Третий сын Павла I
В советской историографии император Николай I изображался исключительно негативными красками. Душитель свобод, жандарм Европы, человек, погубивший Пушкина и прочее — таков был портрет человека, три десятка лет возглавлявшего Россию.
Иного и быть не могло: Николай I подавил восстание почитаемых в СССР декабристов, что уже исключало возможность его положительной оценки.
Не то чтобы советские историки лгали, просто образ императора грамотно рисовался лишь с одной стороны. В жизни же все было куда сложнее.
Третий сын Павла I появился на свет 6 июля (по новому стилю) 1796 года, за несколько месяцев до вступления отца на престол. В отличие от старших братьев Александра и Константина, Николай не успел попасть под опеку своей бабушки, Екатерины Великой, хотя такие планы у нее были.
Маленький Николай был слишком далеко в очереди на престол, чтобы кто-то всерьез думал о его подготовке для роли императора. Няней мальчика стала Шарлотта Ливен, а в 1800 году император Павел приставил к сыну генерала Матвея Ламздорфа с предписанием: «Только не делайте из моего сына повесу».
«Жертва» генерала Ламздорфа
Матвей Иванович Ламздорф, исполнительный служака, менее всего годился для педагогической работы. Николай и его младший брат Михаил были взяты в тиски строжайшей дисциплины. Генерал-опекун считал, что лучшим средством для правильного воспитания является муштра и пресечение любой вольности. Многое из того, что будет очень не нравиться современникам в Николае, было следствием деятельности Ламздорфа.
Переворот 1801 года, закончившийся смертью отца, Николай помнил весьма смутно, о чем честно признавался в своих воспоминаниях. В ту пору будущий император думал не о схватке отца и брата за власть, а о любимой деревянной лошадке.
Жесткая дисциплина Ламздорфа дала обратный эффект — домашнее обучение Николай саботировал, в результате чего имел серьезные пробелы в гуманитарных науках. Зато Николай отлично разбирался в военном деле и в фортификации.
Николай Павлович умел критически подходить к себе — уже во взрослом возрасте, когда перспектива занять русский престол стала реальной, он пытался заниматься самообразованием. Получалось, откровенно говоря, не очень. Английская королева Виктория после двадцати лет правления Николая давала ему такую характеристику: «Ум его не обработан, воспитание его было небрежно».
Впоследствии Николай со всей тщательностью подойдет к вопросу образования собственных сыновей, дабы они не оказались в его положении.
Внезапный наследник престола
Во время Отечественной войны и последующих заграничных походов Николай рвался на фронт, но Александр I держал младшего брата подальше поля боя. Вместо военной славы в это время он обрел невесту — юную дочь короля Пруссии принцессу Шарлотту.
В июле 1817 года Шарлотта Прусская, ставшая в православии Александрой Федоровной, вышла замуж за великого князя Николая Павловича. Молодые были счастливы и о троне не мечтали.
В 1820 году Николая вызвал к себе император Александр и объявил: отныне он становится наследником престола. Император был бездетен, Константин Павлович отрекся от прав на престол, так как был разведен и тоже не имел детей.
Вряд ли Николай кокетничал, когда в своих записках признавался, что в этот момент ему стало по-настоящему страшно: «Мы с женой остались в положении, которое уподобить могу только тому ощущению, которое, полагаю, поразит человека, идущего спокойно по приятной дороге, усеянной цветами и с которой всюду открываются приятнейшие виды, когда вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить или воротиться».
Николай не готовился к роли монарха и не желал ее для себя, но принял эту участь с покорностью солдата, которую в детские годы вбил в него генерал Ламздорф.
«Я — император, но какою ценою!»
Вопрос о наследнике повис в воздухе — информацию об отречении Константина не разглашали, и в 1825 году, когда не стало Александра, возникла неопределенность, грозившая тяжкими последствиями. Чиновников и военных стали приводить присяге Константину, монетный двор начал печать рубли с его изображением. Николай, пытаясь разрешить ситуацию, настоятельно просил брата приехать в Петербург из Варшавы, где тот являлся наместником Царства Польского.
