315 лет назад, 18 мая 1703 г., в устье Невы произошло событие, в память о котором начеканят золотых и серебряных наградных медалей с портретом Петра I и надписью: «Небываемое бывает». Спустя же много-много лет, с 1996 г., этот день станет отмечаться как День Балтийского флота.
Именно тогда состоялось первое морское сражение русского флота, окончившееся полной и безоговорочной победой наших. Во всяком случае, так принято считать. Иногда утверждение приводится с оговорками. Дескать, участвовал в нём не то чтобы настоящий флот. Скорее это была импровизация на тему флота, а заодно — и морской пехоты. Надо сказать, что некоторые основания для этого есть.
Знаменитый приговор Боярской думы от 30 ноября 1696 г. («Морским судам быть!») спустя годы много где оставался только словами. Ладно бы на Чудском и Ладожском озёрах, где хозяйничали шведы, и уж тем более — в устье Невы, где они и вовсе были дома. Но и в безусловно русском Архангельске тоже.
Именно поэтому в те времена все столкновения русских и шведов на воде строились по одной схеме. Шведы «правильно» наступают на русские позиции или крейсируют, блокируя побережье. Русские импровизируют с тем, что есть, в стиле «голь и выдумки». Таких эпизодов до «первой победы флота» в устье Невы можно насчитать в достатке.
«Россия молодая»
Именно оборона Новодвинской крепости, что в окрестностях Архангельска, стала кульминацией одноимённого и хорошо всем знакомого телесериала по роману Юрия Германа.
Ход событий линеен. Лето 1701 г. Авангард шведской эскадры в составе двух галиотов и одной шнявы с общим вооружением в 16 пушек и отрядом морской пехоты идёт к Новодвинской крепости под нейтральными флагами.
Русская таможенная служба на малых судах типа баркасов производит первичный осмотр и понимает: это не купцы, а военные, которые скоро могут устроить всем в крепости весёлую, но короткую жизнь, а также долгую и мучительную смерть.
Подняв тревогу, баркасы отступают. Шведские корабли гонятся за ними и сначала выигрывают по очкам: огнём картечи убито 4 русских солдата и 2 гребца.
Баркасы, изображая позорное бегство, отступают не наобум, а со знанием дела. И сажают шведские корабли на мель. Причём в том самом месте, которое отлично простреливается крепостной артиллерией. Да ещё и носом к берегу: то есть шведские корабельные орудия, расположенные по бортам, оказываются бесполезными.
Итог боя прекрасен. Русские идут на абордаж, шведы сдают один корабль, подрывают второй, а те из них, кто остался в живых, в панике сваливают на третьем.
Классическая тактика «малого флота»: та, что в Англии, этой «владычице морей», получила название «тактика роя». В России она не называлась пока никак, хотя оперировать речными и прибрежными «судовыми ратями» у нас виртуозно умели ещё со времён Владимира Святого.
Второе Чудское побоище?
В следующем году события разворачиваются на русских озёрах, которые были захвачены шведами. Россию отрезали не то что от моря, но даже и от подступов к нему.
Эскадра командора Карла Густава Лешерна фон Хертцфельдта блокировала Чудское озеро и справлялась с задачей успешно. До мая 1702 г., когда русский отряд на «смешных речных судёнышках» типа карбасов и шлюпок внезапно столкнулся нос к носу с потомками викингов, в чьём распоряжении было четыре боевых корабля.
Ход боя отличался от того, что было под Новодвинской крепостью. Он был встречным: в атаку пошли обе стороны. И снова начало было не в пользу русских, которые потеряли несколько карбасов с личным составом.
Но упорство и тактические находки сделали своё дело. Шведы, преследуя русских, опрометчиво вошли в узкий пролив, соединяющий Чудское и Псковское озёра. Там на них навалились скопом. Результат — фон Хертцфельд теряет три корабля из четырёх, все они захвачены русской абордажной командой. Спустя два года при схожих обстоятельствах командор фон Хертцфельд подорвёт себя и свою яхту «Каролус», которую готовились захватить русские абордажники.
Ладогу для русских запирал вице-адмирал Гидеон фон Нумерс. Три бригантины плюс три галеры и морская пехота в количестве более 300 человек. Что выставили против него русские? Полковник Тыртов имел под началом 18 лодок. И столько же пехоты, сколько у шведов.
Русские напали, когда шведы разошлись грабить приозёрные сёла, оставив суда на якорной стоянке. Надо сказать, что в этот раз нашим похвалиться было нечем. Шведы быстро оправились от внезапности и, бросив свою морскую пехоту на произвол судьбы, успели-таки спасти корабли в бегстве. Фон Нумерс отступил в Финляндию.
Упредить — победить
Уйдя от русских с относительно целой физиономией, фон Нумерс, похоже, уверовал в свою исключительность. И потому к инциденту в устье Невы не был готов абсолютно. Он пребывал в твёрдой уверенности, что все успехи русского «малого флота» — случайность, обусловленная криворукостью его шведских коллег.
Его задачей было поддержать крепость Ниеншанц, на которую русские вроде бы точили зубы. Исполняя задачу, фон Нумерс в мае 1703 г. привёл к Ниеншанцу эскадру поддержки. И дал сигнал: два выстрела. На этот пароль совершенно верно ответили двумя же пушечными выстрелами из крепости.
Но не шведы. Неделей ранее Ниеншанц был взят русскими войсками. И, пока фон Нумерс располагал два корабля разведки на якорной стоянке, 30 лодок, на двух из которых присутствовали Пётр I и его ближайший сподвижник Александр Меншиков, начали движение по Неве.
Появление русского «москитного роя» на море было невероятным. Тем более — в только что отвоёванной крепости. Такого просто не должно было случиться. И тем не менее даже расторопность шведов, которые быстро принялись бежать, им не помогла.
В сражение успело вступить только 8 русских лодок. Но и того хватило, чтобы два корабля — десятипушечный бот и восьмипушечная шнява — были взяты, невзирая на ураганный картечный огонь. Характер боя описывает сам Пётр: «Понеже неприятели пардон зело поздно закричали, того для солдат унять трудно было, которые, ворвався, едва не всех покололи, только осталось 13 живых. Смею и то писать, что истинно с 8 лодок только в самом деле было. И сею, никогда бываемою викториею вашу милость поздравляю».
Судьбы шведских военачальников, встречавшихся с русским «москитным роем», были печальны. Фон Хертцфельд подорвал свою яхту, чтобы избежать плена. Фон Нумерс этого сделать не успел или не захотел: в плен он всё-таки попал. И, осев в России, дал начало новому шведско-русскому роду. Его внук Фёдор Евстафьевич Нумерс был инспектором Царскосельского лицея и встречался с юным Пушкиным, автором «Полтавы».