелюбии, а ещё — в безудержной тяге к свету знаний. Желание учиться было настолько сильным, что его не могли остановить никакие жизненные неурядицы и трагедии. Как когда-то он отражал нападки врагов на поле боя, он смело отражал критику тех, кто не верил в него, и всецело решил посвятить себя писательскому труду».
В свою очередь казахский писатель Кадыр Мырза Али констатировал в мемуарах: Кемель Токаев —«очень коммуникабельный, умеющий быстро уживаться с окружающими его людьми, но при этом — серьёзный и спокойный человек, не дававший себя и других в обиду».
Последний удар
Исторический очерк о Кемеле Токаевиче Токаеве был бы неполным без огласки одной истории, к сожалению, практиковавшейся тогда, в «застойное время». Вот как бывает: известный казахский детективщик, чьими захватывающими произведениями зачитывалось не одно поколение Советского Союза, стал жертвой доносчиков, пожаловавшихся на писателя тогдашнему всесильному лидеру Казахстана — самому первому секретарю ЦК Компартии Казахской ССР Динмухамеду Кунаеву. В итоге Кемель Токаев оказался в опале и даже был отлучён от государственной службы.
Мотивом к расправе послужил новый роман «Последний удар», фрагменты которого впервые были опубликованы в 1978 году в казахском журнале «Жалын» («Пламя»). Токаев, в частности, повествовал о гонениях в начале века на выдающегося казахского писателя, поэта Сакена Сайфуллина со стороны богатого купца Шарипа Ялымова из Акмолинска. Однако мало кто из них знал, что дочь того самого купца, «классового врага», выражаясь большевистским языком, сегодня — супруга Динмухамеда Кунаева Зухра (в девичестве Ялымова).
В итоге один из завистников литературного таланта Токаева написал на имя Кунаева письмо, в котором безосновательно заявил, что писатель марает имя не только Зухры Шариповны, но и самого Димаша Ахмедовича. Первый поверил доносу и, не разбираясь, распорядился выдать Токаеву т. н. «волчий билет», то есть лишить автора возможности публиковаться и вообще занимать какую-либо государственную должность (в то время Кемель Токаев работал главным редактором газеты «Ведомости» Верховного совета Казахской ССР). Интриги достигли такого уровня, что о писателе Токаеве подготовили даже специально критическое мнение в «Литературной газете», мол, все его детективные романы — так, бульварщина.
Касым-Жомарт Токаев вспоминал, что отец очень тяжело переживал искусственно и непомерно раздутый скандал, который основательно подкосил его здоровье. Лишь в начале 1980-х до первого секретаря удалось достучаться (сделал это упоминаемый выше Владислав Владимиров, ставший к тому времени помощником Кунаева). Как вспоминал Владимиров, «Димаш Ахмедович глубоко задумался» и после изучения представленных материалов одобрил «творческую реабилитацию» Кемеля Токаева.
Вся эта история демонстрирует сегодняшнее умение Токаева-младшего, бесспорно, воспитанное отцом, отделять частные обиды от общего блага. Ныне Динмухамед Кунаев для казахстанцев является символом мудрого руководителя, благодаря которому Казахстан совершил скачок в промышленном, научном и культурном развитии. Касым-Жомарт Токаев понимает, что Кунаев — неотъемлемая часть истории Казахстана со своими плюсами и минусами. Про минусы надо знать, а память о хорошем надо хранить и передавать из поколения в поколение. Этому и учил отец. Поэтому президент Казахстана увековечил в прошлом году народную память о Димаше Кунаеве, назвав его именем город Капчагай.
Это и есть «Особое поручение» сыну — любить Родину.