14 октября 1918 года балтийские матросы, «краса и гордость революции», выступили в Петрограде против большевиков.
В тот день в городе была теплая погода, и шагающие под музыку матросские колонны у спешащих по делам или спокойно прогуливающихся обывателей особого интереса не вызвали. Граждане и не предполагали, что бравые морячки обеспечили себя музыкой не совсем мирным образом. После бурного митинга на Театральной площади они ворвались в Мариинский театр, забрали оркестрантов и заставили их сопровождать свои колонны.
А началось всё днем ранее, когда несколько тысяч человек во 2-м Балтийском экипаже устроили митинг и потребовали немедленного разрыва Брестского мира, отказа от уплаты контрибуции Германии и срочного изгнания оккупантов. Но самое главное, что так напугало новую власть — они выдвинули лозунг «Власть Советов без большевистских комиссаров!». Самих комиссаров, попытавшихся им возражать, матросы со свистом прогнали с трибуны и арестовали.
Краса, да не та
Самое интересное, что против большевиков выступили те самые матросы, которые участвовали в Февральской революции и Октябрьском перевороте, занимали Зимний дворец и охраняли Смольный. Именно этот факт не устраивал ни сторонников, ни противников Октября, что и послужило причиной долгого замалчивания тех событий. Сами балтийцы в 1918 году уже не были той революционной силой, которой они считались в 1917-м. На петроградских рынках часто можно было увидеть матросов, спекулирующих продуктами и обмундированием. На этой почве у них нередко возникали конфликты с рабочими, своими «союзниками по Октябрю». Кроме того, на Балтику в 1918 году прибыло много мобилизованных матросов-черноморцев, сочувствующих эсерам.
Можно сказать, что Балтфлот в то время был предоставлен самому себе и являл собой довольно необычную картину. Принцип комплектования флота был добровольным, и так сложилось, что матросы на суда набирались в зависимости от симпатий судовых команд и командиров. В связи с этим комиссар Балтийского флота Флеровский еще летом отправил донесение в Морской наркомат: «Самочинность приемки моряков на корабли, и на мелкие суда в особенности, сопровождается тем, что на одном судне принимают только большевиков, на другом — только не большевиков...».
14 октября взбунтовавшиеся матросы двинулись к кораблям на Неве, но поддержки и сочувствия там не нашли. Они вновь пошли на петроградские улицы и после непродолжительной демонстрации, сопровождавшейся антибольшевистскими лозунгами, вернулись в казармы, намереваясь продолжить выступление на следующий день. Однако ночью лояльные большевикам матросы и красноармейцы окружили их и арестовали зачинщиков. Наказание было суровым — 11 человек, названных организаторами выступления, расстреляли, 2-й Балтийский экипаж расформировали.
Что японец, что эсер
Пытаясь увязать выступление матросов с происками внутренних врагов и недавних бывших союзников — левых эсеров, уже на следующий день зампред Петроградской ЧК Антипов, выступая на собрании Петросовета, говорил, что весь план восстания разработали именно левые эсеры. Кроме того, в подготовке выступления участвовали монархисты. В резолюции собрания Петросовета отмечалось, что выступление матросов было лишь жалкой копией с левоэсеровского июльского мятежа, а само оно называлось фарсом. Срочно примчавшийся в Петроград Троцкий на многотысячном митинге матросов и красноармейцев убеждал их, что неудавшееся выступление — дело рук англичан, французов, американцев и японцев, а уж потом белогвардейцев и левых эсеров. Впрочем, он оговорился, что теперь всех этих врагов революции нельзя отличить друг от друга.
Как бы то ни было, самих матросов требовалось «умилостивить», успокоить и направить их мысли в правильное русло. Сразу после 14 октября на афишных тумбах города поверх свирепых декретов советской власти о красном терроре появилось объявление: «17 октября сего 1918 года в аудитории номер 4 Тенишевского училища для матросов Балтфлота и всех прочих желающих граждан состоится лекция-диспут мистического ученого А.В. Барченко „Страна Шамбала — провозвестница коммунистического братства народов“. Начало в 18 часов. Вход свободный». Другим «отвлекающим» мероприятием стал концерт 19 октября в Мариинском театре — с приветствием Луначарского, пением «Интернационала», участием Шаляпина и других известных артистов. И всё же напрочь отбить у матросов желание бунтовать не удалось. По агентурным сведениям, даже в Кронштадте тогда требовали оружия и хотели идти на Петроград. До знаменитого Кронштадтского восстания марта 1921 года оставалось чуть больше двух лет...