Восстание декабристов потрясло Николая. Мятеж представителей знатных и заслуженных дворянских родов казался ему событием немыслимым и из ряда вон выходящим.
Николай, который сам едва не погиб, встретившись с повстанцами прямо на петербургской улице, не испытывал восторга от силовой ликвидации выступления. «Я — император, но какою ценою, Боже мой! Ценою крови моих подданных», — писал он брату Константину.
В советский период император Николай представлялся этаким кровавым маньяком, с упоением наслаждавшимся расправой над бунтовщиками. На деле ничего похожего — монарх максимально снисходительно подошел к государственным изменникам. По действующим законам за покушение на особу государя полагалось четвертование, за участие в подобном заговоре — повешение.
В итоге же четвертование Николай исключил полностью, а на виселицу отправили лишь пятерых наиболее активных инициаторов восстания. Но либеральные круги российского общества и это сочли страшным злодеянием.
Администратор на троне
Николай I тщательно изучал документы декабристов, особенно те, которые касались анализа положения в стране. Он видел болевые точки, которые требовали изменений, и, в частности, проблему крепостного права.
Но радикальные и революционные шаги в этой области он полагал вредными и опасными.
Главным способом для решения проблем Николай считал централизацию власти, выстраивание ее жесткой вертикали, администрирование всех отраслей жизни страны.
Расцвет чиновничества времен Российской империи пришелся именно на правление Николая I. Русские писатели не жалели иронически красок для изображения николаевской России, превратившейся в одну большую государственную контору.
Для осуществления задач политического сыска в июле 1826 года был создан постоянный орган — Третье отделение личной канцелярии — секретная служба, обладавшая значительными полномочиями. «Третье отделение», которое возглавил граф Александр Бенкендорф, стало одним из символов правления Николая I.
Император любил армию, но залог ее мощи видел не в своевременном перевооружении и модернизации, а в установлении жесткой дисциплины. При Николае наиболее часто стали карать «прогоном сквозь строй» — провинившегося проводили через шеренги из сотен солдат, каждый из которых наносил наказываемому удар палкой. Такое наказание, по сути, было изощренной формой смертной казни. За пристрастие к подобному виду наказания император и получил прозвище Николай Палкин.
При Николае I была проведена работа по систематизации русского права и создан «Свод законов Российской империи».
Как Россия впервые слезала с «сырьевой иглы»
Практически на протяжении всего правления император занимался решением «крестьянского вопроса». Был введён запрет ссылать на каторгу крестьян, продавать их поодиночке и без земли, крестьяне получили право выкупаться из продаваемых имений. «Указ об обязанных крестьянах» и другие мероприятия царского правительства позволили при Николае I сократить долю крепостных с почти 60 процентов населения до 45 процентов. До решения проблемы в целом было далеко, но прогресс был очевиден.
Была проведена реформа управления государственной деревней, которая позволила улучшить положение государственных крестьян и, одновременно, увеличить доходы государства.
Николай I принял страну, которая на 100 процентов являлась сырьевой державой. Промышленная революция в Европе ее практически не затронула. За три десятка лет правления Николая Павловича выработка продукции на одного рабочего в русской промышленности возросла в три раза.
Объём выпуска хлопчатобумажной продукции России увеличился в 30 раз, а объём машиностроительной продукции — в 33 раза.
Доля городского населения при Николае I возросла в два раза и превысила 9 процентов.
«Не воруем лишь ты и я»
При Николае I началось строительство железных дорог общероссийского масштаба. Ему же мы обязаны более широкой колеей железной дороги по сравнению с европейской, которая сохраняется и по сей день. Монарх полагал, что унификация России не нужна, ибо не стоит создавать потенциальному агрессору удобств в части доставки войск на русскую территорию.
Успехи, однако, не могли позволить России догнать ведущие европейские страны по уровню развития. Созданная Николаем вертикаль власти, решая определенные задачи, одновременно тормозила многие перспективные начинания.
