25 апреля 1792 года на Гревской площади в Париже революционному народу впервые предъявили «старую шлюху». Именно так впоследствии стали называть прогрессивное орудие смертной казни — механическую гильотину. Смысл прозвища по-французски лукавый и сальный: «Многие на неё ложились, и она никому не отказывала!».
«Доктор Гильотен изобрёл это орудие смертной казни, заслуженно названное его именем. Судьба сложилась так, что он сам стал жертвой гильотины. Так окончилась жизнь этого “гуманиста”. Революция пожирает своих детей».
Можно ручаться — что-то подобное обязательно найдётся в любом рассказе о роли гильотины в Большом терроре времён Великой Французской революции. Сказать, что всё здесь ложь, наверное, нельзя. Это, скорее, классический случай из серии: «Слышал звон, да не знает, где он».
Почтенного доктора анатомии и медицины Жозефа Игнаса Гильотена «пожрала» вовсе не революция, а банальный запущенный фурункулёз. Произошло это, когда старику было 75 лет — в 1814 г., через пару недель после того, как в Париж вошли победоносные русские войска, разбившие Наполеона.
Распил гильотины
Кстати, и со слова «гуманист» в отношении доктора запросто можно снять кавычки. Он действительно был гуманистом. В частности, принимал участие в дебатах относительно Уголовного Кодекса только что созданной Французской Республики. 10 октября 1789 г. ему удалось продавить целый пакет поправок, которые реально облегчали участь людей, попавших в жернова правосудия. Например, была введена система защиты семьи преступника — ни его жена, ни дети, ни родители не должны были теперь подвергаться гонениям, как это было раньше.
Как ни странно, но и первое применение гильотины можно в некотором смысле назвать гуманным. В тот день — 25 апреля 1792 г. — казнили разбойника и убийцу Николя Жака Пеллетье. Его поймали и судили осенью 1791 г. Приговорили к смертной казни. Приговор должны были привести в исполнение 31 декабря 1791 г.
Но — не срослось. Согласно новому закону, смертную казнь полагалось проводить только через гильотинирование. А сам инструмент ещё не был готов. Его, не торопясь, делали и доводили до ума в Страсбурге, испытывая на мешках с соломой, овцах и трупах людей. Не торопились по простой причине — на нововведение был выделен немаленький бюджет — 5 тысяч ливров сначала и ещё 3 потом. Бюджет пилили и разворовывали долго и с удовольствием, поскольку стоимость готового аппарата со всеми аксессуарами не превышала 40 ливров. В результате первая гильотина парадоксально продлила жизнь. Осуждённый на смерть получил почти четыре дополнительных месяца, а весёлая компания разработчиков — солидный гешефт. И то, и другое весьма гуманно.
Король-слесарь
Заслужила ли машина для обезглавливания имя доктора Гильотена — тоже вопрос спорный. То, что он её не изобретал и не строил, подтверждается документально. К этому причастны другие люди — доктор Антуан Луи и механик Томас Шмидт.
Однако самое интересное, что и они не могут считаться изобретателями. Подобные механизмы были известны как минимум с XIII столетия. Приоритет остаётся за Англией и, возможно, Ирландией. Именно там ориентировочно с 1066 года, и совершенно точно с 1280 года широко используется «Виселица Галифакса» — устройство, схожее с гильотиной «до степени смешения».
Но нет дыма без огня. Когда говорят о том, что «изобретение опробовали на изобретателях», не врут. В некоторой степени так оно и есть.
В России, как известно, был Пётр I, царь-плотник. Французский монарх Людовик XVI мог бы заслужить прозвище «король-слесарь». Вот как о нём, совсем молодом, отзывался австрийский посол Флоримон де Мерси-Аржанто: «Ничто не в силах отвратить этого юного принца от его чрезвычайной склонности ко всевозможным кузнечным, слесарным и тому подобным работам. Он все время что-то заново обустраивает в своих апартаментах, делает замки, ключи и прочее».
Именно Людовик XVI, уже низложенный, заинтересовался работой гильотины и предложил ряд усовершенствований. В частности, косое лезвие ножа и продвинутый фиксатор. Его замечания учли и рацпредложения внедрили — спустя год король взошёл на эшафот и потерял голову на им же модернизированной гильотине.
Шоу-бизнес
Часто любят мусолить ещё один миф. Дескать, новый вид смертной казни народу не понравился — ни тебе криков четвертуемых, ни визга сжигаемых, ни хрипа удавленников. Скучно и неинтересно.
Это правда, но лишь для одного случая — первого. Совсем скоро гильотинирование станет самым популярным и модным шоу. А гильотина превратится чуть ли не в предмет культового обожания.
Было это своего рода психологической защитой от кромешного ужаса Большого Террора, когда на «старую шлюху» действительно мог лечь каждый. Нацию накрыла спасительная волна чёрного юмора. Мало-помалу скорбные шуточки переросли в нечто более серьёзное. Так, уже в 1793 г. гильотина стала центральным персонажем комедий уличных народных театров — вокруг неё разворачивалось всё действо. Сами казни тоже преобразились — осуждённые на смерть переругивались с палачами и публикой и декларировали политические манифесты.
Развернулись и ремесленники. Сначала на рынок выбросили миниатюрные гильотины — брелоки для часовых цепочек. Потом пошло по нарастающей. Гильотины появились на столах богатых домов. Бравируя презрением к смерти, ими нарезали хлеб и овощи. А когда приходило время десерта, начиналось и вовсе что-то запредельное. Выносились марципановые куколки с внешностью актуальных политиков. Гости выбирали куколку сообразно своим пристрастиям и собственноручно гильотинировали её. Куколки были не простые — внутри находился жидкий ягодный мусс ярко-красного цвета. Он вытекал из обезглавленной фигурки, и его полагалось пить. А голову уносили с собой как трофей — так вели счёт нанесённым визитам.
Дело дошло до того, что в борьбу за кошельки покупателей включились игрушечных дел мастера. Полуметровые действующие модели гильотины стали весьма популярны среди французских детишек. На них укладывали и казнили глиняных человечков или негодных старых тряпичных кукол. Кое-где революционно настроенные маленькие парижане примеривались казнить пойманных крыс или бродячих котов. Это уже не лезло ни в какие ворота. Игрушечные гильотины пришлось запретить специальным указом. Который, впрочем, соблюдали, спустя рукава.
Забавно, что кое-какие остроты насчёт гильотины пережили своё время и распространились по всему миру. Всем известная «смешная» шутка: «Лучшее средство от головной боли — гильотина» была впервые произнесена в Париже как раз в те годы.