И, разумеется, столкнулся император и с таким явлением, как коррупция. Николай сделал нормой регулярные ревизии, и без жалости отправлял проворовавшихся чиновников под суд. К концу его правления счет осужденных чиновников ежегодно измерялся тысячами. Но, несмотря на жесткость монарха, ситуация не улучшалась.
«В России не воруем лишь ты и я», — с горькой иронией говорил Николай наследнику престола, будущему императору Александру II.
«Жандарм Европы»
Жесткая линия во внутренней политике имела продолжение и на международной арене.
Титул «жандарма Европы» Россия при Николае I заработала абсолютно заслуженно. Мятежи в Польше император топил в крови без каких бы то ни было сомнений, одновременно ведя безжалостную многолетнюю борьбу с кавказскими горцами.
За пределами собственных владений Николай действовал таким же образом — лишь вмешательство 140-тысячной русской армии подавило венгерскую революцию, сохранив трон для императора Франца Иосифа.
Россия продолжала давить на Османскую империю, добиваясь расширения влияния на Балканах и контроля над проливами Босфор и Дарданеллы.
Николаю I приписывают обещание послать в Париж «миллион зрителей в серых шинелях» для того, чтобы прекратить демонстрацию пьесы, порочащей имя Екатерины Великой.
Сегодня это жесткий курс многим кажется единственно верным в отношениях с Европой.
Но дело в том, что линия Николая I в конечном итоге привела Россию к Крымской войне, в которой страна осталась без союзников, одна против ведущих стран Европы, будучи совершенно не готовой к подобному противостоянию.
Загадка смерти
Всю тяжесть Крымской войны император вынес на своих плечах и, очевидно, успел понять неизбежность поражения.
Испить чашу до дна Николаю I не пришлось — он умер 2 марта 1855 года. Кончина русского монарха породила в Европе слухи о его самоубийстве. На Западе считали довольно логичным, что гордый император, не вынеся позора поражения, наложил на себя руки.
Однако официальная версия выглядит более правдоподобной — император, будучи уже сильно простуженным, в 23-градусный мороз без шинели присутствовал на смотре маршевых батальонов, где и заработал роковое воспаление легких. Это, конечно, тоже можно рассматривать как форму самоубийства, особенно если учесть, что все это происходило на фоне сообщений о военных неудачах в Крыму.
Уходил император, не теряя самообладания, в здравом уме и твердой памяти. Он простился с членами семьи, дал несколько наставлений наследнику. Когда прибыл посыльный с депешей с фронта, он, показав глазами на великого князя Александра Николаевича, сказал: «Это теперь к нему».
5 марта 1855 года Николая I похоронили в Петропавловском соборе Петербурга.
«Судите со снисхождением»
За 30 лет правления ему удалось многое, но одновременно деятельность императора породила не меньшее количество новых проблем.
Приняв страну, нуждавшуюся в реформировании, он передал ее в состоянии, которое требовало реформ еще более глубоких и радикальных. Всю свою жизнь добиваясь усиления влияния России на мировой арене, Николай I оставил ее лишенной союзников, накануне одного из самых жестоких поражений за всю ее историю.
Николай Павлович прекрасно знал, какую репутацию имеет в либеральных кругах и догадывался, какая оценка его деятельности может прозвучать и уст потомков. Упреждая ее, сам он писал: «Никто не ощущает большей потребности, чем я, быть судимым со снисходительностью. Но пусть же те, которые судят меня, примут во внимание, каким необычайным способом я вознёсся с поста недавно назначенного начальника дивизии на пост, который я занимаю в настоящее время и при каких обстоятельствах».
Николай I действительно не может претендовать на лавры самого успешного отечественного правителя. Но воспитанник генерала Ламздорфа, считавший для себя достойной должность военачальника не самого высокого ранга, и вынужденный принять на себя всю тяжесть государственного управления, действительно заслуживает снисхождения перед судом истории.